– На прошлой неделе правительство провело выездное заседание в Нарве. Для чего это надо было? Станет ли государство ближе к Нарве, а Нарва к государству благодаря таким визитам?

– Правительство регулярно проводит выездные заседания. Мы уже побывали, например, в Ляэнемаа, совсем недавно в Тарту, а теперь и в Нарве. Такие заседания стали хорошей традицией. Что касается близости к регионам – Нарва не стала ближе или дальше от государства, чем Таллинн. Но на выездном заседании мы приняли целый ряд важных решений, которые касаются как Ида-Вирумаа и Нарвы, так и всей Эстонии.

Одним из крупных решений стало начало подготовки государственной специальной планировки для строительства атомной электростанции. Это первый шаг в обсуждении: нужна ли Эстонии атомная электростанция, где она может располагаться. Рассматриваются несколько возможных мест расположения, и теперь начинается процесс специальной планировки, чтобы оценить, где может быть построена атомная станция. За этим последует принятие Закона об атомной энергетике и учреждение регулирующего органа по атомной энергетике, и затем – дальнейшие шаги на пути к строительству атомной электростанции в Эстонии.

Предстоит еще много этапов, и атомная электростанция появится в Эстонии в том случае, если это будет экономически оправдано – то есть если у произведенной энергии будет рынок сбыта. Чтобы объяснить это простыми словами для слушателей: мы уже сегодня используем атомную энергию, поступающую, например, из Финляндии. Крупнейшая финская атомная электростанция "Олкилуото-3" поставляет электроэнергию, которую потребляют и в Эстонии. Так что фактически мы уже пользуемся атомной энергией.

Следующее принципиальное решение, принятое правительством в Нарве, – это перенос центрального офиса Frontex, то есть Европейского агентства пограничной и береговой охраны, из Таллинна в Нарва-Йыэсуу. Помимо этого, мы развиваем Нарвский учебный центр Академии МВД как учебный центр Европейского агентства пограничной и береговой охраны для северного региона Европейского союза.

Вместе с размещением нового военного городка Сил обороны Эстонии это значительно укрепит присутствие государства в Нарве – ежегодно там будет пребывать примерно 500 человек. Это довольно много. Эти люди будут участвовать в жизни города – пользоваться местными товарами и услугами, искать жилье. Таким образом, это важное решение и с точки зрения безопасности: если в Нарве присутствуют как Силы обороны, так и центр Европейского агентства пограничной и береговой охраны, то это ясно показывает – граница Европы начинается именно с Нарвы. Это важный сигнал для наших людей и по ту сторону реки тоже. И, конечно, это создает положительный эффект для местного бизнеса.

Третьим важным решением стало то, что Балтийская электростанция продолжит работу до 2028 года. Это позволит сохранить разумную и доступную цену на отопление для жителей Нарвы.

Кроме того, было принято решение о выделении 100 миллионов евро в уставной капитал Eesti Energia. Эти средства дадут возможность запустить инвестиции. У Eesti Energia сейчас четыре приоритетных инвестиционных направления и объем инвестиций может достигать от 100 миллионов до миллиарда евро. Один из проектов, который, вероятно, затронет именно этот регион, - однако окончательное решение принимает Eesti Energia, таковы правила бизнеса – это строительство газовой станции с возможностью перехода на водород. Если станция будет построена в Нарве, она поможет обеспечить более стабильное теплоснабжение в городе. Но еще раз подчеркну: окончательное решение здесь принимает сама Eesti Energia.

Также в планах предприятия – строительство крупных накопителей энергии, что создаст возможность ее хранения. Балтийская электростанция, как уже упоминалось, будет переведена на экологически чистое топливо: два котла перейдут на использование древесной щепы. Наряду с этим будут внедряться и новые решения в области возобновляемой энергетики. И самым значительным проектом, по всей видимости, станет именно строительство новой газовой станции.

Так что если вы спрашиваете, зачем ездить в Нарву, то ответ прост – чтобы лично встретиться с лидерами местной общины, представителями самоуправлений и предпринимателями. Я встретился с ведущими бизнесменами Нарвы и Ида-Вирумаа, побывал в нескольких компаниях, посетил Нарвскую эстонскую гимназию, Нарвский музей и другие места.

