Андрей Крашевский: теракт в Петербурге говорит о меняющемся профиле террористической угрозы
Унесший 13 жизней взрыв в петербургском метрополитене 3 апреля стал первой за несколько лет успешной вылазкой террористов в европейской части России. Транспортная сеть – одна из излюбленных мишеней террористов и похожие нападения в России случались и раньше. Тем не менее, у последнего теракта есть особенности, которые позволяют говорят о меняющемся профиле террористической угрозы в России.
Самое главное отличие последнего теракта – исполнитель. До настоящего времени вся террористическая активность в России была связана исключительно с кавказскими республиками, хотя эта деятельность и получала иностранную поддержку. Именно на Кавказе совершается подавляющее большинство нападений, а исполнители терактов в европейской части России также всегда были выходцами с Кавказа. Однако подорвавший себя в петербургском метро человек был уроженцем среднеазиатской Киргизии, по некоторым данным – этническим узбеком, который в последние годы жил в Петербурге.
Вероятно, этим отчасти объясняется и то, что теракт был успешно приведен в исполнение. За последние три года число таких нападений в России резко снизилось, при этом количество предотвращенных терактов ежегодно исчисляется десятками. Это говорит о том, что российские спецслужбы наладили хороший контроль за экстремистами с Кавказа, из-за чего подготовка и совершение терактов становится для них все более сложной задачей. Поскольку Средняя Азия меньше находилась в орбите интересов спецслужб, то система наблюдения за выходцами из этого региона, вероятно, налажена хуже.
В этом плане петербургский теракт говорит о продолжающемся процессе интернационализации терроризма, когда тактика нападений на гражданские объекты перестает быть прерогативой радикальных групп, преследующих связанные с конкретным государством политические цели. Напротив, терроризм становится международным явлением, для которого государственные границы не имеют никакого значения, а мишенью являются не страны, а определенный общественный уклад. Поэтому самоподрыв радикализированного среднеазиата в Петербурге стоит в одном ряду с серией терактов, совершенных в последнее время в Брюсселе, Париже, Ницце, Лондоне, Стамбуле и Орландо.
Эта метаморфоза терроризма, которую можно было наблюдать в последние годы, тесно связана с возникновением и ростом т.н. "Исламского государства" (ИГ) – экстремистской организации, которая несколько лет назад установила полный контроль над значительной частью Ирака и Сирии, взяла на себя ответственность за большинство громких терактов последнего времени и в той или иной форме распространила свое влияние на десятки государств. ИГ удается привлекать в свои ряды большое число радикалов со всего мира, в том числе из Европы, США, России и Средней Азии.
Кроме того, одной из главных новаций "внешней политики" ИГ стало изобретение и успешное применение террористической "франшизы": если раньше террористы действовали как обособленные тайные организации, то теперь любому радикалу исламистского толка достаточно записать короткое видео с присягой на верность ИГ, чтобы стать частью этого своеобразного террористического интернационала. Каждое нападение становится частью единого нарратива и сеет семена последующих терактов.
Было бы ошибкой недооценивать масштаб этой угрозы: с точки зрения затраченных ресурсов такие нападения обходятся террористам практически "бесплатно", при этом они не только уносят жизни обычных людей, но и причиняют многомиллиардные убытки экономике страны, в которой совершается теракт (временный транспортный коллапс, потерянные доходы от туризма и т. п., не говоря уже о бесконечных потоках беженцев из нестабильных регионов, где террористы действуют свободно и бесконтрольно). Подведение единого знаменателя под всю эту разрушительную деятельность делает угрозу общей и глобальной.
Становится все очевиднее, что для эффективной борьбы с новым обличьем терроризма необходимо объединение усилий и сотрудничество всех стран, в том числе и вовлеченных во внешнеполитическое соперничество по другим вопросам. Нужны единые базы данных на потенциальных террористов, межгосударственные каналы обмена информацией об их перемещениях, обмен опытом спецслужб, единые подходы к борьбе с пропагандой терроризма и радикализацией населения, обмен технологиями и методами обеспечения безопасности. Кроме того, необходимо стабилизировать главный рассадник экстремистской идеологии и "кузницу кадров" терроризма – Ближний Восток, что также возможно только на основе международного сотрудничества.
Однако опыт последних лет показывает, что хотя подавление террористической активности является общим интересом всех государств, питать большие надежды на такое сотрудничество не стоит. Пока что государства предпочитают больше концентрироваться на своих узких внешнеполитических задачах, и призывы к созданию широкой антитеррорической коалиции остаются без ответа: США с союзниками озабочены сохранением западной гегемонии в мировых делах (обещанная Дональдом Трампом коррекция этого курса пока так и остается обещанием), на Ближнем Востоке суннитские монархии видят свою главную задачу в противостоянии шиитскому Ирану, а Россия за неимением лучшего борется за остатки своей сферы влияния.
Редактор: Андрей Крашевский