Министр обороны Юри Луйк: Россия заполняет на Ближнем Востоке пустоту, оставляемую Западом
Российские военные, занявшие пространство между вторгшимися в Сирию турецкими подразделениями и курдами, уже одним своим присутствием влияют на геополитическую ситуацию, констатировал министр обороны Эстонии Юри Луйк в интервью политическому обозревателю ERR Тоомасу Сильдаму во время рабочего визита в Багдад.
- Натали Точчи, советник Верховного представителя ЕС по иностранным делам Федерики Могерини, писала в журнале Politico, как Евросоюз мог бы заполнить на Ближнем Востоке пустоту, оставленную США. Это мечта, которая никогда не сбудется?
- Это мечта. У ЕС нет политической воли, нет военной силы. Возможно, у Брюсселя есть финансы, но сейчас, когда в Сирии идут активные военные действия, сложно представить, как использовать эти финансы в восстановительных работах.
Почему важна Сирия? Потому что Сирия сейчас - это кризис, в котором все государства и международные организации демонстрируют, насколько серьезно к ним следует относиться в решении вопросов Ближнего Востока. ЕС активен во многих более стабильных странах Ближнего Востока, которые в состоянии воспользоваться экономической помощью Евросоюза или сотрудничать с Брюсселем.
Но сейчас на Ближнем Востоке большую роль играет сила, которой у ЕС нет, и о которой ЕС никогда не думал. Так что оценка Точчи, скорее, академическая.
- Сейчас создается впечатление, что оставленную США пустоту на самом деле заполняет Россия, которая после ухода американцев отправила свои подразделения, чтобы они разделили сирийские и турецкие войска, начавшие военную операцию на контролировавшейся сирийскими курдами территории?
- Роль России на Ближнем Востоке постоянно увеличивалась. Ее стратегия очевидна: обрести влияние далеко за пределами своих границ. Для этого у нее, среди прочего, и военные базы в Сирии на побережье Средиземного моря.
Россия тактически использовала каждую пустоту, оставленную Западом. И теперь она вышла в северную Сирию, чтобы поддерживать сирийские войска и, косвенно, также и курдов.
- Россия наращивает свое международное влияние и авторитет?
- В принципе, именно так. Россия использует эти пустоты, эти возможности, которые ей оставил Запад. Очень сложно представить себе крупные военные операции России за пределами ее территории, но сейчас в северной Сирии она с очень небольшими силами находится между турками и курдами.
Уже одним фактом, что они разделяют турецкие и курдские силы, Россия влияет на геополитическую ситуацию. Точно так же, как американцы влияли небольшим числом своих военных на геополитическую ситуацию до своего ухода [с курдских территорий].
- Если так пойдет, то вскоре могут появиться трещины в санкционной политике ЕС по отношению к России, которую ввели после аннексии Крыма и начала военных действий на Донбассе?
- Сейчас есть тенденция к поиску большего числа новых возможностей в отношениях с Россией и нет сомнения в том, что чем активнее и влиятельнее Россия на Ближнем Востоке и других регионах, тем больше потенциальная возможность пересмотра санкционной политики.
Что означает на практике это влияние? Если Россия действовала бы сейчас вопреки интересам Запада и создавала конфликт...
- Наоборот. В интересах Европы, чтобы не возросла напряженность между Сирией и Ираком в результате турецкой операции, ...
- Именно так.
- ..., чтобы не было беженцев и прочих нежелательных последствий. Россия решает эту ситуацию или, как минимум, смягчает ее, становясь более нужной Европе в качестве партнера.
- Запад все время искал партнера для переговоров в Сирии, и долгое время такого партнера не было. С "Исламским государством", понятное дело, переговоров не вели. Несомненно, для Запада проще попробовать вести переговорный процесс с более стабильным национальным государством, которое использует обычные дипломатические средства.
С другой стороны, нет сомнения, что на этих переговорах не будут исходить из интересов Запада, потому что у Запада нет там [в Сирии] своих сил "на земле", а поэтому и "право голоса" у него небольшое.
- Повлияет ли все это на Ирак и если да, то как?
- На встречах с премьер-министром и министром обороны Ирака было совершенно ясно, что их в основном заботит все то, что связано с лагерями заключенных и лагерями беженцев на территории Сирии, где содержится много членов "Исламского государства" (ИГ). Эти очень большие лагеря, которые не являются тюрьмами в классическом смысле этого слова, но где содержатся сейчас под охраной курдов тысячи людей.
Теперь, из-за этой [начатой Турцией] войны, есть потенциальная возможность, что они разбегутся из этих лагерей, связанные с ИГ мужчины и женщины окажутся на свободе. Очень многие из них - граждане Ирака, и очень вероятно, что они попробуют вернуться в Ирак. Разумеется, правительству Ирака меньше всего нужно, чтобы сюда нахлынула новая волна террористов. У правительства Ирака и без того достаточно проблем. Поэтому Ирак - в прямом смысле слова, пока мы здесь сидим - перебрасывает свои войска для укрепления границы и контроля всех тех, кто может попробовать ее нелегально пересечь.
Напомню, что боевики ИГ во время халифата почти достигли предместий Багдада. Речь не идет об абстрактной угрозе из рубрики "одна бомба здесь, другая там". В правительственных учреждениях Ирака это рассматривают как острую, очень серьезную проблему.
- Насколько оптимистично вы настроены в отношении будущего Ирака?
(Пауза)
- Очень сложно сказать, зависит от многих факторов.
После войны, когда правительство Ирака вернулось к исполнению своей конституционной роли вместо США и международных оккупационных сил, разумеется, были большие надежды. Если посмотреть на политическую действительность Ирака, то выборы были свободными, есть много элементов демократии. С другой стороны, есть крупные межконфессиональные конфликты, беспорядки, терроризм.
Правительство Ирака больше всего беспокоит, и я разделяю эту обеспокоенность, что Ирак могут попробовать сделать ареной борьбы различных соседних стран, некоторые из которых очень сильные. Это - самое страшное.
- С одной стороны Иран, а с другой?
- Здесь можно назвать много противников и тех, кто создает напряженность.
Есть классическое противостояние между суннитами и шиитами. Есть Иран и, с другой стороны, к примеру, Саудовская Аравия. Разумеется, большие разногласия между очень активными в Ираке американцами и Ираном. Эта напряженность в последние месяцы только росла.
Ясно, что у Ирака, в том числе в силу своей религиозной структуры, очень много забот и опасений.
- А еще остается противоречие между желанием правительства Ирака построить стабильное государство и недовольством миллионов иракцев своей повседневной жизнью?
- Совершенно верно. Ирак является одним из наиболее коррумпированных государств мира по международному индексу коррупции. С другой стороны, у Ирака много национальных богатств, особенно полезных ископаемых, и мы видим вокруг, какой высокий уровень жизни у граждан других [стран-производителей нефти]. В этом смысле очень важно то, сможет ли правительство Ирака построить общество, в которое будут вовлечены широкие массы или, как мы видим в последние недели, экономическая ситуация будут создавать большую напряженность и беспорядки.
Редактор: Андрей Крашевский