Могу сказать, что впечатления очень положительные. Настроения оптимистичные, видно, что у региона много возможностей. Новые предприятия ищут площадки для инвестиций, а уже работающие предприятия стремятся к расширению. С точки зрения экономического цикла, ближайшие три-пять лет выглядят позитивно.

Могу упомянуть еще несколько моментов. После заседания правительства была обсуждена и инициатива RMK – Центра управления государственными лесами – и компании VKG, одного из крупнейших энергетических предприятий Ида-Вирумаа и всей Эстонии. Стороны подписали договор о намерениях, в рамках которого VKG планирует создать новое предприятие по глубокой химической переработке древесины. Сейчас компания ищет финансирование для реализации этого проекта. Если в механической переработке древесины Эстония уже входит в число мировых лидеров, то в химической переработке мы пока отстаем. Новый завод может стать самым современным не только в Эстонии, но и в странах Балтии. Это опять же создаст рабочие места для большого числа людей.

Для запуска проекта необходимо было договориться с RMK о поставках сырья, определить конкретное место для строительства. И теперь потребуется сотрудничество с местным самоуправлением и работа с частным сектором, чтобы обеспечить финансирование проекта. Об этом подробнее рассказывали в новостях ERR: от имени VKG – Ахти Асманн, от имени RMK – Микк Марран. Так что, скажем прямо, было принято очень много действительно важных решений. И, надо признать, нынешнее двухпартийное правительство оказалось значительно более дееспособным, чем прежняя коалиция из трех партий.

– В контексте Нарвы, где очень велика доля русскоязычного населения, спрошу: как, по вашей оценке, в этом году прошло 9 мая? Насколько сегодня еще чувствуется напряженность в обществе по поводу этой даты? Что нужно сделать, чтобы этого было меньше?

- Скажу так: в Эстонии 9 мая все больше воспринимается именно как День Европы. Конечно, в последние годы этот день омрачен войной в Украине, и важно постоянно напоминать, что Украине необходимо оказывать всестороннюю поддержку. В то же время Россия пытается продвигать свою пропаганду, в том числе через эстонские СМИ и другие каналы информационного пространства.

Но нужно отметить, что эстонская пресса относится к таким попыткам критически и умеет их отражать, как и наши правоохранительные органы, которые выполняют свою работу на высоком уровне.

Те, кто в прошлые годы аналогичным образом пытался использовать памятные даты для раскола общества, теперь могут отмечать их по другую сторону реки Нарва – им больше не удастся продвигать интересы России в нашем общественном пространстве.

Согласно оценке полиции, 9 мая прошел спокойно, без серьезных инцидентов несмотря на то, что это была пятница и впереди были выходные. Я бы сказал, что эстонскому обществу и медиа стоит сохранять бдительность в отношении действий России – особенно тех, которые направлены против Эстонии. Но, по моему мнению, в целом страна с этим справляется достойно. Люди, правоохранительные органы и средства массовой информации уже продемонстрировали, что способны эффективно этому противостоять.

– В 2007 году после "бронзовых ночей" члены правительства во главе с тогдашним премьер-министром Андрусом Ансипом даже возлагали цветы на Военном кладбище. Сегодня такое представить невозможно?

– Сейчас другое время и другой контекст. Ни правительство, ни его члены в настоящее время точно не рассматривают такую возможность.

– Совершил ли тогда Ансип ошибку?

– Я считаю, что действия Ансипа, после того как возглавляемое им правительство приняло правильное решение и перенесло Бронзового солдата с Тынисмяги, где он был причиной конфликтов, на кладбище, были жестом для снижения напряженности.

– Перейдем к коалиционным переговорам Партии реформ и Eesti 200. Они длились больше двух месяцев. Зачем нужно было так долго тянуть этот процесс?

– На этот раз мы заключили коалиционное соглашение в два этапа. Первый был быстрым, чтобы правительство могло сразу продолжить работу, поскольку из его состава вышли сразу четыре министра. Поэтому мы сначала составили рамочное коалиционное соглашение, которое находится в открытом доступе. В нем отражены такие важные решения, как увеличение оборонных расходов – это уже утверждено правительством – а также упрощение и уравнивание налоговой системы. Это означает, что налогообложение станет понятнее, а налоговая нагрузка на физических лиц и предприятия снизится. Будет устранен так называемый налоговый "горб" – с начала следующего года необлагаемый минимум вырастет до 700 евро. В результате человек с зарплатой чуть выше среднего (а это более 2000 евро) будет получать примерно на 1500 евро в год больше.

