– Оборонные расходы уже в следующем году вырастут до 5% и, вероятно, в дальнейшем будут увеличиваться. Предоставленные вами военные рекомендации теперь выполняются в полной мере?

– Военная рекомендация не является каким-то обязательным указанием для правительства. Это консультация, цель которой – информировать правительство как об общей картине угроз, так и о тенденциях их изменений, а также о мерах, которые необходимо предпринять, чтобы быть на высоте своих задач.

На данный момент правительство прислушивалось ко всем военным рекомендациям Сил обороны, которые я давал, и искало пути для их выполнения.

Сегодняшние разговоры о проценте оборонных расходов носят скорее ориентировочный характер, потому что я не говорю о процентах. Я говорю о необходимых возможностях, на основании которых проводятся расчеты, во сколько это обойдется. На данный момент наши расчеты показывают, что доля оборонных расходов в среднем должна вырасти до 5% от ВВП, но это средний показатель.

В зависимости от изменений и событий, которые мы наблюдаем в Украине – перемирие, различные военные маневры России, – могут возникнуть ситуации, когда какие-то меры нужно будет принять быстрее, а какие-то, наоборот, можно будет отложить. Это скорее вопрос маркировки и поиска ресурсов.

Как главнокомандующий Сил обороны я, конечно, понимаю, что дополнительные потребности в ресурсах создают давление на общество. Но я не могу рассматривать это как ограничение – я не формирую свои военные рекомендации на основе этого давления. Они разрабатываются с целью укрепить военную оборону, а значит, для создания условий, необходимых для победы в войне.

– Что сейчас нам нужно быстрее всего?

– Самая срочная задача связана с воздушным пространством. Мы видим в Украине, что интенсивность воздушных атак постоянно растет – удары наносятся по критически важной инфраструктуре, обеспечивающей жизненно важные услуги. Украина успешно противостоит этим атакам, но их масштаб настолько велик, что даже если прорывается 10-15%, ущерб становится ощутимым и влияет на функционирование общества.

Поэтому все, что касается эшелонированной противовоздушной обороны, мониторинга и обнаружения угроз, сегодня является нашим приоритетом.

– Удары вглубь территории?

– Удары вглубь территории играют важную роль в снижении способности противника к воздушным атакам. Их цель – уничтожение установок, запускающих баллистические и крылатые ракеты в нашу сторону, а также поражение вражеских летательных аппаратов еще до их взлета с аэродромов.

Конечно, война в Украине научила и Россию держать свою технику на более удаленных рубежах. Но часть средств все равно остается в зоне досягаемости наших систем. Эти два элемента связаны между собой. Мы начали развивать потенциал глубинных ударов раньше, потому что это можно было быстрее реализовать, а уровень подготовки уже позволяет нам проводить такие операции. Мы многократно отрабатывали эти действия на практике.

Противовоздушная оборона также все время была в работе. На данный момент мы уже завершили закупку системы средней дальности, и вскоре она поступит на вооружение. Однако, исходя из уроков войны в Украине, этих объемов недостаточно – это честная констатация на сегодняшний день.

– Разумеется, нам нужно больше персонала, когда у нас появляются новые возможности, новое оружие и новые средства. Как достичь ситуации, при которой у нас будет достаточно людей и мы сможем набирать их в нужном количестве?

– Мы провели анализы, которые показывают, что будущие Силы обороны должны увеличиваться и за счет кадровых военных. Однако на сегодняшний день наш первоочередной приоритет – заполнение вакантных должностей.

Здесь есть несколько причин, в том числе наша демографическая ситуация. Я утверждаю, что и очень многие частные компании сталкиваются с той же проблемой – нехваткой людей.

Наш первый шаг – заполнение свободных мест, параллельно с этим мы стремимся удержать действующий личный состав на службе как можно дольше, предлагая им разные возможности внутри службы, новые вызовы и поддерживая уровень мотивации на должном уровне.

Сегодняшняя ситуация на самом деле играет нам на руку, поскольку она сама по себе является мотивирующей. Если вы решили внести свой вклад в военную оборону, текущая ситуация заставляет вас чувствовать, что сейчас мы по сути приближаемся к тому моменту, которого спортсмен достигает перед Олимпийскими играми, если смотреть на это с юмором.

Но мы также предпринимаем конкретные шаги для расширения возможностей поступления на службу, создавая новые пути в Силы обороны, которых раньше не было.

Уже говорилось, что после базового курса солдата можно поступить в Академию Сил обороны. Это позволяет сосредоточиться на учебе, но при этом человек уже обладает солдатской подготовкой, ведь в Академии Сил обороны многие вещи и так повторно преподаются, как и во время срочной службы в рамках курса подразделений.

Во-вторых, мы работаем над ускоренной подготовкой офицеров, возможно, даже минуя академический образовательный путь. У нас уже есть модель подготовки резервных офицеров: срочники, которые проходят отбор и показывают достаточный уровень подготовки, могут завершить службу после прохождения курса командиров взводов военного времени, получив звание офицера. Параллельно с этим идет подготовка унтер-офицеров: мы стараемся направлять на карьерный путь старших унтер-офицеров как можно больше тех, кто проявил себя в ходе срочной службы.

Пути есть, но иногда мне кажется, что наша информация не доходит до людей. Поэтому хочу еще раз подчеркнуть: если кто-то сегодня размышляет о своем карьерном будущем, то служба в Силах обороны предлагает множество возможностей, которые привлекательны, интересны, захватывают и дают возможность внести свой вклад в военную защиту страны.

– Если в каком-то году призывников станет меньше, следует ли нам беспокоиться о том, что это как-то снижает нашу боеспособность?

– Нет, нам не надо об этом беспокоиться. Скорее я бы сказал, что люди должны воспринимать это как хорошую новость, которая показывает, что мы вносим существенные изменения и повышаем качество подготовки. Дело в том, что нынешняя модель срочной службы существует уже почти 20 лет, пусть и с некоторыми косметическими изменениями. Она была адекватной в прежней системе безопасности, но больше таковой не является.

Сами призывники говорят мне, что хотят больше вкладываться в реальную боеготовность, именно поэтому мы меняем модель так, чтобы срочник был частью сил, необходимых для выполнения боевых задач, уже в процессе прохождения службы.

И временное снижение численности никак не повлияет на нашу военную готовность и на уровень готовности резерва, потому что еще раз: срочная служба – это первичная и самая важная база подготовки для резервной службы. Она не является самоцелью, а лишь учебной основой, которую мы адаптируем. Я осмелюсь утверждать, что после внедрения этих обновлений к 2027 году качество срочной службы будет на совершенно ином уровне.