В 1919 году вышел футуристический и смелый для той эпохи, играющий со словом и текстом сборник рассказов Альберта Кивикаса "Летающие свиньи", который, по словам Фридеберта Тугласа, "подобен стальной пружине, которая выпрямляется как змея. Более того, он словно маленький крокодил, который хвостом сбивает с ног".

Название сборника несколько лет спустя во время политических дебатов в Рийгикогу на тему государственной поддержки литературы использовал министр образования Генрих Бауэр для того, чтобы навесить ярлык на всех писателей Эстонии: "У нас нет никакой литературы, есть лишь чуждые эстонской душе жертвенные лягушки, летающие свиньи и розовые юбки…"*

В конце сентября в Эстонском национальном музее состоялось открытие нашего сезона, которое в это чувствительное предвыборное время вдохновило некоторых политиков на яркие высказывания. Как это свойственно музею, мы внимательно выслушиваем все мнения – как критические, так и выражающие поддержку.

Открытие сезона было праздником слова, науки и музыки. Мы рассказывали о том, как создавались уже открывшиеся выставки, и критически рассматривали вопросы, связанные с созданием предстоящих экспозиций. Мы представили участников конкурса цифрового творчества и поздравили победителей, познакомили с историей изучения Кукрузеской дамы XIII века и связями между искусственным интеллектом и цифровым наследием, провели посетителей по закулисью ERM и рассказали, как функционирует, справляется с задачами и вовлекает посетителей современный музей. Гости были довольны и радостны, поток добрых откликов это подтверждает.

Однако в СМИ, социальных сетях и в агрессивных электронных письмах, попавших в наши личные почтовые ящики, в центре внимания оказалось исключительно выступление одного артиста после полуночи. Оно составило едва ли 1/20 всей программы того вечера, но словно затмило все остальное. Выступала Белая Девочка, и именно уместность ее выступления в ERM вызвала сомнения у авторов критических писем.

В тот вечер у сцены были и молодые, и пожилые, и мужчины, и женщины. Из музея не ушло заметно больше людей, чем бывает на иных культурных мероприятиях по тем или иным причинам: от шока или скуки, внезапной головной боли или темы, которая в тот раз не задела. Чтобы говорить о сложных темах, нужен такт. То, что уместно в воскресное утро или в субботнюю полночь, различается, и я считаю, что нам удалось это почувствовать.

Во всем мире, в том числе и у нас в Эстонии, нападкам подвергались культурные институты, осмелившиеся озвучить темы, остающиеся вне мейнстрима и рассказывающие, например, о способах функционирования меньшинств в обществе.

На сентябрьской конференции эстонских музеев остро встал вопрос о наследии и политике в поляризованном мире. Участники конференции из Словакии и Польши показали на своем опыте, насколько тонка грань между цензурой и вытекающей из нее самоцензурой. И как быстро все может измениться в результате политического давления: сокращение финансирования музеев, назначение директоров по политическим симпатиям, закрытие музеев стали средствами контроля над обществом.

Моя позиция однозначна: происходящее в музеях ни в коем случае не должно становиться ареной политической борьбы.

Мир в своем многообразии и человек во всей своей многогранности неизмеримо богаче, чем "средний человек", на которого, по мнению некоторых, мы якобы должны ориентировать свою программу. Мы продолжаем работать над тем, чтобы ERM оставался открытым для всех. Мы не исключаем и не цензурируем ни одного направления, культурного явления или темы, а предоставляем возможность каждому почувствовать, что они являются частью единого целого и имеют голос.

Нить, связывающая нас как культурное пространство и как общину, должна быть настолько прочной, чтобы принимать все взгляды и даже те голоса, которые вызывают неудобство и о которых проще было бы не думать.

Обещаю, что ERM и впредь будет порой для общества той стальной пружиной, которая выпрямляется как змея. Более того, он будет маленьким крокодилом, который сбивает с ног своим хвостом. А если из-за этого нас иногда будут называть летающими свиньями, то, может быть, именно это побудит людей чаще ходить в музеи, чтобы посмотреть, кто и как летает и куда.