Ничего не могу сказать про седьмые классы, у меня пока отсутствует личный опыт, а вот четвероклассница у меня тут рядом сидит, поэтому речь пойдет в основном про четвертые. На личном примере, так сказать.

Во-первых, я не очень понимаю, почему эти работы нужно писать в самом начале учебного года, когда школьники еще не полностью вошли в учебный ритм. Аргументация из серии, мол, тогда будет видно, что они запомнили из программы начальной ступени – ну... Конечно, смотря какие цели эти уровневые работы преследуют. Ладно, пусть так.

Второй вопрос, почему теперь, в отличие от прежних лет, ни ученик, ни учитель, не видит результатов работы? То есть не видит, где именно он совершил ошибку. Есть общий балл и общие рекомендации, с которыми без конкретных примеров, где именно у ребенка слабые места, абсолютно нечего делать. Потому что если ты не видишь, где ошибся, ты не можешь этот материал дополнительно проработать. В чем тогда смысл? Из официальных источников следует, что, оценивание таких тестов не проводится, их цель "стать вспомогательным инструментом для учителя в дальнейшей работе". Каким образом, если учитель тоже не видит, где именно ученики ошибаются?

Теперь к содержанию непосредственно тестов. Что там в самих тестах, я не знаю, они подзамочные, но учителя рассказывают, что вопросы не меняются несколько лет подряд. А вопросы в подготовительных тестах – тем паче. При этом, поменять там, честно говоря, есть что. Я тут потыкала вслепую по разным подготовительным тестам, не только для четвертого класса, и обнаружила, что спикер парламента у нас до сих пор Эйки Нестор, а премьер-министр – Таави Рыйвас. Если это все устарело, может, стоит это просто убрать? 

Подчеркну, что я рассказываю о тестах для русских школ. И я просто прихожу в ужас от "изысканных" формулировок в этих самых тестах. Стилистически неудобоваримые конструкции, опечатки и просто ошибки в учебных онлайн-материалах для школ с русским языком обучения – это не новость, но у меня вопрос – это кто-нибудь проверяет? Добро бы одна, две ошибки, но тут же – через раз. Например, в одном из тестов предлагается "перетащить полезного ископаемого". Так сразу себе и представляешь древнего подземного старца: "Привет тебе, о подземный ископаемый, дай перетащить тебя". Но это ладно, на результат работы эта ошибка или опечатка явно не повлияет.

А вот что может повлиять, так это несоответствие расположения текста в эстонском и русском вариантах. Помним, да, что баллы считает машина? А вот и пример. Легкий вопрос: надо затащить картинки в разные боксы, из которых в одном живая природа, а в другом – неживая. Просто ведь, так? Затягиваем. И согласно тесту получается, что кошка и птица – неживая природа. А вот булка и автомобиль – живее всех живых. Отбросив навязчивую картину ожившей булки, хочется спросить, ну как так-то? А ответ прост – боксы в эстонской и русской версии перепутаны. И там, где на эстонском языке значится неживая природа, в русском – наоборот. Ох, вы мне сейчас скажете, мол, нечего тесты на русском проходить. Я вам отвечу,  да, может и нечего, но уровень четвероклассника обычной русской школы, где по государственной программе вплоть до прошлого года полагалось лишь два урока эстонского в неделю, это такой себе уровень. Про кошку и булку, может, и потянет, а про ископаемого – уже точно нет. 

А теперь вспоминаем, что результатов тестов мы не видим. То есть, мы не можем знать наверняка, есть ли там живая булка или мертвая кошка. Ребенок пишет тест, результаты считает машина. И мы не можем сказать: ответ неправильный потому, что ребенок не знает, или потому, что кто-то из авторов схалтурил и не проверил эти самые тесты. А дальше у меня возникает еще один вопрос. Возможно, не политкорректный. Мы все время говорим о том, что русскоязычные школьники хуже сдают тесты, чем эстоноязычные, хотя казалось бы – и те и другие, пишут их на родном языке. Может быть, это частично объясняется качеством тестов? Одно облегчение, в следующем году все четвероклассники, видимо, будут писать эти тесты на эстонском. И тут, с нашим уровнем подготовки, наконец, настанет справедливость – играл, но не угадал ни одной буквы. Но винить в этом, по крайней мере, не придется ни живую булку, ни подземного ископаемого.