При переходе на эстоноязычное образование быстро проявились исторические установки, которые оказывают влияние и сегодня. Изучение языка местного населения никогда не было частью российской стратегии, ни в одной стране. Местные должны выучить русский язык, и всё. В большинстве случаев это действительно удавалось, и десятки народов по сути отказались от своего родного языка.

В Эстонии контекст иной. На протяжении веков сотни немцев и представителей других народов, живших в Эстонии, выучивали эстонский язык и писали тексты на нем.

Вначале, конечно, эти тексты были на религиозные темы, такие как "Катехизис" Ванрадта-Коэля (1535) или проповеди Георга Мюллера. Свой след оставил Генрих Шталь, служивший пастором в Кадрина. Иоганн Гутслафф составил первую грамматику южноэстонского языка. Бенгт Готфрид Форселиус разработал систему эстонского школьного образования. Из XVIII века известны свадебные песни Райнера Брокмана. В XVIII и XIX веках уже существовало множество различных текстов на эстонском языке.

После заключения Уусикаупункского мира Эстония перешла под власть России, и было бы логично найти несколько русских государственных или культурных деятелей, которые выучили эстонский и что-то написали на нем. Я таких не нашел. Однажды я спросил у Пеэтера Олеска, литературоведа и политика, ныне покойного, знает ли он таких. Он тоже был поставлен в тупик. Может быть, вы знаете?

Что-то об Эстонии писали декабристы, но, конечно, на русском языке, даже если они были родом из Эстонии, как Вильгельм Кюхельбекер (Вильгельм Кюхельбекер родился в Санкт-Петербурге, но детство провел в Авинурме – прим. ред.). Такое пренебрежение к эстонскому языку было глубоким и не может быть случайностью. Русский историк-шовинист Евгений Спицын прямо говорит: мы вас выкупили в 1721 году, и вы принадлежите нам. Точка.

Таким образом, на протяжении 300 лет российская власть здесь вела себя исключительно как колониальный завоеватель, никогда не являясь частью Эстонии. Этот глубокий след, конечно же, ощущается и сейчас и является одной из причин нынешних проблем.

Проблема незнания местного языка есть не только у нас. Так происходит почти везде, среди ближайших стран она наиболее остро стоит в Молдове и Латвии.

Война и давление на чувство превосходства России привели к крайне прискорбному явлению, которое до сих пор имеет далеко идущие последствия. Российские политики-пропагандисты и авторы аккаунтов в социальных сетях стали высмеивать и унижать другие народы. И здесь на поверхность выплыли исторические установки.

Последняя волна началась с Владимира Путина. Вспомним его тексты и тексты его свиты об украинском народе, которого вообще не существует, и об украинском языке как неудачном диалекте русского. Сергей Караганов, автор идеологии поведения по отношению к нам, недавно открыто заявил, что "мартышкам гранаты давать нельзя. Вот Украине дали, и смотрите, что получилось".

На канале Никиты Клементьева на Youtube хорошо видно, что в Латвии о переходе на латышский и о языке в целом думают некоторые нелатыши. Там есть очень некрасивые тексты.

У нас есть Олег Беседин, который в Эстонии и других странах бывшего Советского Союза отыщет всех, кто хочет сказать плохо об Эстонии. Например, три недели назад вышло длинное интервью с журналистом Олегом Гусевым (Игорем Гусевым – прим. ред.) под названием "Культурный геноцид русских в Прибалтике". В ней Гусев сравнил нас с шакалами, которые хоть и не могут противостоять медведю, но раздражают.

Несколько дней назад российский политолог Ростислав Ищенко рассказал на канале Беседина о том, что оккупация была для нас подарком, поскольку сами бы мы не справились. И так далее и тому подобное.

С легкостью можно найти десятки историй, в которых в наказание нас то оккупируют, то бросают на нас бомбы. И речь идет не о рядовых авторах в соцсетях, а о лицах, принадлежащих к верхушке, вплоть до генералов.

Все это говорит о том, что ситуация с Украиной обостряется и напряженность возрастает, тексты становятся все резче и их все больше. Особенно в последние месяцы. Конечно, не все русские смотрят на сложившуюся ситуацию с имперской точки зрения. Десятки тысяч из них имеют здесь дом, говорят по-эстонски и хотят воспитывать тут своих детей. Поведение российского государства осложняет и их положение.

Все вышесказанное – одно из многих проявлений, которые убеждают в том, что политически эта война вполне может закончиться ничьей, но не по существу. Резкое проявление исторических имперских инстинктов России в период кризиса – это очень зловещий знак для многих народов. Это нужно учитывать, поскольку быстро и безболезненно ничего не меняется.