Мы сразу договорились и о необходимости снижения бюрократии – об этом, надеюсь, еще подробнее поговорим.

В качестве следующего шага мы стремились к тому, чтобы к каждой сфере переговоров были привлечены представители конкретной области – предприниматели, профильные организации, эксперты. Чтобы работа была действительно основательной, на нее нужно выделить время. Кроме того, все положения документа были тщательно проанализированы Государственной канцелярией и Министерством финансов.

Думаю, это первый случай, когда мы подошли к процессу настолько экономно и рационально. Раньше сначала делались политические заявления, которые потом приходилось заново переводить в конкретный рабочий план правительства. Это была двойная работа: сначала коалиционное соглашение составлялось месяц-два после выборов, а потом его еще раз перерабатывали в план действий для министерств и ведомств.

На этот раз мы объединили оба этапа: создали конкретное коалиционное соглашение, которое уже практически является готовым планом работы правительства. Поэтому могу смело сказать, что в итоге мы справились даже быстрее, чем это было в предыдущие годы.

– Можно ли сказать, что вы вырабатывали некую долгосрочную стратегию развития эстонского государства?

– Многие вопросы, которые мы решаем, носят долгосрочный характер. Например, инвестиции в оборону – это именно такой вопрос. Если мы сумеем довести нашу обороноспособность до желаемого уровня, то в течение ближайших 3–5–7 лет, сколько бы времени это ни заняло, мы создадим условия, которые позволят будущим поколениям жить в мире. Потому что наш сосед будет знать: мы сильны и умеем себя защитить.

То же самое касается и экономических процессов. Со временем накапливаются проблемы – где-то, как пыль, где-то, как лишний вес, а где-то в виде бюрократических норм. Всем известно, что в периоды экономического роста появляются разные новые правила, которые тогда кажутся логичными и уместными...

Вот хорошие примеры. Например, по нынешним требованиям сотрудник Департамента здоровья должен проверять, есть ли в поездах Elron ведро, швабра и резиновые перчатки. Простите, но это вряд ли можно назвать разумным.

Или другой пример, который мы уже упоминали публично: кто-то из Департамента здоровья должен проверять, обозначена ли комната для курения соответствующим по размеру знаком. Но если курильщик не может найти курилку, значит, уже есть какая-то проблема.

Подобные нелепости есть и в сфере охраны труда. Приведу пару курьезных примеров. Например, стремянку нужно регулярно проверять – потому что с нее можно упасть. А вот циркулярную пилу проверять так часто не требуется.

Такие бюрократические требования мы, безусловно, будем сокращать. Один из самых ярких курьезов – это то, что даже если вы работаете один, вы обязаны назначить себя ответственным за оказание себе самому первой помощи. Допустим, поранили ногу – говорите себе: ну хорошо, я сам себе окажу первую помощь, ведь я официально назначил себя ответственным за это. Это нонсенс.

Так что мы последовательно устраняем такие бюрократические требования. Всё это постепенно меняется, и жизнь действительно станет проще. Работа в этом направлении уже набрала хороший темп.

– Эти предложения по уменьшению бюрократии были инициативой правительства или поступили от представителей бизнеса?

– От обеих сторон. Каждый желающий может зайти на сайт valitsus.ee – там есть специальный счетчик, так называемый трекер, где указаны нормы и требования, которые мы уже решили отменить. На данный момент их было 108 – могу уточнить точное число, но именно столько уже либо отменены, либо находятся в процессе отмены через изменения в законах и других актах.

Один из конкретных примеров, который облегчает жизнь предпринимателям, – это отсрочка обязательной отчетности по устойчивому развитию. Благодаря этому около 300 предприятий в Эстонии получат послабления и сэкономят время и деньги.

Некоторые предложения исходят от правительства, другие – от самих предпринимателей. И, к моему большому удовлетворению, такого формата, кажется, у нас еще никогда не было: чтобы сами предприниматели приходили к правительству и брались за эту работу. Они добровольно взяли на себя этот мандат на год–полтора, и за это время мы вместе сделаем жизнь в Эстонии проще и лучше.

– Раз уж зашла речь о далеко идущих планах… У нас средний срок работы коалиции — полтора года. Вам с Eesti 200 отмерено максимум год и 10 месяцев — до следующих выборов. Какой смысл выстраивать настолько долгосрочную стратегию, если завтра правительство поменяется и все может пойти иначе?

