Уже некоторое время в Эстонии идет серьезная словесная война по поводу повышения налогов, новых налогов и сокращений. Постоянно озвучиваются планы налогообложения и сокращений, которые составляются в кабинетах, а широкое общественное обсуждение их не ведется вообще или ведется, но не по существу.

В свете этой ситуации я хотел бы рассмотреть три центральные позиции.

Во-первых, какие проблемы возникнут в обществе, если перед повышением имеющихся налогов, введением новых или сокращениями не анализируется и публично не обсуждается, как то или иное повышение налогов или сокращение повлияет на социальные группы?

Во-вторых, необходимо констатировать, что Партия реформ, как либеральная партия, должна относиться к социальным группам одинаково, но сейчас она вновь идет против этого принципа.

В-третьих, я указываю на проблему жизнеспособности демократии, которая возникнет, если повышение налогов, новые налоги или сокращения не будут обсуждаться с социальными группами и организациями, которых эти изменения затронут.

Когда в январе 2021 года после долгого перерыва Партия реформ вернулась к власти, главным вопросом были сокращения, а не повышение налогов. Например, сильное недовольство вызывали зарплаты преподавателей в сфере образования по интересам для детей и учителей. Обсуждался также вопрос о расформировании оркестров Сил обороны и Департамента полиции и погранохраны. Возник даже спор о доле расходов на оборону в ВВП.

В апреле 2021 года президент Керсти Кальюлайд отметила: "утверждение бюджета входит в компетенцию правительства и Рийгикогу, а расходы на оборону также являются частью государственного бюджета. Однако для меня как высшего руководителя в области гособороны важны два аспекта. Во-первых, доля расходов на оборону в ВВП не должна опускаться ниже двух процентов, согласованных в НАТО, – обратное решение было бы непонятным для наших союзников и для нас самих в нынешней ситуации с безопасностью". Она также заявила: "сокращение запланированных до сих пор бюджетов – даже если они в итоге будут относительно небольшими – должно отражаться в сокращении уже составленных планов развития. В таком случае составители бюджета должны быть честны перед собой и эстонским народом и признать, что при немного меньшем бюджете у нас будут немного меньшие Силы обороны".

В свете сокращений несколько авторов в 2021 году, хотя это делалось и раньше, отмечали, что повышение налогов не является в Эстонии большой проблемой, если мы хотим иметь услуги, характерные для современного общества. Поэтому неоднократно отмечалось, что налоговое бремя Эстонии до сих пор было одним из самых низких в Европейском союзе.

Мне вспоминается очень уместное замечание Сандры Хаугас о ситуации того времени: "Крайне удивительно слышать, как цитируют Тэтчер, и видеть в 2021 году переход к политике сокращений в гораздо более зрелой Эстонии, чем когда в парадигмах управления большинства стран был сделан большой шаг вперед от неолиберализма. Обещая повысить экономичность, эффективность и легитимность функционирования государства, неолиберализм был многообещающим на словах, но на практике внедрение рыночных механизмов в государственное управление принесло больше вреда, чем пользы. Выявилась целая плеяда проблем – от неравенства разного рода, в том числе социального, образовательного, гендерного, до фрагментации государственного управления и, как следствие, неспособности решать задачи современной эпохи, требующие слаженной и взаимосвязанной институциональной организации государства, а не тонкого и разрозненного государственного аппарата".

Отсутствие дискуссий и анализа

К лету 2024 года сложилась особая ситуация, так как накопилось множество проблем, будь то пандемия коронавируса, война между Украиной и Россией, беженцы, энергетический кризис, экономический спад или экологические темы. Можно, конечно, спросить, почему в аналогичных обстоятельствах ситуация в соседних странах лучше, чем в Эстонии, но это уже отдельная тема. Поступления в бюджет нужны срочно, а вариантов не так много. По словам Хейдо Витсура, "для быстрого увеличения доходов у правительства не было другого выбора, кроме как повысить три существующих налога – налог с оборота, подоходный налог и акцизы.

Но что же тогда неправильно, раз повышение налогов неизбежно, возможно, даже запоздало, а ситуация хуже, чем в 2021 году?

При нынешнем положении неправильным является не само повышение налогов и даже не введение новых налогов как таковое, а то, как это проводится. Царит непредсказуемость относительно того, какими будут новые налогии, а также относительно того, где и в какой мере будут проведены сокращения.

Что касается сокращений, то правительство запланировало десятипроцентные сокращения во всех министерствах и их сферах управления, за исключением Сил обороны, полиции, спасателей и учителей. Однако в отношении как налогов, так и сокращений, информация и вовлечение заинтересованных сторон были недостаточными. Медиа указывали на незнание как на основную проблему. В ситуации непредсказуемости существуют три главных проблемы.

