– На этой неделе в Эстонии вновь начались занятия в школах, и общество вернулось к обычному ритму жизни после праздников. Однако в календаре Рийгикогу царит пустота. Комиссии не работают, а первое заседание в большом зале состоится только в следующий понедельник, поскольку так предусмотрено Законом о регламенте и порядке работы Рийгикогу. Рабочий график составляется на несколько лет вперед. Не может ли в реальной жизни работа парламента быть более гибкой?

– Согласно 45-й статье Закона о регламенте и порядке работы Рийгикогу, пленарные сессии Рийгикогу действительно проходят со второго понедельника января по третий четверг июня. Это очень давнее соглашение. Однако члены Рийгикогу продолжают свою повседневную деятельность: я знаю многих коллег, которые в эти недели в начале года встречаются с избирателями.

Кроме того, у членов парламента есть и множество других обязанностей.

Рабочий период Рийгикогу распространяется и на лето. Например, прошлым летом Рийгикогу в течение всего июля собирался на внеочередные заседания, поскольку произошла смена правительства и на повестке дня было много важных законопроектов. Поэтому нельзя сказать, что у членов парламента отпуск между заседаниями.

– Я, однако, наблюдаю в социальных сетях, как некоторые члены Рийгикогу в отпуске выкладывают фотографии из Флориды или с Канарских островов. У каждого человека есть право на отдых, это естественно. Но по крайней мере на уровне комиссий работа могла бы продолжаться постоянно. Например, нам надо спешить с вопросом о лишении граждан стран-агрессоров права голоса.

– Что касается права голоса граждан стран-агрессоров, то конституционная комиссия запросила продлить срок представления поправок до 20 января. Это сделано для проведения анализа и получения более основательных предложений. Я уверен, что в конституционной комиссии очень четко определено, как дальше действовать в отношении этого законопроекта.

Комиссии также могут собираться на внеочередной основе, например, в конце года комиссия по государственной обороне собралась, чтобы обсудить инцидент с повреждением кабеля Estlink 2 в Финском заливе и вопросы энергетической безопасности Эстонии.

Сейчас мы исходим из Закона о регламенте и порядке работы Рийгикогу, где довольно точно прописано, как проводятся пленарные заседания парламента. Если сравнивать количество наших пленарных заседаний с [количеством заседаний в других странах], я могу с уверенностью сказать, что Эстония – одна из стран с наибольшим количеством пленарных заседаний в этом регионе, возможно, даже во всей Европе.

Парламент Финляндии собирается на пленарные заседания в начале февраля, а в Литве пленарные заседания начинаются только в марте. Мы точно не можем сказать, что в эстонском парламенте не идет работа. Сейчас члены Рийгикогу работают в своих регионах или с документами. Нельзя утверждать, что они только отдыхают.

– Я этого и не утверждал. Правильно ли я понимаю, что вас полностью устраивает действующая система?

– Рийгикогу должен постоянно пересматривать правила, по которым он работает. Я неоднократно поднимал этот вопрос на совете старейшин Рийгикогу, чтобы узнать их мнение о возможных изменениях регламента и рабочего порядка. Сегодня консенсуса по этому вопросу нет, но мы продолжаем обсуждать эти вопросы. Именно во время последнего созыва произошло множество прецедентов, которые привели к изменению интерпретации парламентских правил. Возможно, в какой-то момент было бы разумно признать, что закон нуждается в уточнении.

– Проведение пленарных заседаний в значительной степени зависит от предварительной работы комиссий, от того, сколько законопроектов и предложений готовится для обсуждения и голосования в большом зале. Однако на этой неделе комиссии не работают.

– Мне как спикеру Рийгикогу сложно комментировать деятельность комиссий, поскольку они довольно автономны и организуют свою работу самостоятельно. Если комиссии составили свой рабочий план, то они действуют в соответствии с ним.

В Рийгикогу есть несколько комиссий, которые собираются значительно чаще, например, комиссия по делам Европейского союза, которая проводит заседания регулярно, в том числе между сессиями.

– Не на этой неделе. Некоторые члены Рийгикогу отмечали в интервью, включая руководителя упомянутой вами комиссии по делам ЕС Пеэтера Тали, что объем работы чрезвычайно велик. В этой комиссии действительно много работы: приходится рассматривать огромное количество директив, решений и предложений Европейского союза. По словам Тали, требуется дополнительная помощь и советники. Сколько денег потребуется, чтобы у каждого члена Рийгикогу был свой советник?

– У комиссий есть свои советники, и они могут также использовать другие поддерживающие структуры, включая помощь правового и аналитического отдела Рийгикогу.

Что касается найма советников для каждого члена парламента, то это вопрос, который обсуждается уже давно, но он имеет четкую цену. Это потребовало бы увеличения бюджета Рийгикогу примерно на 10%. Я считаю, что в текущих условиях бюджета это абсолютно нереалистично.

– Каков бюджет Рийгикогу?

– Он составляет 35 миллионов евро и делится на две части. Одна часть связана непосредственно с депутатами, другая – с канцелярией Рийгикогу и расходами на содержание здания.

– То есть 101 советник обошелся бы в 3,5 миллиона евро?

– Да, если исходить из средней заработной платы по Эстонии или примерно этой суммы. Конечно, есть и другие варианты, как можно решить этот вопрос. Эту сумму мы сегодня точно не сможем получить в бюджет Рийгикогу. Это тема для дискуссии – нужно ли это делать и каким образом.

Поддержка членов Рийгикогу осуществляется через фракции и канцелярию Рийгикогу. В комиссиях и во фракции свои советники. Мы не можем сказать, что у членов Рийгикогу сейчас отсутствует какая-либо структура поддержки – это определенно не соответствует действительности.

– Вы уже почти два года занимаете пост спикера Рийгикогу. Какие три-четыре простые изменения вы бы внесли в Закон о регламенте и порядке работы Рийгикогу, если бы это зависело только от вас и были достигнуты договоренности?

– Определенно это связано с организацией работы комиссий, чтобы она стала более слаженной. Один из конкретных вопросов – процесс внесения предложений о поправках в большой зал. Мы столкнулись с чрезмерной обструкцией, из-за чего комиссии уже изменили свою обычную практику.

Во время обструкции подаются десятки и сотни предложений о внесении поправок и следовало бы уточнить, как комиссии должны с ними работать.

Я также неоднократно говорил о том, что использование шумовых устройств в зале заседаний недопустимо. Следует рассмотреть возможность предоставления председателю заседаний больших полномочий для поддержания порядка в зале.

Правление Рийгикогу однажды приняло решение прекратить практику брать десятиминутные перерывы перед голосованиями. Это значительно сократило количество таких перерывов. Осмелюсь сказать, что последний сессионный период с сентября по декабрь был гораздо более эффективным и содержательным.

Обструкцию полтора года назад начали три оппозиционные партии, и она была явно направлена на подрыв конституционной роли Рийгикогу.

Благодаря последовательным решениям правления Рийгикогу теперь обеспечено его эффективное функционирование. Однако эти вопросы следовало бы точнее прописать в Законе о регламенте и порядке работы Рийгикогу.