Елена Скульская: Охранники побеждают пациентов
В Таллиннской Северо-Эстонской региональной многопрофильной больнице все организовано по последнему слову медицинской техники и науки. Даже буфет и зал ожидания, где мягко журчащие фонтанчики и тихая гармоничная музыка как бы призывают не цепляться за временное земное пристанище, а устремляться душою к горним высям, отвечают вкусам самого эстетически строгого пациента.
Врачи принимают в назначенное время, а если вам потребуется экстренная помощь (без предварительной записи) то вас примут не позднее чем через шесть часов, о чем грустно и вежливо сообщает объявление на понятном вам языке.
Коридоры чистейшие, двери открываются автоматически: стеклянные створки распахиваются, и вы с достоинством шествуете в нужном вам направлении. Портят всю эту красоту только некоторые нерадивые и тупые пациенты, которые, вместо того, чтобы читать внимательно все таблички, бездумно пытаются открыть дверь, если видят на ней привычную ручку – как, например, в комнатах своей квартиры или в кабинетах на работе.
И вот, значит, видя перед собой эту самую злосчастную ручку, я нажимаю на нее, толкаю дверь и попадаю в соседний коридор. А навстречу мне под вой специальной сирены уже бегут два охранника баскетбольного роста, в тяжеленных ботинках, которыми ничего не стоит размозжить и более крепкий чем у меня череп, в новенькой форме и с какими-то предметами, прикрепленными к поясу – как мне показалось, резиновыми дубинками.
Я посторонилась, полагая, что охрану предупредили о попытке террориста-смертника взорвать нашу выдающуюся кузницу здоровья. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что здоровенные парни бегут расправиться со мной – неправильно раскрывшей двери. Надо было не на ручку нажимать, а на кнопку, о наличии которой сообщалось в письменной форме на стене.
– Ты что, неграмотная? – заорал на меня один из силачей и уточнил, - читать не умеешь?!
Второй, бесстрашно расставив ноги на ширину плеч, занял боевую позицию и прокричал мне в ухо вопрос напарника.
Вдалеке поднялась из-за стойки регистраторша, вероятно раздумывая, стоит ли нажимать на тревожную кнопку, или парни сумеют меня самостоятельно обезвредить.
Через несколько минут охранники догадались, что я не только неграмотная, но и глухая, поскольку я в ответ на их угрожающие нервные крики не произнесла ни звука. Задерживать меня не стали, обругали как следует и отпустили, даже протокол не составили.
Повезло
Мне очень повезло: я, конечно, испугалась, но не настолько, чтобы занять очередь и просидеть шесть часов, дожидаясь медицинской помощи для снятия стресса, – у меня с собой было. В смысле — успокоительное.
И как только оно подействовало, я размечталась: как было бы славно, если бы такие бесстрашные парни ходили бы не среди и без того робких пациентов, а прогуливались бы круглосуточно по Старому городу, наводя порядок и расчищая наши ночные джунгли. Об этом круглосуточном патрулировании мы – жители Старого города – давно просим. Ведем большую общественную работу, собираем подписи, носим их в надлежащие инстанции, проявляем личную инициативу, выбегая по ночам на улицу, и пытаемся призвать к порядку буянящих весельчаков; на все наши петиции мы всегда получаем в положенные сроки парадные ответы (они неизменно начинаются с благодарности за то, что мы неравнодушно относимся к порядку в городе; а мы бы с радостью были к нему равнодушны, если бы нам не приходилось за него бороться!), а дальше все упирается в такие многотрудные бюрократические сложности, что начинаешь жалеть не своих соседей по несчастью, а чиновников, стонущих в оковах несовершенных законов или, если законы в порядке, лишенных опять же по разным причинам возможности их претворять в жизнь.
Вот, например, улица Харью – пешеходная, но это вовсе не значит, что по ней не ездят машины. А кто им помешает? Разве что жильцы окрестных домов выйдут улицу патрулировать…
Публика не дура
… Несколько дней назад я посмотрела не премьерный, как привыкла, а очередной спектакль "Зойкина квартира" в Русском театре Эстонии. Сидели рядом со мной не премьерные зрители – критики, журналисты, начальники — а те, кто привык покупать билеты в кассе и выгуливать в театр жену или подругу. Люди простодушно смеялись, кричали "браво!", наслаждались булгаковским текстом, игрой актеров и постановкой. И помогали друг другу разобраться в происходящем, как это порой бывает — вслух. Зрительские реплики отражали отношение людей к нынешней реальности:
– Какой же начальник не берет взяток?
– Если человек может использовать служебное положение, то уж он непременно…
– Смотри, смотри, пил пиво, а уже коньяк хлещет, сопьется ведь, жаль, хороший актер!
То есть умом каждый зритель понимает, что на сцене играют, что это не настоящая жизнь, а чувства им подсказывают – именно что настоящая, так оно все и есть!
Так и мне, подвергшейся налету охранников в больнице за неправильно открытые двери и при этом ежедневно наблюдающей из окна буйную жизнь Старого города, оставленную совершенно без присмотра, трудно разобраться: где чиновники, как на сцене, играют, изображая кипучую деятельность, а где укрываются те из них, кто готов вмешаться в недостатки реальности?
Редактор: Екатерина Таклая