– Все действия, предусмотренные в рабочем плане и коалиционном соглашении, мы планируем реализовать в течение ближайших двух лет. Конечно, некоторые меры дадут эффект позже.

На самом деле, если у нас осталось около двух лет до конца срока работы этого правительства, то именно сейчас нужно принимать ключевые решения. Если, например, сегодня не заказать в большом объеме вооружение или не начать строительство новой автомагистрали, то через два года это просто не успеет дойти до реализации – а если начинать через два года, то результат будет только еще через два. Поэтому именно сейчас нужно запускать большинство процессов, чтобы через два, четыре или пять лет они уже дали ощутимый результат.

Приведу пример: в 2015–2016 годах, когда я был министром экономики, мы начали крупнейший в истории Эстонии проект строительства дорожной инфраструктуры – расширение участка Тартуского шоссе от Козе до Мяо до четырех полос. Позже, когда я уже был в оппозиции, меня пригласили на его открытие. Так что многие процессы в Эстонии действительно настолько долгосрочные, что ты их инициируешь, запускаешь, организуешь, а результат появляется только через пять, семь, а то и десять лет.

– Лидер Eesti 200 Кристина Каллас сказала, что важнейшей договоренностью двухмесячных переговоров считает то, что касается пенсионной системы. По ее словам, в долгосрочной перспективе нынешняя система пенсионного страхования уже не жизнеспособна и через 10 лет у нас настанет кризис. Как вы прокомментируете то, что коалиция собирается изменить в пенсионной системе?

– Пенсионная система, как мы договорились, останется трехступенчатой. Что касается текущих пенсий, мы принципиально согласовали – и это будет закреплено в коалиционном соглашении – что порядок индексации пенсий меняться не будет. Пенсии будут индексироваться, как и раньше, и продолжат расти.

Это очень важный принцип, потому что в обществе немало тех, кто высказывался в прессе – особенно представители правых партий, а раньше и некоторые члены Isamaa – что пенсии нужно сокращать. Я с самого начала говорил: сокращать пенсии не нужно.

Как вы отметили, эта коалиция рассчитана примерно на два года, но мы уже договорились, что индексация пенсий сохранится в нынешнем виде, и пенсии будут расти. Также не облагаемая подоходным налогом сумма увеличивается до 700 евро для всех, а для пенсионеров остается на уровне 776 евро.

Это очень важно, поэтому пенсионеры могут быть уверены: пока этот премьер-министр и это правительство продолжают работу, пенсии будут сохраняться и расти.

Что касается второй пенсионной ступени – накопление в ней в Эстонии продолжится, и многие люди это делают. Партия Isamaa, по каким-то причинам, мне до конца непонятным, выступает за ее разрушение. В результате предпринятых шагов некоторые люди прекратили делать взносы. Но если человек не копит себе на пенсию, то и пенсия у него будет меньше. А значит, и у государства будет меньше пенсионных накоплений.

Мы стараемся найти решение и предлагаем дать людям возможность быстрее вернуться к накоплениям во второй пенсионной ступени, если они их приостановили.

Третья пенсионная ступень также останется без изменений. Поэтому главный посыл для сегодняшних пенсионеров: индекс пенсии сохраняется, его никто менять не собирается. Мы договорились, что он остается таким, как есть, и пенсии будут продолжать расти.

– Кристина Каллас рассказала про такую интересную идею: выплата пенсий за счет недвижимости самих пенсионеров. То есть если у человека к преклонному возрарсту есть недвижимость, то пенсию можно будет увеличить за счет стоимости этой недвижимости. Как это могло бы работать? То есть человек, условно говоря, завещает свою квартиру государству, а ему платят повышенную пенсию? А если он умрет слишком рано?

– Прежде всего хочется надеяться, что никто не уйдет из жизни слишком рано. Во-вторых, что касается "пенсии из недвижимости" – это тема, которая обсуждается в Эстонии уже лет 10-15 в разных форматах. Я сам помню эти дискуссии в разные годы. Сама идея довольно проста: человек может использовать свою недвижимость, чтобы увеличить размер своей пенсии.