Во-первых, общественность не слышала о глубоком анализе влияния повышения налогов, введения новых налогов и сокращений на группы населения. Без должного анализа такие изменения неэффективны или даже контрпродуктивны. Например, звучали вопросы о том, как на экономику повляют очередное повышение ставки налога с оборота, более высокая ставка подоходного налога или взимаемый с предприятий авансовый подоходный налог.

Введение взимаемого с предприятий авансового подоходного налога – в разумности которого сейчас начала сомневаться сама Партия реформ, так что не факт, что его вообще введут – не будет легким или дешевым ни для предприятий, ни для Налогово-таможенного департамента, которому придется нанять больше людей.

К тому же, если этот налог задумывается как временный, то встает вопрос о его разумности. Было установлено, что повышение налоговой ставки приводит к сокращению поступлений от соответствующего налога, поскольку предприятия и физические лица начинают искать способы уклониться от налогов или оптимизировать их.

В частности, было замечено, что повышение ставки налога с оборота также влияет "на поступление налогов на рабочую силу, способствует росту теневой экономики, негативно влияет на предприятия по размещению в сельской местности и на конкурентоспособность гостиничного сектора в глазах иностранных и внутренних туристов". Непредсказуемая налоговая политика также делает страну менее привлекательной для инвестиций, ограничивает инновации и создание рабочих мест.

Кроме того, было справедливо подчеркнуто, что "что бы ни решили, все может быть реализовано без какой-либо оценки последствий. Например, все те налоговые изменения, предпринятые Партией реформ, были сделаны в одночасье без какого-либо анализа того, что они будут означать для групп населения".

Без анализа влияния изменений на группы населения появляется риск, что они окажутся непропорционально тяжелым бременем для людей с низкими доходами или других уязвимых групп. Усугубится социальное и экономическое неравенство, повысится уровень бедности и усугубятся социальные проблемы – бездомность, проблемы со здоровьем, преступность. В долгосрочной перспективе это приведет к увеличению бремени на социальную систему и расходов на социальные услуги.

Вот так и произошло. Как метко заметил Маттиас Йыэсаар, согласно социал-демократической идеологии "налоги могли бы быть выше, а перераспределения богатства могло бы быть больше, но, по крайней мере, в теории это делается с целью помочь более бедным людям. Теперь налоги повышаются, как того хотят соцдемы, но больше всего от этого пострадают бедные люди, что подходит реформистам".

"Бедные" VS "приличные"

Члены Партии реформ склонны отклоняться от базовых либеральных ценностей. Напомню, что классический либерализм считал людей равными, что у каждого есть определенный набор неотъемлемых равных прав, все рождаются одинаково свободными, как это было сформулировано в свое время. Отсюда понятие правового государства, убежденность в том, что перед законом все равны. Отсюда принцип личной ответственности и автономии, предполагающий, что у всех есть возможность и право самостоятельно принимать решения относительно своей жизни. То, как человек проживает свою жизнь, не меняет предпосылки врожденного равенства. По-настоящему либеральная партия должна придерживаться этих принципов, но Партия реформ об этом забыла.

Примером тому служат публичные заявления, в которых одни группы общества изображаются как неполноценные по сравнению с остальными. Более десяти лет назад я указал на это и привел несколько примеров. Нас предостерегали от злоупотребления детским пособием, потому что в случае "бедных" якобы существует риск, что родительское пособие тратится на "алкоголь и другие пороки". Перед введением бесплатного общественного транспорта высказывались опасения, что он станет "мобильным тепляком" для компаний, с которыми "приличный человек не пожелает делить крышу над головой".

Я также неоднократно напоминал высказывание одного из членов партии, что "Партия реформ поощряет уважение к людям в соответствии с тем, что они заслужили ... Бедные заслужили именно столько, сколько они напрягались. Людей не нужно унижать за то, что они хотели большего, смогли больше, напрягались больше и потому зарабатывают больше". Последнее представление было опровергнуто видными пропагандистами рыночной экономики и самими противниками плановой экономики.

Примечательны формулировки, противопоставление "бедных" и "приличных людей". И снова бросается в глаза плохое отношение к так называемым бедным. Юрген Лиги недавно утверждал, что, "как говорят критики, больше всего пострадают самые низкооплачиваемые, самые бедные".

Это правда и на самом деле ложь. Именно они зависят от государственного бюджета, именно они находятся на бюджетном обеспечении, самые бедные. Говорить, что их налог обременит больше всего, на самом деле неверно, ведь они не зарабатывают собственный доход, они платят со своих расходов, но в действительности их доход, в принципе, это деньги налогоплательщика или поступает через налогоплательщика.

Здесь прежде всего следует констатировать, что многие низкооплачиваемые работники выполняют работу, которая хоть и не требует особых навыков или знаний, но которую, как правило, другие делать не хотят, и зачастую она связана с заботой о других.

