Олав Антон: чувство дома эстонцев отличается от представлений нынешних беженцев и советских мигрантов
В рассуждениях на тему приема беженцев иногда проскальзывает вопрос об их доме, на который до сих пор нет ответа. Евродепутат Урмас Паэт разозлился на мотоциклистов, которые, по его словам, потревожили беженцев у себя дома. Как деревня Вао внезапно превратилась в дом для беженцев? Они сами считают ее своим домом? Или "чувство дома" беженцев — это лишь фантазия еврочиновников и их поддакивателей? – эти и другие вопросы задает Олав Антон, депутат первого после восстановления эстонской государственности состава Рийгикогу.
В своей статье, опубликованной в рубрике мнений на портале ERR Uudised, Олав Антон проводит параллели между переселенцами в Эстонию в советское время и нынешними африканскими беженцами, рассуждает о разном представлении о "доме" у эстонцев и неэстонцев и говорит о том, что третья мировая война, по сути, уже идет. Предлагаем вам для ознакомления перевод мнения Олава Антона.
Для эстонцев дом очень важен, что создает главное противоречие в контексте беженцев. В наш дом приходят совершенно чужие и очень отличающиеся от нас люди, для которых наш дом должен стать их новым домом. У эстонцев еще не зажили раны, нанесенные "освободителями" после прошлой войны. Те "забыли" вернуться к себе домой и поэтому стали "оккупантами".
Печально еще и то, что у тех новоприбывших часто отсутствовало понятие дома, в то время руководствовались идеологией "мой адрес — не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз". Их отцы и матери могли быть разных национальностей, жить в разных концах СССР, они встречались на просторах "шестой части суши", создавали семью и чувствовали себя как дома во Владивостоке, Ереване, Архангельске или Таллинне.
Нынешние африканские беженцы исходят из той же идеологии, их интерес — создать новый дом "где угодно в Европе", потому что у них на родине идет война. По данным ООН, число военных беженцев во всем мире превысило уже 60 миллионов.
Сравнивать эстонских беженцев 1944 года с нынешними беженцами цинично. Эстонцы уезжали на время, и Эстония оставалась для них домом. Это подтверждается массовым возвращением на родину после восстановления независимости. И главный вопрос — вернутся ли когда-либо нынешние беженцы на свою родину. Если их статус беженца — временный, то следует четко договориться, когда и на каких условиях они вернутся к себе домой.
К сожалению, опыт Швеции, Финляндии, Германии и других европейских стран, массово принимавших беженцев показывает, что они не собираются возвращаться, а хотят жить в Европе в соответствии со своими убеждениями и традициями. Беженцы создают свой новый мир в доме, который с усилиями строили коренные народы в течение столетий.
Эстонцы это уже проходили. По сути, путем русификации в Эстонии строился русско-советский мир. Сегодня некоторые предлагают использовать понятие «русскоязычные эстонцы», маркируя таким образом новый мир. Когда их спрашиваешь, как им понравится выражение «китайскоязычные эстонцы», то они очень злятся. Такую национальную дефиницию, неприемлемую в России, хотят сделать нормой в Эстонии.
И это второе нерешенное противоречие в проблеме беженцев. Неоконченный процесс интеграции/ассимиляции русскоязычной диаспоры не дает возможности создавать новые диаспоры, которые говорят на арабском, пушту, хинди и прочих языках.
Третья проблема — способность Эстонии справиться с беженцами. Здесь нам дает пример Ангела Меркель в разговоре с ливанскими беженцами. (Во время посещения одной из школ в Ростоке Меркель объяснила расплакавшейся 14-летней палестинской девочке по имени Рим, почему ее сородичей не пускают в Германию. Меркель сказала: Иногда политика — тяжелое дело. Сама по себе ты — замечательный человек, но ты знаешь, что в лагерях палестинских беженцев в Ливане живут тысячи и тысячи людей. Германия не может позволить себе принять всех желающих — прим. ред. rus.err.ee).
Важно отметить, что /палестинская девочка/ перфектно говорила на немецком языке. В этой связи Эстония должна сначала озаботиться обучением русской диаспоры эстонскому языку, прежде чем экспериментировать с другими диаспорами.
В заключение напомню, что мир по сути уже находится в состоянии третьей мировой войны, раз по нему перемещаются 60 миллионов военных беженцев. Следует признать, что международные регуляции вопроса беженцев, которые действовали во времена железного занавеса, на сегодняшний день отжили свое.
Редактор: Юлия Сокол