Фактически это означает создание механизма, при котором, образно говоря, вы сдаете свою недвижимость в аренду, а взамен получаете дополнительный доход к пенсии. В капиталистическом мире в этом нет ничего нового или необычного – это просто способ увеличить свою пенсию за счет уже имеющихся активов. Государство в этом процессе будет задействовано минимально. Это соглашение между человеком и частным сектором. Условно говоря: когда я стану пожилым, кто-то будет сдавать мою квартиру в аренду, ухаживать за ней на определенных условиях, а я буду получать за это деньги, которые смогу использовать как пенсию.

По сути, это не так уж сильно отличается от сегодняшней ситуации – человек и сейчас может сдавать недвижимость и получать доход. Просто нужен дополнительный механизм, который даст пенсионерам уверенность и гарантии: чтобы они знали, как правильно взаимодействовать с частным сектором, и не боялись, что, например, кто-то исчезнет с их имуществом, оставив их без дохода и жилья. Так что это, скорее, технический вопрос – не столько новая концепция, сколько необходимость в надежном и понятном механизме.

– Вы решили сделать ставку налога с оборота (24%) постоянной. Изначально это было обещано как временная мера. По сути, это стало обманом избирателей. Зачем правительство пошло на такой непопулярный шаг?

– Я бы сказал так: это точно не является обманом избирателей, потому что налог на безопасность изначально был временной мерой. Теперь, когда Социал-демократическая партия вышла из коалиции, мы отменяем и этот временный налог на безопасность.

В результате налоговая система станет проще: единый подоходный налог, единый налог с оборота. Расходы на оборону увеличатся – ранее не было согласия по их повышению до 5% ВВП, теперь такое решение принято. Так что эти изменения, в том числе, направлены на покрытие оборонных расходов.

– При этом правительство отказалось от планов налога на прибыль предприятий. А посетившая Эстонию делегация Международного валютного фонда как раз таки отметила, что потребительские налоги у нас и так достигли пика, а потому можно было бы ввести два новых налога: тот самый налог на прибыль и налог на имущество. Готово ли правительство рассмотреть эти предложения всерьез?

– У нас в коалиционном соглашении нет договоренности о введении новых налогов, поэтому мы отменяем тот самый временный налог на безопасность. Более того, мы отказываемся от налогообложения прибыли предприятий, которое продвигалось социал-демократами как идеологическая позиция – что прибыль предприятий нужно дополнительно облагать налогом.

Отмена этого налога означает, что у бизнеса останется больше средств, налоговая нагрузка снизится. Также отменяется налогообложение с первого евро, которое должно было вступить в силу с начала следующего года и особенно сильно ударило бы по людям с низкими и средними доходами – в том числе по пенсионерам.

Налоговый минимум повышается до 700 евро, что даст человеку со средней зарплатой около 1500 евро дополнительного дохода в год. Для пенсионеров необлагаемый минимум останется еще выше.

Таким образом, новых налогов от нас ожидать не стоит. Что касается рекомендаций МВФ – это всего лишь мнение, а не обязательства к исполнению.

– Сейчас таких планов нет, но это могло бы стать предметом для обсуждения в долгосрочной перспективе?

– Об этом нужно спросить у каждой партии отдельно. У Партии реформ таких планов нет. А вот какие планы у Isamaa, у партии правых или у EKRE – это уже вопрос к ним.

– Еще о новых идеях правительства. Как объяснить простым людям, почему при рекордной за последние 12 лет безработице понадобилось увеличить квоты для иностранной рабочей силы?

– Квоты на иностранную рабочую силу мы, конечно, увеличивать не планируем. Но я хочу немного пояснить. В прошлом году квота на привлечение иностранной рабочей силы в Эстонии даже не была полностью использована – в страну приехало меньше людей, чем позволяла квота. При этом две трети иностранной рабочей силы прибывают в Эстонию по исключениям из общего порядка – для разных секторов действуют отдельные особые условия. Например, у ИТ-сектора есть свои исключения, как и у других отраслей.

Если говорить о потребностях экономики, то по мере начала экономического роста – а сейчас в Эстонии как раз начался цикл роста – появляются области, где нужны специалисты, которых система образования просто не успевает подготовить в нужном объеме.

Для анализа таких потребностей существует Эстонское квалификационное агентство (Kutsekoda), которое составляет отчеты OSKA. Это очень всесторонний и серьезный документ, в котором указано, какие именно специалисты требуются. Например, операторы станков или сборщики определенных конструкций.

