Сейчас Владимир приезжает в Санкт-Петербург раз в месяц. В настоящее время он оформляет отказ от российского гражданства.

- В марте вы сказали, что большинство магазинов в торговых центрах Санкт-Петербурга закрыты, западные товары раскуплены, а новых не поступает. Изменилась ли картина за это время?

- Магазины постепенно открываются. Но H&M и Ikea не вернулись. Эти магазины закрыты.

- Что продается в торговых центрах?

- Кока-Колы нет, но появилась, например, Черноголовка. Образ продуктового магазина, конечно, сильно изменился. Пришло много новых местных брендов, а западные бренды исчезли.

- Как люди отнеслись к уходу с российского рынка западных брендов?

- Некоторые очень переживают по этому поводу, но это не то, что они могут изменить. Товары Ikea в настоящее время продаются по довольно высоким ценам на сайте Avito, где можно купить и кетчупы из McDonald's. Но сейчас россияне начали посещать рестораны "Вкусно - и точка" и едят то же самое.

- Западные автомобили тоже продаются по очень высоким ценам. В то же время планируется возобновить производство "Москвичей".

- В России сейчас выпускают автомобиль "Москвич 3", который собирают по китайской схеме и технологии.

К тому же в России разрешен так называемый "серый импорт". Это означает, что вы можете ввозить товары без разрешения, и таможня не будет спрашивать, откуда вы это взяли. Иными словами, сейчас в России можно купить любой товар или автомобиль - будь то Toyota, BMW или Audi, но цена при этом будет на 30-40% выше.

- Сильно ли Черноголовка отличается по вкусу от Кока-Колы, или бургер из McDonald's - он точно такой же, как раньше?

- При изготовлении Big Mack используется та же технология. Что касается Черноголовки, то у нее немного другой вкус, но поскольку Кока-Колы в России нет, то покупают ее. В основном все можно чем-то заменить. Что нельзя заменить, так это Ikea. Все в России сожалеют об уходе Ikea.

- Что означает падение российского рекламного рынка на четверть за счет иностранных брендов?

- Эти иностранные бренды были заменены либо российскими брендами, либо пропагандой.

- Если говорить о пропаганде в России, то можно ли ее назвать качественной?

- Россия говорит на языке, который хорошо воспринимается целевой аудиторией. Например, распространяемые в социальных сетях ролики, которые призывают служить в армии по контракту, содержат брутальную лексику, но этот язык понятен тем, кто готов идти в армию, потому что у них нет денег.

- Очень большое количество молодых людей покинуло Россию, опасаясь мобилизации. Как к ним относятся в России и как их уход повлияет на российскую экономику?

- Это особенно заметно в мире рекламы. Знакомые рассказывают, например, об агентстве в Москве, в котором работало 400 человек. Сейчас в офисе осталось только 200 женщин, остальные - либо в Ереване, либо в Тбилиси, либо еще где-то. IT-специалисты тоже покидают Россию. Сейчас в России готовят новый закон о том, что удаленная работа не допускается для некоторых категорий. Поэтому специалисты должны будут вернуться, либо будут уволены.

- Как вы считаете, удастся ли таким образом вернуть специалистов?

- В Россию вернется очень маленький процент специалистов.

- Как изменилось отношение россиян к войне?

- Люди уже устали от происходящего. Это доказывают и исследования. Стоит отметить, что пропаганда говорит одно, а так называемые альтернативные источники - совсем другое. Вы никогда не сможете понять, что происходит на самом деле, потому что люди боятся говорить правду.

- В России до сих пор нельзя использовать слово "война"?

- Конечно нельзя. В противном случае вы попадете в тюрьму.

- Как изображается западный мир в России? Изменился ли образ западного мира во время этой войны?

- Мои друзья, которые полтора года нигде в Европе не были, спрашивают меня, что я здесь делаю с красным паспортом. Они опасаются, что Запад действительно настроен против простых русских людей.

- После массового бегства молодых мужчин из России в Интернете стали распространяться мнения, будто у иранских женщин, которые выходят на массовые протесты, больше мужества, чем у русских мужчин. Как вы относитесь к этому сравнению?

- В Иране такая ситуация длится уже несколько десятилетий. В России эти изменения произошли довольно быстро. Возможно, люди просто не созрели для массовых протестов.

- Вы сами пытаетесь получить эстонское гражданство. Как обстоят дела с этим?

- Это сложный процесс. Получить эстонское гражданство легко, сдаешь два экзамена и все. Но отказ от российского гражданства - процесс сложный. Я занимаюсь этим уже четыре месяца, и, вероятно, придется заниматься еще столько же.

- Вы не боитесь, что во время следующего посещения Петербурга вас могут призвать в армию?

- Я очень надеюсь, что этого не произойдет. Во время мобилизации я на всякий случай в Россию не ездил.

- Вы не боитесь, что это интервью может навлечь на вас неприятности и в России?

- Почему я должен бояться?

- Насколько в России контролируется общение людей?

- Я приведу один пример. Совсем недавно 61-летний мужчина, у которого 45 подписчиков в какой-то группе в социальной сети, был заключен в тюрьму из-за поста, в котором он осуждал так называемую спецоперацию. Он получил три года реального лишения свободы.

- Как Россия относится к погибшим и раненым на войне? Отмечает ли она героев, организует ли похоронные церемонии или, скорее, старается избегать этой темы?

- Россия, скорее, старается избегать этой темы.

- В начале полномасштабного вторжения России в Украину довольно громко звучали сообщения о том, что это война не русского народа, а война Путина. С осени все громче начали звучать сообщения о том, что каждый русский несет ответственность за войну. Как вы к этому относитесь?

- Плохо к этому отношусь. Кто он - русский человек? Это гражданин России, это лицо русской национальности? Виноват ли в этом человек, проживающий в Таллинне и имеющий красный паспорт? Виноват ли тот, кто живет в США? Виноват ли тот, кто выступает против войны и живет в Петербурге?

- Вы сказали, что в Петербурге вас до сих пор спрашивают, как на Западе относятся к русским? А как в Эстонии относятся к русским, которые родились здесь и живут здесь?

- Иногда, например, я прихожу на Vikerraadio, и меня спрашивают, виноват ли русский народ в этой войне. Конечно для нас это очень тяжелое время.

- Когда война закончится, как мы сможем преодолеть эти трудные времена здесь, в Эстонии?

- Не могу сказать. У меня сердце кровью обливается каждый раз, когда я слышу, что в Украине объявлена очередная воздушная тревога. Я работал в Киеве два года. У меня там очень много друзей и знакомых. Это тоже моя страна. И Россия моя страна. И Эстония. Мне очень жаль, что все это началось.