Основной задачей регистра исполнительного производства было предоставление должникам полного обзора их задолженностей, а также – при наличии законного интереса – обеспечение доступа к этой информации для других лиц и организаций. Это позволяло бы, например, проверить платежную дисциплину потенциального арендатора, делового партнера или заемщика, получая актуальные сведения о его действующих задолженностях и исполнительных производствах. Регистр должен был способствовать защите граждан и компаний, а также мотивировать должников выполнять свои обязательства.

Такие цели были зафиксированы в пояснительной записке к соответствующему законопроекту и доведены до общественности. Запуск регистра был запланирован на 1 января 2024 года.

Однако на практике все вышло иначе. Регистр исполнительного производства так и не заработал, а Министерство юстиции заняло позицию, согласно которой публикация сведений о задолженностях якобы нарушает права самих должников и приводит к неограниченному доступу к их персональным данным. В итоге было решено, что в целях защиты конфиденциальности положение касательно регистра следует исключить из закона. Соответствующий проект был направлен в Рийгикогу.

Это, конечно, хорошая новость для недобросовестных арендаторов, серийных должников и мошенников, которые по-прежнему могут выманивать крупные суммы у добросовестных граждан, поскольку ни частные лица, ни компании не имеют возможности получить полную информацию об их неисполненных обязательствах.

Напомню, что для публикации и запроса данных о долгах должно быть правовое основание – это требование Общего регламента по защите персональных данных (GDPR). Именно для этого и был создан механизм отслеживания запросов. У самого человека также сохраняется возможность проверить, кто просматривал его данные, и если выяснится, что запрос был сделан из любопытства, то этим может заняться Инспекция по защите данных.

О лицемерии сложившейся ситуации говорит и тот факт, что планируемые изменения не затрагивают алиментных должников. Очевидно, защита их частной жизни для государства не столь важна. Возникает закономерный вопрос: почему именно должник по алиментным обязательствам считается "более серьезным должником", чем мошенник, недобросовестный арендатор или нарушитель правил дорожного движения? Ответа на этот вопрос, разумеется, в пояснительной записке министерства не найти.

Показательно и то, что информация об исполнительных производствах все же доступна во многих регистрах, однако поиск данных из разных источников затруднен, требует от человека определенных знаний, а иногда и помощи юриста. Часто такие запросы еще и платные. Чтобы помочь людям сориентироваться, где и как искать информацию о задолженностях, в прошлом году я помогала передаче "Pealtnägija" подготовить руководство по источникам информации, на основе которых обычный человек может провести проверку подозрительных лиц.

Например, если у должника есть предприятие, то судебный исполнитель может наложить запрет на совершение сделок, и эта информация становится доступна в коммерческом регистре. Если у должника есть недвижимость, то при соответствующем запросе в земельном кадастре отображается отметка судебного исполнителя о запрете на распоряжение этой недвижимостью. Поиск в судебных решениях позволяет узнать, взыскивалась ли с человека задолженность. Также можно сделать платные запросы в различные регистры нарушений и долгов.

Остается непонятным, почему информация о предприятиях и недвижимости у нас открыта, а исполнительные производства у судебных исполнителей должны быть как-то особенно защищены.

Текущий подход создает парадоксальную ситуацию: данные об имуществе должников находятся в открытом доступе, тогда как информация об их обязательствах – недоступна. При этом в Эстонии существует несколько частных регистров платежных нарушений, где содержатся сведения о десятках тысяч должников. Возникает вопрос: почему такие регистры, в отличие от государственного регистра исполнительного производства, не считаются нарушающими права личности?

В Эстонии насчитывается около 100 000 должников, которым, к сожалению, очень удобно скрывать свою недобросовестную платежную историю и уклоняться от исполнения обязательств. Они работают неофициально, пользуются иностранными банковскими счетами и без зазрения совести заключают все новые договоры займа или аренды.

Обществу не нужен регистр исполнительного производства для того, чтобы кого-то пристыдить. Проверка репутации – это не проявление любопытства, а мера самозащиты и способ предотвратить возможные проблемы. Такой регистр необходим для защиты людей и компаний, которые по незнанию и из добрых побуждений могут стать жертвами мошенников, недобросовестных арендаторов или серийных должников. Кроме того, я считаю, что публичность долгов могла бы мотивировать многих заняться решением своих проблем и дать самим должникам более ясное представление о своих обязательствах.

Регистр исполнительного производства важен и с другой стороны. Я сама много лет проработала в бюро судебного исполнителя и хорошо понимаю, какая ответственность лежит на администраторе регистра, а также насколько сложно и ресурсозатратно обеспечить достоверность данных до их публикации. Некоторые исполнительные производства продолжаются десятилетиями, судебные исполнители меняются, и переданные дела могут содержать неточные или устаревшие сведения.

Да, уровень недовольства и количество жалоб могут быть высокими. Но это не аргумент в пользу того, чтобы вовсе не публиковать данные. Информация о долгах должна быть приведена в порядок, и у бюро судебных исполнителей было достаточно времени, чтобы это сделать.

К сожалению, остается неясным, чьи интересы государство на самом деле защищает. Является ли приоритетом защита прав должников, которые сознательно уклоняются от выполнения своих обязательств? Или все-таки защита добросовестных граждан и предпринимателей, которые должны иметь возможность принимать прозрачные и безопасные решения?