Приведу конкретный пример. В одной типографии, которую я знаю, работает супружеская пара из Украины. Эти два человека обслуживают производственную линию, благодаря чему 10-15 других сотрудников могут выполнять более квалифицированную работу с высокой добавленной стоимостью, получать более высокую зарплату и производить продукцию, за которую платят больше. Без этих двух человек такая работа была бы невозможна.

Именно поэтому нам нужны квалифицированные специалисты на ключевые позиции – те, которых сейчас не хватает в Эстонии. Механизм работает следующим образом: Министерство внутренних дел оценивает каждого кандидата с точки зрения соображений безопасности – можно ли разрешить ему въезд в страну или нет. Далее на основании отчета OSKA определяется, в каких секторах ощущается нехватка рабочей силы и какие именно специалисты нужны. После этого предприниматели получают право нанимать таких работников – они могут ходатайствовать о разрешении на найм сроком до пяти лет. И, если всё соответствует требованиям, такая возможность у них появляется.

Если говорить о цифрах, здесь важно понимать, что существует два разных источника статистики. Уровень безработицы, по данным Департамента статистики и Кассы страхования от безработицы различается.

Департамент статистики проводит исследование занятости, основанное на опросах, и учитывает безработных в возрасте от 15 до 74 лет. А данные Кассы по безработице основаны на количестве людей, которые официально зарегистрированы как безработные, в возрасте от 16 лет до пенсионного возраста.

Поэтому показатели Кассы по безработице заметно ниже – сейчас это 6,5%, тогда как по данным Департамента статистики – 8,6%. Разница весьма существенная.

– В последние недели много шума наделала серия статей о системе распознавания номерных знаков. По стране установлены сотни камер, которые способны следить практически за всеми. Действительно ли премьер-министр не знал о ней, как написал еженедельник Eesti Ekspress?

– В статье Eesti Ekspress, автором которой был ваш бывший коллега по ERR Мадис Хиндре, справедливо отмечалось, что на политическом уровне, ни с министрами внутренних дел, ни с премьер-министрами этот вопрос, по сути, не обсуждался. Но, думаю, у этого есть простое объяснение: камеры начали использоваться примерно с 2009 года (как указано в статье Мадиса Хиндре, хотя точную дату я не подтверждаю), и тогда ситуация была иной.

Если вспомнить, в то время многие местные самоуправления и люди были обеспокоены безопасностью – например, случаями угона автомобилей. Вероятно, именно тогда и возникла эта система.

Сейчас мы ожидаем оценку Инспекции по охране личных данных, чтобы понять, как велся учет этой информации. Поскольку право на неприкосновенность частной жизни – это важное право, необходимо обеспечить прозрачность: кто собирает данные, как они защищены, кто имеет к ним доступ и на каком основании, а также как данные впоследствии удаляются.

Когда на все эти вопросы будут даны ответы, картина прояснится. В то же время я высоко оцениваю то, что уровень доверия к полиции остается высоким. Глава полиции, на мой взгляд, принял правильное решение – провести служебную проверку, чтобы выяснить, какие именно камеры работали и какие данные собирались. Для всего должны быть установлены четкие правила, чтобы сохранить высокий уровень доверия людей к государству – таким, каким он является сейчас.

– И что будет с этой системой дальше?

– Пока еще немного рано говорить о будущем этой системы, потому что, как я уже отметил, полиция должна сама детально разобраться, как именно регулируется обращение с этой базой данных, и провести соответствующую проверку. С другой стороны, Инспекция по защите личных данных, которая в Эстонии следит за тем, чтобы данные использовались законно и справедливо, готовит свой отчет. На его основе Министерство внутренних дел сможет при необходимости представить свои предложения – в сотрудничестве с Министерством юстиции и цифровых технологий. И если потребуется, то парламент сможет обсудить этот вопрос – скорее всего, так и будет, ведь речь идет о важной теме, касающейся общественного пространства. Когда такое обсуждение состоится, можно будет принять решение о правилах, которые будут действовать в будущем.

Я бы хотел подчеркнуть, что не стоит прятать голову в песок - камер в общественном пространстве и так уже очень много. Когда мы, например, заезжаем на парковку на автомобиле, там тоже установлена камера, которая поднимает шлагбаум и начинает отсчет нашего времени парковки. На автозаправках по номеру машины можно оплатить топливо. Поэтому должны быть четкие правила – как эти камеры используются в общественном пространстве и каким образом они могут применяться для предотвращения тяжелых преступлений.

