Об этом в интервью Eesti Päevaleht сказал покинувший летом должность главы отдела экстренной медицины Департамента здоровья Мартин Кадай.  

".. конфликт, разногласия между Департаментом здоровья и правительством возникли с самого начала. После Дня независимости республики бразды правления ускользнули от департамента, вернее, их отобрали. Все постепенно становилось более запутанным. Под конец я перестал понимать, что происходит в стране, кто чем руководит и как появляются решения", - сказал Кадай.

"Департамент здоровья загнали в угол и установили информационную блокаду по всем решениям правительства. Я понял из рассказа Мерике Юрило, бывшей тогда генеральным директором ведомства, что ее привлекли скорее мимоходом. Это прискорбно. Департамент здоровья - исполнительное учреждение, мы должны были реализовывать эти планы и осуществлять надзор. Однако в какой-то момент правительство создало научный совет, в который не входит ни один представитель Департамента здоровья. Случилось то, что ни при одном кризисе произойти не должно: началось параллельное управление", - сказал Кадай.

"Было забавно, когда министр иностранных дел рассказывал перед камерами о методах тестирования на коронавирус в то время, когда жители Эстонии оказались в ловушке во многих местах, солидарность Европы была под большим вопросом, установили ограничения на экспорт, и нужно было работать над европейским единством и обеспечить передвижение товаров первой необходимости. Министр внутренних дел, в свою очередь, возился с границами, премьер-министр - с общими организационными ограничениями. Решения правительства публиковали в соцсетях еще до их утверждения. Возник огромный информационный шум. Такое поведение парализует во время кризиса", - сказал Кадай.

Кадай был критично настроен в отношении объявления чрезвычайного положения. "Департамент здоровья обвиняли в том, что мы не поддержали объявление чрезвычайного положения, по крайней мере в то время. Мы действительно не поддерживали, потому что чрезвычайное положение является очень серьезным нарушением основных прав человека. В демократическом обществе это последнее дело. Эту карту вытаскивают тогда, когда больше не остается других возможностей. Мы ее вытащили преждевременно, и на мой взгляд, в не совсем подходящей правовой конструкции", - сказал Кадай.