Землетрясение в Марокко и наводнение в Ливии особенно запомнились тем, что за очень короткий промежуток времени два смертоносных стихийных бедствия произошли в непосредственной близости друг от друга. Если в случае с Ливией, как и в случае с другими произошедшими в этом году наводнениями и лесными пожарами, мы можем вовлечь в игру глобальное изменение климата, то в случае с Марокко причиной катастрофы стало мощное землетрясение, которое никак не связано с климатическими процессами.

После гражданской войны Ливия остается раздробленной и нестабильной страной, в которой нет адекватной метеорологической службы, то есть никто не знает, какая погода будет завтра. Кроме того, не работают и системы оповещения об опасностях.

Однако за большим количеством человеческих жертв в Ливии, Марокко и многими предыдущими стихийными бедствиями стоит нечто большее. На протяжении веков люди селились в местах, подверженных стихийным бедствиям, и потери, которые им время от времени приходится нести в виде разрушенных домов, мертвых или искалеченных родственников, не побуждали их переезжать в другие места.

"От множества династий, последовательно сменявших друг друга, в городе остались значительные памятники - более 950 важных исторических памятников. Это рекорд! Землетрясение на юго-западе Марракеша разрушило многие из них, 25 или 20. Повреждения варьируются от очень серьезных до мелких царапин", - сказал куратор исторических памятников в Марракеше Джамаль Абдель Мунаим.

И до, и после катастрофы на АЭС "Фукусима" японские ученые пытались понять, почему люди строят большие города в опасных для жизни регионах. Первый аргумент - недостаточная осведомленность: многие просто не знают об опасности в своем регионе. Но, что удивительно, повышение осведомленности особо ничего не меняет.

Как заявил один из исследователей, если раньше люди жили в опасной зоне, не подозревая об этом, то теперь они полностью осознают это, но их поведение при этом не меняется. Основная причина в том, что катастрофы по-прежнему случаются редко, обычно раз в 50, а то и в 100 лет. В связи с этим люди не хотят покидать места, которые были их домом на протяжении нескольких поколений. Культурные и социальные потери в результате переселения перевешивают риск потенциального стихийного бедствия.

"Моя жизнь была стабильной, все было на сто процентов хорошо. У меня был дом и семья, но после наводнения у меня ничего не осталось", - сказал житель ливийского города Эль-Байда Ахмад Аль-Хаваль.

В случае с Ливией и Марокко уже многое было сказано об ответственности правителей и полной неспособности правительства защитить своих граждан. Что касается демократических стран, то формируемые на короткий период правительства не хотят решать долгосрочные проблемы, и они отодвигаются ради быстрого политического профита до тех пор, пока не произойдет катастрофа.

В авторитарных и тоталитарных странах правители просто недостаточно заботятся о своих гражданах. Например, ливийский диктатор Муаммар Каддафи не направил деньги на строительство более прочных плотин и более прочных домов, хотя его официальная риторика была социалистической и ставила на первое место простых людей. В Дерне и других населенных пунктах, наиболее пострадавших от наводнений, в основном стояли дома, построенные дешево и небрежно югославскими компаниями в 1970-е годы и совершенно не предназначенные для таких условий.

"Никто вокруг не знает реального числа (погибших), где-то между 5000 и 40 000. Погибло много людей, и виноваты в этом политики. Это человеческая ошибка, но никто не будет нести за это ответственность, никто!" - сказал житель Дерны Авад Алшалви.