– У вас лично не создается ощущения, что мы все живем под всевидящим взором Большого брата?

– Нет, не создается. Эстония очень свободная страна, и по многим показателям свободы мы находимся в числе мировых лидеров. Тем не менее, нам необходимо тщательно пересмотреть правила использования камер и баз данных, чтобы всё соответствовало стандартам.

В Европе действуют четкие нормы по защите частной жизни, и зачастую они даже строже, чем в других частях мира. Мы нередко слышим, что следователи сталкиваются с трудностями, потому что доступ к нужным данным ограничен. Маятник в этом вопросе скорее качнулся в сторону усиленной защиты.

Поскольку право на частную жизнь – это одно из ключевых прав, и я лично считаю его очень важным, мы обязательно пересмотрим, на каком основании используются камеры, какие именно камеры применяются и как ведется база данных.

Важно, чтобы использование любого инструмента, даже если речь идет о предотвращении тяжелых преступлений, основывалось на четких правилах, закрепленных в законе. Должны быть ясные положения, регулирующие такие меры.

Я уверен, что Инспекция по защите личных данных, полиция и Министерство внутренних дел делают свою работу добросовестно. После представления отчета можно будет обсуждать в парламенте, нужно ли что-то менять и, если да, то что именно.

– Еще одна тема, широко освещавшаяся в прессе в этом месяце: предполагаемое строительство Таллиннской больницы. В чем там проблема, почему город и государство не могут договориться?

– Город и государство вполне способны договориться между собой. Чтобы объяснить проще, приведу аналогию. Представим, что мы решили открыть магазин. Хорошо, договорились, что магазин будет. Но что именно мы там будем продавать? Кроссовки? Или замороженные продукты? Разница принципиальная. То же самое и с проектом Таллиннской больницы. Сравнение, конечно, упрощенное, но хорошо отражает суть: существующие медицинские учреждения в Таллинне следовало объединить уже давно. Городские власти много лет говорят об этом, и я лично всегда поддерживал идею объединения. Однако до сих пор это так и не было реализовано.

Сейчас мы наконец подошли к тому моменту, когда Таллинн действительно начинает объединение мощностей своих больниц. Это очень позитивный шаг. После объединения можно будет начать совместное планирование с Северо-Эстонской региональной больницей, а также привлечь к обсуждению Клинику Тартуского университета и Тартуский университет.

Проще говоря, нужно четко договориться, кто за что отвечает, где и какие функции выполняет. Это означает, что в результате налогоплательщик получит качественную и скоординированную медицинскую услугу – без хаоса, при котором каждый делает что-то свое, но нет ясности, как все это между собой связано и распределено?

Прежде всего нужно определить, как между собой будут распределены функции. Только после этого – кто, что и где будет делать. И уже третьим шагом может быть "заливка бетона", то есть строительство здания. Я много раз говорил мэрам Таллинна – лично и публично, с уважением: поймите, нельзя начинать со строительства.

Это как в случае с магазином – сначала нужно понять, что вы там будете продавать: кроссовки или замороженные продукты, какая будет внутренняя планировка, что и как вы собираетесь делать. Только после этого можно понять, какое именно здание и с какими характеристиками действительно нужно.

Поэтому этот разговор необходимо провести. И, на мой взгляд, мы находимся в достаточно позитивной точке – Таллинн, наконец, объединяет свои больницы. Теперь можно начать предметное обсуждение с Северо-Эстонской региональной больницей и Тартуским университетом – как мы вместе реализуем этот проект.

Возможно, у кого-то иное впечатление, но как премьер-министр я бы сказал, что мы действительно движемся вперед. Мне кажется, что в течение года или двух мы сможем договориться по основным функциям. Для справки: объединение клиник Тартуского университета заняло три-четыре года. Так что, если нам удастся в ближайшие год-два четко определить, кто за что отвечает, тогда уже можно будет двигаться дальше – к распределению задач, а потом и к обсуждению, какие именно здания и инфраструктура нужны.

На данный момент проще всего было говорить о самом здании: мол, построим большой корпус. Но если мы не знаем, что именно там будет происходить, то здание вряд ли будет соответствовать реальным нуждам. Иными словами, проект начинался немного с неправильного конца. К счастью, теперь ситуация выправляется.

– Почему реформистам не понравилось предложение Eesti 200 об узаконивании двойного гражданства для граждан стран ЕС и НАТО?

