Так Нигул прокомментировал недавно опубликованный аудит Государственного контроля, который пришел к выводу, что правила ведения переговоров и согласования цены заключенных RMK долгосрочных договоров не создают предпосылок для продажи лесоматериалов по рыночной цене, что является требованием, вытекающим из Закона о лесе. Это лишает RMK возможности заработать больше на продаже лесоматериалов.

"Смысл долгосрочных договоров, когда они вводились примерно 25 лет назад, был именно в том, что RMK нуждался в стабильных, гарантированных, платежеспособных покупателях древесины, а промышленность нуждалась в гарантированном сырье, чтобы сделать эти крупные инвестиции", - пояснил Нигул.

Говоря о "непрозрачности" ценообразования в договорах, Нигул отметил, что публикация коммерческих договоров невозможна, потому что это дало бы конкурентные преимущества другим предприятиям.

По его словам, эти договоры создали в Южной Эстонии рынок древесины, используемой для отопления, которого раньше не было, поскольку такую древесину покупали только местные станции тепловой энергии. Создание рынка было связано именно с теми двумя предприятиями - Graanul Invest и Estonian Cell - к договорам с которыми было выдвинуто больше всего претензий.

"Остальную древесину приходилось везти в порты, где цены были очень низкие. Поэтому Graanul Invest со своим заводом в Осула в действительности пришел на помощь RMK в Южной Эстонии, создав там рынок древесины. Это можно подтвердить тем, что в 2014 году оптовая цена на древесину в порту была 23 евро за кубометр, а в прошлом году - 41 евро, до этого достигая и 90 евро. Рынок используемой для отопления древесины возник в Эстонии только тогда, когда появились заводы по производству гранул", - сказал Нигул.

Он добавил, что в случае Estonian Cell долгосрочный договор касался осины, которая в обычных условиях не пользуется спросом, поскольку очень быстро гниет. "Estonian Cell поэтому и заключил долгосрочный договор, поэтому что этот использующий древесную массу завод нуждался в стабильных поставках, так как инвестиция было очень большая. Заключение такого договора было совершенно логичным", - пояснил Нигул.

"Такие обвинения в адрес RMK совершенно некомпетентны. Если предприятия или инвесторы не знают, получат ли они сырье, то инвестиции просто не делаются. В этом и заключается риск прекращения этой системы", - добавил он.

"Я не представляю, как сможет функционировать общество, если все делается на основе аукциона. Как известно, центральное отопление в Эстонии основано на древесине, и если мы введем на нее спотовые цены и начнем торговать - какой многоквартирный дом получит сегодня отопление, а какой нет; если не потянет цену, отопление не получит. Хотим мы такое общество?", - сказал Нигул.

"Я не знаю, что означает "прозрачность". Ну хорошо, пусть работники Госконтроля посмотрят, но то, что какое-то зеленое НКО считает себя вправе заглядывать в коммерческие договоры - такой глупости допускать никак нельзя! Возможно, я тоже хотел бы посмотреть список спонсоров какой-нибудь зеленой НКО, но их нет в публичном доступе. Почему они не публикуются?", - добавил он.

Нигул отметил, что при объеме лесозаготовок в 10-11 млн кубометров в год налоговые доходы государства от этой хозяйственной деятельности составляют 1,15 млрд евро, треть из которых связаны с продажами древесины со стороны RMK. "Это почти 400 млн евро в год. Это намного больше, чем прибыль или дивиденды RMK и всего того, что государство прямо получает от RMK. Готовы ли мы, как общество, от этого отказываться? Почему вообще мы должны отказываться? Из-за того, что какой-то человек не понимает?", - сказал он.

"Проблема эстонского государства в том, что у нас хотят принимать экономические решения, игнорируя экономические законы", - добавил Нигул.