В конце 2023 года в Генеральной Ассамблее и Совете Безопасности ООН состоятся выборы судей Международного суда ООН (МС). Одна из связанных с выборами интриг заключается в том, что на одно вакантное место в группе стран Восточной Европы претендуют два кандидата: Кирилл Геворгян от России (нынешний вице-президент МС, бывший глава правового отдела МИД РФ) и Богдан-Лучиан Ауреску, который до июня этого года исполнял обязанности министра иностранных дел Румынии.

Другая судейская должность, принадлежащая группе восточноевропейских стран, в этом году не будет переизбираться в ООН, судьей там является опытный Петер Томка из Словакии (который, кстати, в прошлом выступал на Днях эстонских юристов в Тарту).

Цель данной статьи – дать представление о роли МС в мировых юридико-политических процессах, а также приоткрыть контекст предстоящих выборов судей в ООН.

Международный суд был учрежден уже после Первой мировой войны, но тогда он назывался Постоянной палатой международного правосудия (ППМП). Хотя формально это разные суды, работавшая между войнами ППМП располагается в Гааге в том же здании, что и нынешний МС, в так называемом Дворце мира", построенном на пожертвования американского промышленника и филантропа Эндрю Карнеги.

Одно из отличий заключается в том, что ППМП формально была отдельным судом тогдашней Лиги Наций, в то время как МС является одним из главных органов ООН. Есть различия и в судейском составе, поскольку в 1920-1930-е годы число стран было значительно меньше, чем сегодня, а число судей осталось прежним (15). Таким образом, можно сказать, что ППМП 1920-1930-х годов по своему судейскому составу была в большей степени ориентирована на Европу (например, африканские страны в то время вообще не были представлены, так как их по большому счету не существовало).

В межвоенный период в судейский состав, например, впервые вошли судьи из Польши и Румынии, граф Ростворовский и Деметру Негулеску. С 1945 года судьи от Румынии в МС больше не избирались, однако от Польши в нем было несколько хорошо известных в кругах международного права судей.

Судьи из стран Балтии также никогда не входили в состав МС (или его предшественника ППМП). Стоит, однако, напомнить, что незадолго до потери независимости в 1940 году Эстония и Литва вели в ППМП спор в связи с одной инвестицией. В этом деле судьями ad hoc ("для данного случая" – прим. ред.) были Отто Страндман от Эстонии и Миколас Ромерис от Литвы, в честь которого даже назван университет в Вильнюсе.

Зачем вообще обращать внимание на выборы судей в МС? Что от этого может зависеть?

Прежде всего, это обусловлено важной и уникальной ролью МС в мировых юридико-политических процессах.

Речь идет о суде, не имеющем себе равных в мире, который решает правовые споры между государствами. Конечно, существуют и другие специализированные суды (например, Международный трибунал по морскому праву в Гамбурге), в которые государства могут обратиться против других государств-сторонников договора; также государства могут договариваться между собой о создании специальных арбитражных судов ad hoc. Однако ни один из них не имеет такой истории и такого веса, как МС.

Если посмотреть на практику МС, сложившуюся к настоящему времени, а также на практику межвоенной ППМП, то можно обнаружить целые пласты важных судебных споров и решений. При изучении норм и доктрин международного права во многих случаях именно решения МС расставляют все точки над i в вопросах формулировки и интерпретации международного права.

Помимо рассмотрения споров между государствами, в компетенцию МС также входит право выносить консультативные заключения по запросу органа ООН, обладающего соответствующими полномочиями (например, Генеральной Ассамблеи). В последние годы число и значимость консультативных заключений возросли.

Так, например, в консультативном заключении по делу об архипелаге Чагос в Индийском океане МС постановил, что Великобритания не завершила должным образом процесс деколонизации, отделив в свое время архипелаг Чагос от Маврикия. На Чагосе, точнее, на острове Диего-Гарсия, сегодня расположена стратегически важная, арендуемая США у Великобритании военная база.

Однако консультативные заключения также несут в себе определенные риски для МС, поскольку формально государства не обязаны им следовать. Вот и Великобритания не ринулась менять статус архипелага Чагос, а Израиль, например, в прошлом не предпринял ничего принципиального в связи со своим разделительным барьером, хотя МС в своем консультативном заключении постановил, что его строительство противоречило международному праву.

Консультативные заключения являются важным инструментом международного давления на конкретное государство, но что это говорит о МС, если причастное к делу государство не меняет свою политику или практику, несмотря на консультативное заключение?

Это подводит нас к основному элементу, необходимому для понимания природы МС: это юрисдикция суда, полномочия по принятию дел в производство, которые гораздо более ограничены, чем те, к которым мы привыкли в случае судов государства.