– С нашей точки зрения, в первую очередь речь должна идти о представителях зарубежных эстонских общин – например, канадских или шведских эстонцах. Конституция гласит, что гражданство по рождению должно сохраняться, и мы считаем важным, чтобы у граждан по рождению сохранялась связь с Эстонией.

Мы не поддерживаем идею предоставления двойного гражданства тем, кто не является гражданином Эстонии по рождению. Сейчас мы анализируем действующее законодательство как раз с той целью, чтобы защитить право граждан Эстонии по рождению, а также граждан стран Европейского союза и стран НАТО, поддерживать связь с Эстонией.

Речь идет о том, что можно сделать, чтобы эта связь сохранялась у тех, кто имеет гражданство другой страны ЕС или НАТО, но является гражданином Эстонии по рождению.

– А вам известно, насколько большого числа людей это вообще могло бы коснуться?

– У меня нет численной статистики по предложению партии Eesti 200.

– Со своей стороны руководство Eesti 200 не поддержало законопроект Партии реформ, который предлагал отменить такое требование: для выдвижения в местные органы власти кандидат должен иметь постоянное место жительства в данном самоуправлении. Почему вы считаете это ненужным требованием?

– В основе этой инициативы лежит решение Государственного суда, который указал на необходимость уточнения соответствующих требований. И речь идет не о законопроекте Партии реформ – его инициировали парламентские фракции, желая найти возможное решение. Партия реформ, как крупнейшая фракция в Рийгикогу, просто взялась за эту работу. Так что это результат размышлений многих разных партий.

Что касается идеи, будто непрерывное проживание в каком-то месте делает человека лучшим специалистом по этому району – я в этом сомневаюсь. Если я, к примеру, прожил 30 лет в Хааберсти, а потом уехал на год, разве я стал хуже разбираться в том, что там происходит, чем человек, который живет там всего год? Скорее всего – нет.

Так что, возможно, некоторые требования, оставшиеся с прежних времен, просто утратили актуальность и уже не соответствуют современным реалиям.

Но сейчас, скорее всего, обсуждение по этой теме в парламенте между фракциями продолжится. Это не был какой-то отдельный законопроект Партии реформ – это было общее стремление парламентских фракций найти решение в ответ на замечания Государственного суда.

– С другой стороны, будет странно, если Кристен Михал станет баллотироваться в Нарве, где он бывает, быть может, только раз в год во время выездного заседания правительства?

– Я бы задал встречный вопрос: доверяем ли мы своим людям принимать решения на выборах? Если избиратели хотят проголосовать за кого-то, например за Кристена Михала в Тарту, Нарве или Курессааре, и он честно говорит: да, я бываю здесь лишь месяц в году, но у меня есть конкретный план работы в городском собрании – разве это не должно быть свободным выбором людей?

Я бы выразился так: избиратели умны и способны принимать взвешенные решения. Поэтому мы должны следить за тем, чтобы правила не мешали этой свободе выбора.

– Спрошу у вас про еще одну идею, пусть даже за рамками коалиционных переговоров. Партия "Правые" предложила распространить обязательную срочную службу в армии на всех граждан Эстонии независимо от пола. Что вы об этом думаете?

– Я поддерживаю возможность того, чтобы женщины имели максимально хороший доступ к участию в работе Сил обороны. Когда я недавно побывал на учениях SIIL – это одни из крупнейших военных учений, в которых участвуют более 18 тысяч человек, – я разговаривал с командованием Сил обороны, и они сказали, что около 5-6% участников этих мероприятий составляют женщины. Это приблизительная оценка, не точная цифра. Я полностью поддерживаю то, чтобы у женщин была такая возможность. Что касается обязательной службы, то Силы обороны этот вопрос не поднимали, и правительство Эстонии его тоже пока не обсуждало.

– Ну а ваше личное мнение на этот счет каково?

– Как я уже говорил, я лично поддерживаю то, чтобы у женщин была возможность добровольно проходить срочную службу. Необходимо сделать все, чтобы они могли полнее, удобнее и в большем объеме участвовать в деятельности Сил обороны, в оборонной сфере, в Кайтселийте – везде, где они захотят.

Это, безусловно, укрепило бы нашу обороноспособность. Но что касается обязательной службы для женщин – на сегодняшний день в Эстонской Республике эту тему не поднимает никто, кроме партии "Правые".