В одном старом советском анекдоте давний партийный функционер получил крупную премию. Как обычно, на церемонию были приглашены сотрудники учреждения, состоялись рукопожатия и произнесены речи. Когда молодой коллега прошептал старшему коллеге, чем именно заслужил признание победитель, тот ответил: "Ничем. Но он давно занимается этим".

Вопрос о том, кому, когда и какие премии следует выплачивать в государственном секторе, всегда вызывал много споров. Весной этого года почти одновременно от должностей были освобождены два директора музеев, и Министерство культуры отнеслось к этому совершенно по-разному.

В начале марта директор Эстонского национального музея (ERM) Керту Сакс досрочно подала в отставку после трех лет работы на этой должности. Хотя издание Tartu Postimees писало о внутренней напряженности в музее, сама Сакс оправдывала свою отставку необходимостью передать бразды правления лидеру со свежей энергией и признала, среди прочего, что в нынешней экономической ситуации быть лидером сложно, и для нее, как жительницы Таллинна, работа в Тарту также означала нахождение вдали от дома. Спустя несколько недель Сакс выдвинула свою кандидатуру на должность директора Вильяндиской академии культуры.

Несмотря на возникшие вопросы, Министерство культуры поблагодарило Сакс за выдающиеся трудовые достижения, выплатив ей премию в размере месячной зарплаты, или 5000 евро. По словам советника по музеям Министерства культуры Марью Рейсмаа, выдающиеся результаты работы включают в себя не только недавние достижения, но и достижения прошлого и позапрошлого годов.

В апреле истекли полномочия директора Вильяндиского музея Яака Пихлака. Возглавляемое им учреждение, конечно, намного меньше Эстонского национального музея, но он находился на своем посту в 11 раз дольше, чем Сакс - 33 года. Министерство культуры также выразило признание Пихлаку, вручив ему благодарственное письмо. "Вручить денежное вознаграждение не представлялось возможным из-за напряженного состояния государственного бюджета", - объяснила Рейсмаа изданию Sakala.

В каком-то смысле, конечно, логично оставить Яака Пихлака без премии. В течение многих лет он выступал против плана Министерства культуры превратить государственное учреждение в целевое учреждение "Вильяндиский музей". Причиной его отставки в конечном итоге стало то, что государство закрыло целевое учреждение, и на конкурсной основе выбрало нового директора.

С другой стороны, 33 года содержат в себе гораздо больше, чем просто споры о форме собственности. Если в случае с ERM был учтен вклад директора, сделанный два года назад, то почему бы не учесть работу, проделанную директором Вильяндиского музея двадцать лет назад? Ой, извините! В государственном бюджете просто не было денег на премию. Последние 5000 евро были выплачены несколькими месяцами ранее.

Я не хочу сказать, что директор Вильяндиского музея должен был получить премию. Действительно, сейчас проводится урезание расходов, даже если суммы сами по себе символические. Однако, сравнивая эти два случая и приводимые в их обоснование аргументы, становится совершенно очевидно, что государство основывает свои решения на личных симпатиях и усмотрении, а не на твердых принципах.

Если посмотреть на другие государственные учреждения, местные органы власти, государственные компании и другие формы государственного сектора, картина станет еще более запутанной. Почему членам правления Больничной кассы несколько лет назад выплатили премии в размере десятков тысяч евро, хотя очереди на лечение настолько длинные, что даже для того, чтобы встать в очередь, приходится ждать? Почему предыдущему правлению Eesti Energia были выплачены сотни тысяч евро?

Конечно, разные организации функционируют по-разному. Иногда выплата крупной премии руководителю убыточной компании может быть вполне оправданной, поскольку поддерживать на плаву и ремонтировать протекающую баржу гораздо сложнее, чем управлять судном, дрейфующим по ветру. Кроме того, государственному сектору, особенно государственным компаниям, приходится конкурировать за хороших руководителей с частным бизнесом, где бонусы могут быть существенно выше.

Когда весной 2023 года стало известно о суммах, переведенных на банковские счета руководителей Eesti Energia, то у многих людей от удивления брови поползли вверх. Для среднестатистического жителя Эстонии непостижимо, что чья-то зарплата составляет 20 000 евро в месяц. А когда они узнают, что при уходе с должности в качестве "золотого рукопожатия" выплачивается более 300 000 евро, как это было в случае с председателем правления Хандо Суттером, то у многих от раздражения волосы встают дыбом.

Почти 240 000 евро выходного пособия Суттера представляли собой компенсацию, которая выплачивается по закону в случае, если бывшему ключевому сотруднику запрещено работать в конкурирующей компании. Выплату такого пособия часто используют частные компании, поскольку это обходится дешевле, чем ущерб, вызванный утечкой информации конкурентам.

Таким образом, остается вопрос о премии в размере около 60 000 евро, который должен стать решающим при определении того, был ли достигнут желаемый и ранее согласованный владельцем результат. Учитывая жесткую критику со стороны как тогдашнего министра финансов, так и премьер-министра, похоже, что нет. Однако мы не знаем, достижение каких именно результатов было предварительно согласовано с правлением совета. Если измеримые цели не были поставлены и премия была выплачена за то, что правительство, как представитель собственников, посчитало крупным провалом, то, мягко говоря, трудно найти этому понятное оправдание.

Понятность имеет решающее значение при использовании государственных средств. Чем непонятнее это происходит, тем меньше люди доверяют своей стране и хотят платить ей налоги.

Государственному сектору необходимо, по крайней мере, общее соглашение о том, когда руководителей премируют, а когда - нет. Необходимо ли для выплаты премии достичь ранее поставленных целей или достаточно истечения срока полномочий? Стоит ли досрочное прекращение полномочий без уважительной причины финансового вознаграждения? А как насчет увольнения?

Без понятных правил нет надежды на то, что государственная политика в области оплаты труда будет надежной. В любом случае 5000 и 300 000 евро - это слишком разные суммы. Не говоря уже о нуле.