А именно, в международных судах общим принципом, исходящим из суверенитета государств, является то, что государство должно выразить свое согласие на участие в международном процессе. Без согласия государства-ответчика его, как правило, к рассмотрению дела в МС привлечь нельзя. Правда, выразить согласие можно по-разному: такое согласие может быть дано "предварительно" в соответствии с частью 2 статьи 36 статута суда, что до сих пор делали меньше половины государств (однако Эстония сделала это в 1991 году).

Обязательство признавать юрисдикцию МС может также вытекать из многостороннего договора между государствами (например, Конвенции против геноцида 1948 года или Конвенции против расовой дискриминации 1965 года). Однако это означает, что спор должен быть ограничен предметом договора и процессуальными положениями, содержащимися в договоре (например, обязательство в Конвенции против расовой дискриминации провести переговоры с государством, в отношении которого выдвинуты претензии, прежде чем обращаться в МС).

Так, в 2022 году Украина обратилась в МС на основании Конвенции против геноцида, а среди стран, которым в ближайшие годы будет дано слово в этом процессе, будет и Эстония.

Юрисдикция МС может также вытекать из билатерального договора, например, США имеют договоры о дружбе, заключенные в предыдущие десятилетия, которые предусматривают возможность обращения сторон договора в МС. Разумеется, страны также могут договариваться об обращении в МС ad hoс, запрашивая посредничество МС по интересующему именно их конкретному спору.

Помимо прочего, МС имеет солидный опыт урегулирования пограничных споров, в том числе и морских. Ауреску, нынешний кандидат в МС от Румынии, также получил свой первый опыт работы в МС, представляя Румынию в относительно успешном для Бухареста пограничном споре с Украиной по Черному морю.

Насколько большую роль играет то, гражданин какой страны становится судьей МС?

Если бы не имело значения, гражданин какой страны станет судьей МС, то государства не вкладывали бы столько средств в этот процесс и в продвижение своего кандидата. В вопросах международного права всегда есть политическое измерения, поэтому странам важно знать, кто лично будет принимать решения по их вопросам.

Кстати, при сравнении кандидатур России и Румынии интересно то, какие национальные группы Постоянной палаты третейского суда выдвинули вышеупомянутых кандидатов. В случае с Геворгяном это национальные группы России, Белоруссии и Китая, а в случае с Ауреску – Болгарии, Эстонии, Италии, Латвии, Нидерландов, Перу, Польши, Португалии, Румынии и Швеции.

Однако структурно интересной эту ситуацию с конкуренцией делает тот факт, что на протяжении десятилетий постоянные члены Совета безопасности ООН воспринимали место, отдаваемое своему гражданину среди 15 судей МС, как некое негласное естественное право. Тем не менее, время от времени высказывалось мнение, что МС имеет вес только в том случае, если в нем лично представлены крупные государства, тем более что при исполнении решений МС, согласно уставу ООН, определенную роль играет Совет безопасности.

Однако несколько лет назад в таком образе мышления появились трещины, когда в результате патовой ситуации кандидат от Великобритании на выборах судей МС в итоге своеобразно уступил кандидату от Индии (в итоге Великобритания сняла свою кандидатуру). Возможно, что этот результат выборов, когда Великобритания впервые в своей истории осталась без места судьи МС, также стал отражением разочарования большинства в Генеральной Ассамблее в особенно актуальном на тот момент вопросе статуса архипелага Чагос.

В контексте выборов судей в конце этого года оспаривается и молчаливый автоматизм избрания в МС кандидата от России как постоянного члена Совета безопасности ООН. Кроме того, нынешняя ситуация, конечно же, разворачивается на фоне агрессии России против Украины.

В обнародованном уже в марте 2022 года решении по вопросу первичной правовой защиты в инициированном Украиной деле о Конвенции против геноцида МС постановил, что Россия должна немедленно прекратить военные действия против Украины. С этим решением не согласились только двое: судья Геворгян от России и судья Сю от Китая. Поскольку Россия этого не сделала, а Генеральная Ассамблея ООН неоднократно принимала резолюции, осуждающие действия России, вопрос заключается, в частности, в том, повлияет ли и в какой степени эта фоновая ситуация на выборы судей МС в условиях вакансии в Восточной Европе.

Каждая избирательная ситуация в ООН уникальна, а выборы действительно являются глубоко политическими в том смысле, что национальные интересы и взаимные бартерные сделки при голосовании могут быть очень разнообразными.

Международное право, а также мораль, к сожалению, являются здесь лишь частью факторов, и личности кандидатов также могут играть, по крайней мере, некоторую роль. Поэтому не стоит ожидать прямой аналогии с ситуацией на выборах судей МС с участием кандидатов от Индии и Великобритании. Как и в случае с предыдущими выборами, можно прогнозировать, что решающее значение будет иметь выбор стран Глобального Юга. Однако Румыния выдвижением своего кандидата уже представила миру замечательное политическое послание и альтернативу.