Ханс Вяре: о чем вам не расскажет Facebook
Если вам хочется получить представление о происходящем в мире, то вместо соцсетей откройте страницу какого-нибудь СМИ. Когда речь идет о важной информации, не стоит надеяться на социальные медиа, ведь мы не знаем, что нам там не показывают, считает Ханс Вяре.
Вечером 27 октября 2014 года я возвращался в редакцию Sakala из школы Паалалинна. Этот путь занимает менее десяти минут, даже в такой темный и дождливый осенний день, как тогда. Именно столько времени у меня было на разговор с юристом, чтобы окончательно решить, публиковать ли имя подростка, который пару часов назад убил своего учителя, шокировав всю страну.
Были аргументы "за" и "против". В течение дня мы обсудили их несколько раз. В Вильянди имя подростка и так знали почти все. Был ряд и других причин, поэтому в итоге мы посчитали, что скрывать имя больше невозможно. Мы его напечатали.
Это было неправильное решение. Несмотря на все доводы, мы тогда не учли тот факт, что зачастую совершающие такие преступления люди хотят именно внимания. Возможность прославиться за счет своего имени может быть их целью.
Поэтому на следующий день мы из всех статей в интернете убрали имя и опубликовали передовицу, в которой объяснили читателям свою ошибку.
Тот мрачный вечер и последующие дни вспомнились мне, когда пару недель назад я прочитал в New York Times, как Facebook решает, какую информацию распространять на своей гигантской платформе, а какую нет.
Журналисты каждый день принимают редакционные решения, это часть рутины. Обоснована ли анонимность этого источника? Стоит ли в новой статье упоминать о скандале, в котором один из персонажей был замешан десять лет назад? Важны ли в данном контексте партийная принадлежность, национальность или рабочее место человека?
В основном решение журналист принимает сам, иногда советуется с руководителем. Вопросы посложнее обсуждаем в более широком кругу. Журналисты имеют соответствующую подготовку. Мы рассматриваем каждый случай индивидуально и, если ошибаемся, исправляем. Рядом с каждой длинной статьей указано имя автора, кроме того не составит труда найти контакты редакции.
Facebook и другие платформы принимают решение без подготовки и дубасят более широкими досками. Настолько широкими, что даже если ребром колотить, сметает не только бесов, но и ежа, и дочерей лешачихи (автор ссылается на сцену эпоса "Калевипоэг", в которой описывается борьба богатыря с бесами – прим. ред.).
Широкая общественность, вероятно, лучше всего помнит изгнание Дональда Трампа из сетей Facebook и Twitter. Конечно, запретить президента США непросто. Высокопоставленные политики долго и основательно спорили, прежде чем прикрыли каналы Трампа за призывы к беспорядкам и распространение ложной информации.
Примерно неделю назад тему обсудил надзорный совет Facebook, в который вошли журналисты, активисты и адвокаты. Совет также посчитал, что тогда высказывания Трампа были оправданными. Однако это вовсе не индивидуальное редакционное решение, которые принимают СМИ. Facebook не отказался публиковать ложь или разжигающие вражду слова Трампа. Соцсеть запретила абсолютно все высказывания, в том числе те, которые отстаивают интересы избирателей Трампа, не вредя никому.
Да, до полной блокировки Трампа в соцмедиа были приняты более мягкие меры. Например, в сети Twitter публикации на тему украденных выборов снабжались пометкой, что информация может не соответствовать действительности.
Однако такой продуманный и проконтролированный подход гиганты социальных медиа могут применять только в случае публичных личностей с огромным числом подписчиков. Большая часть публикаций контролируется алгоритмами или небольшой армией администраторов. Они не успевают проверить каждый пост, не говоря уже об их анализе.
Так многие разжигающие вражду публикации свободно распространяются, в то время как удаляются посты, в которых насилие осуждается в ироничном ключе. Глупая машина иронию не распознает.
Когда Facebook удаляет ваш пост, вы как-то можете это оспорить. Все, конечно, делается через приложение, на контакт с живым человеком рассчитывать не стоит. И если пост не реанимируют, ничего особо не поделаешь. Если только у вас под рукой нет номера телефона Марка Цукерберга. Часть постов при этом остается, но их никто не видит. Или же видят единицы. И вы даже не знаете, что люди их не видят.
В статье уже упомянутого издания New York Times было написано, например, о том, что если рядом с новостью публикуется имеющая отношение к вам фотография дома или квартиры и вы из-за этого жалуетесь администрации Facebook, то статью перестают распространять в сети. Послать ее кому-то через Messenger тоже не получится.
Из соображений приватности это может быть даже разумным. А с другой стороны, благодаря такому положению Дональд Трамп мог бы удалить критикующие его статьи, в которых он на фотографиях изображен на фоне своей резиденции Мар-а-Лаго.
Точно так же осужденный за убийство преступник смог бы удалить статью, если на фотографии изображается, как полицейские выводят его из дома. Другой пример: отстаивающий права бедняков политик мог бы запретить текст с фотографией своей крутой виллы. Facebook не делает различий между серьезными СМИ, живущими в симбиозе со знаменитостями развлекательными медиа и фабрикой троллей.
Мы не в курсе, какими еще правилами руководствуются гиганты соцсетей. Платформы, где, как кажется, у всех есть право голоса, зачастую менее прозрачны, чем какое-нибудь разведывательное управление.
Соцсети хороши, чтобы шерить мемы, искать пропавших собак и следить за прибавлением в семьях одноклассников. Если же вам хочется получить представление о происходящем в мире, то вместо соцсетей откройте страницу какого-нибудь СМИ. А еще лучше нескольких. Когда речь идет о важной информации, не стоит надеяться на социальные медиа, ведь мы не знаем, что нам там не показывают. И зачастую мы даже не знаем, что не знаем.
Редактор: Евгения Зыбина