Игорь Калакаускас: пробный камень Юлле Мадизе
Канцлер юстиции Юлле Мадизе, выступая в Нарва-Йыэсуу в Летней школе учителей Эстонии на тему "Права человека и безопасность", высказала идею отдать все школы в руки государства и перевести их на эстонский язык обучения. Мысль эта была озвучена в контексте необходимости выравнивания эстонских школ. В списке тех, кто, по словам канцлера, препятствует единому универсальному образованию, были обозначены элитные школы и школы с русским языком обучения. Первые, судя по всему, слишком вырвались вперед, оставив позади остальные, ну а вторые?
Эти "вторые" уже третье десятилетие подряд путаются у всех под ногами, раздражают своим консерватизмом, упорно не хотят подтягивать уровень преподавания эстонского языка и – далее по всем известному списку. Если учесть, что совсем недавно министр образования и науки господин Лиги обмолвился об "однозначном сигнале", который в очередной раз должно подать правительство Эстонии всем русским, все еще лелеющим надежду на удовлетворение ходатайств нескольких школ, то картинка, наконец, начинает приобретать законченный вид.
По всей видимости, госпожа Мадизе, которая не несет прямой ответственности за школьное образование, высказала вслух то, что давно созрело в головах эстонских государственных деятелей. Отличие лишь в том, что под это подведена юридическая база: налогоплательщики, содержащие школы при посредничестве государства, должны быть заинтересованы в обучении на государственном языке. По крайней мере, в этом канцлер уверена.
Раздавать советы мы все большие мастера. Особенно меня умиляет, когда ссылаются на зарубежный опыт – мы всегда с радостью готовы перенимать его, если он нам кажется достойным. Юлле Мадизе привела в пример Германию и Францию, которые мужественно отказываются переводить школьное обучение параллельно на турецкий и арабский. Намек совершенно очевидный, ведь русские в Эстонии – почти сплошь потомки оккупантов (хорошо, мигрантов!) и эти реверансы в их сторону не делают чести эстонскому государству: право, сколько можно?
Мне кажется важным внести существенную поправку: речь идет не о введении особого формата для "вновь прибывших", а о методичном уничтожении иноязычного школьного образования, которое существует в Эстонии уже не одно десятилетие и услугами которого на сегодняшний день пользуется несколько десятков тысяч жителей страны. Насколько мне известно, никаких протестов со стороны пользователей этих услуг – среди них есть и налогоплательщики, между прочим – пока в адрес эстонского государства не поступало.
Если же оставить в стороне эмоции, то в сухом остатке мы получим не самый лучший итог двадцати четырех лет нашей независимости. Кроме "однозначных сигналов", подаваемых то с Тоомпеа, то из Кадриорга, бесконечных стенаний по поводу упрямых русских, отказывающихся разделять с эстонцами их ценности и тщательных прочесываний языковыми инспекциями русских школ и детсадов, мы имеем три основных проблемы.
Три основных проблемы
Первая заключается в том, что эстонское государство так и не определилось с тем, как выстроить эффективную систему обучения эстонскому языку. Ресурс "языкового погружения" буксует на все четыре колеса, поскольку с ним было связано неоправданно много надежд. Все, что можно было выжать из этой методики, уже выжато. К тому же, она подходит далеко не всем – и это в министерстве образования отлично знают.
Вторая проблема заключается в том, что методикой преподавания предметов на эстонском языке иноязычной аудитории озаботились отдельные энтузиасты, запал которых быстро иссякает, когда они сталкиваются с реалиями. Создание и совершенствование этой методики никогда не было заботой государства, поскольку в Министерстве образования и науки, в основном, надеются на то, что все само рассосется: либо все русские плавно (очень принципиальное замечание!) перетекут в школы с эстонским языком обучения, либо с благодарностью будут принимать все плохо продуманные новации в иноязычном образовании. Все, что могут в министерстве – это проводить исследования, выпускать потом красочные сборники и внушать себе и всем остальным, что караван идет в нужном направлении. В детали исследований никто погружаться не хочет – вероятно, чтобы не расстраиваться.
Третья проблема – кадровая. Преподавателей эстонского как иностранного и преподавателей иных предметов, способных на эстонском учить русских, в республике остро не хватает. Я не знаю, куда они все деваются по окончании университета, но в русские школы доходят единицы. И, по моим наблюдениям, те, что доходят, особым рвением и амбициозностью не страдают. Здесь загвоздка, в основном, экономическая: зарплата не высока, а требования все время меняются и усиливаются. Так что надрываться никому особо не хочется.
Две самые многочисленные общины – эстонская и русская – по-прежнему предпочитают минимально пересекаться. И чтобы не говорили о повышении конкурентоспособности и равных стартовых возможностях, топовых должностей и высокооплачиваемых мест не хватает уже представителям титульной национальности. И по умолчанию упомянутая госпожой Мадизе сегрегация очень даже устраивает, в первую очередь, тех, кто сильно на словах печется о русских.
И последнее. Раз уж речь зашла об ожиданиях налогоплательщиков, то не грех поинтересоваться у них, что они думают о ситуации в школьном образовании. Не исключаю, что представители нацменьшинств горячо поддержат инициативу канцлера юстиции. Может даже, предложат варианты решения этой проблемы. Разогнать русских учителей – много ума не надо, но ключ к решению находится совершенно не на той связке, которую теребит в руках уважаемая канцлер юстиции.