Таким образом, эти члены общества с низкими зарплатами очень нужны, и следует скорее стоять за повышение их заработной платы. Сами они зачастую не в состоянии заявить о себе, как другие группы населения, например, врачи и учителя. Раздражает отношение, будто низкооплачиваемые люди хуже других, живут за счет других, являются иждивенцами.

Следовательно, основная проблема не в том, важны ли для малообеспеченного человека даже десять евро, и не в том, насколько правильно говорить, что уплата налога на безопасность в размере двух процентов от дохода "не будет даже замечена при повседневном потреблении". Конечно, важно и то, что десять евро – более значительная сумма для человека с низким доходом, чем, скажем, сто евро для обеспеченного. Скорее бросается в глаза принижение низкооплачиваемых людей как "иждивенцев".

В таком патерналистском ключе могли бы рассуждать консерваторы – не то чтобы это заслуживало одобрения, но, по крайней мере, соответствовало бы их мировоззрению. Но либеральная партия так поступать не должна.

Что станет с демократией?

Нынешняя ситуация также ставит вопрос о жизнеспособности демократии. Это происходит из-за того, что решения об изменениях в политике принимаются без общественного обсуждения. В данном случае эти важные изменения касаются решений по налоговой политике.

Когда после последних выборов в Рийгикогу выяснилось, что, хотя во время предвыборной кампании не было речи о повышении налогов или введении новых, почти сразу после выборов было озвучено желание это сделать – в первую очередь в этом упрекнули Партию реформ, – это стало нарушением логики представительной демократии. Ведь если представители народа, или политики, являются профессионалами, а гражданин не может понять, что в жизни возможно, а что нет, то профессиональные политики должны четко представлять свои осуществимые планы перед выборами.

Иначе зачем людям голосовать за одну партию, а не за другую, если они не знают, что на самом деле будет реализовано? В таком случае в выборе представителей нет смысла. На это следовало бы обратить внимание раньше.

Но сейчас вопрос в другом. В том, что конкретные изменения налоговой политики, равно как и изменения, касающиеся пособий, не обсуждаются с социальными группами.

Например, когда была выдвинута идея о взимаемом с предприятий двухпроцентном подоходном налоге, то в какой мере налог и способы его реализации обсуждались с предприятиями? Или другие изменения с другими заинтересованными сторонами? Они не обсуждались. Скорее, речь шла о потоке информации сверху вниз о возможных вариантах. Партия реформ когда-то была известна как партия предпринимателей и предприимчивых граждан. Теперь, похоже, это уже не та партия.

Очень интересными в данном случае являются разговоры представителей Партии реформ о том, что некоторые пособия должны быть основанными на потребностях, например, детские. Раньше об этом особо не говорилось. Теперь же считают, что универсальные детские пособия не являются разумным расходом для государства, что необходимо проводить различия. Действительно, очень здравая мысль.

Кристен Михал говорит о том же, заявляя, что "единственный принцип, который мы обсуждали на уровне коалиционных переговоров, заключается в том, что если бы в будущем можно было провести различия, чтобы более состоятельные люди не получали это пособие, а пособие бы больше получали нуждающиеся семьи, то это могло бы быть разумным принципом, который бы понял и народ Эстонии. Как это сделать, возможно ли это даже с нашими цифровыми возможностями, сказать сложно".

Я хотел бы подчеркнуть, что и другие пособия должны быть пересмотрены и обновлены по тому же принципу. Например, для студентов, чтобы им не приходилось работать, продлевать обучение или вовсе бросать его.

Конечно, правильно, что богатые не нуждаются в тех же пособиях, что и менее обеспеченные. Но если не будет дебатов, то чиновники и эксперты будут сами решать, что такое "потребности". Смысл публичных дебатов заключается в том, чтобы выявить конфликт ценностей по тем или иным вопросам. Нет и не может быть единой рациональной схемы, которая устраивала бы всех. Каким должен быть рациональный способ организации основанного на потребностях общественного транспорта? Нужно ли следовать логике целей региональной политики? Или чего-то еще?

Когда важные политические решения, такие как повышение налогов, введение новых или сокращения, принимаются без общественного обсуждения, это подрывает доверие к правительству и его выбору. Это ослабляет жизнеспособность демократии. Мы уже можем наблюдать это в заявлениях, сделанных в СМИ и социальных сетях.

Этот непрозрачный процесс принятия решений критикуют не только граждане и оппозиционные партии, что является их задачей, но и представители предпринимателей и лидеры общественного мнения, в том числе те, кто поддерживал партии нынешней коалиции или хотя бы ее ведущую партию. Иными словами, если политические изменения реализуются без широкого обсуждения, это снижает приемлемость решений, независимо даже от их сути. Не говоря уже о том, что в ходе публичных дебатов с участием различных заинтересованных сторон рассматривается широкий спектр альтернатив, которые могут привести к достижению желаемых целей без негативного побочного влияния.

Мнение было изначально опубликовано в газете Sirp.