Нийнистё в интервью ERR: в случае агрессии от Финляндии ждут помощи, но об ответной помощи речи не идет
В случае возможного нападения на страны Балтии все ожидают помощи от Финляндии. Однако когда мы заводим речь о возможной помощи самой Финляндии, то говорят – вступайте в НАТО, отметил президент Финляндии Саули Нийнистё в интервью ERR. По его мнению, такой подход нечестен.
Недавно вы вернулись из Вашингтона, куда ездили с совместным визитом лидеры Северных стран. Сейчас сложно отделаться от ощущения, что в последнее время в отношениях между США и Финляндией наблюдается четкое сближение. Даже министр иностранных дел Тимо Сойни недавно отметил, что еще во времена холодный войны США были "тайной любовью" Финляндии. Сегодня это уже не секрет. Как бы вы лично охарактеризовали эти взаимоотношения – это открытая "нежность" или что-то иное?
Я особо не нежничаю ни с одной из сторон. В нынешней атмосфере все стремятся по-своему трактовать и переоценивать сказанное. Есть два крайних лагеря. Мой визит в Москву спровоцировал в одном стане – причем, в какой-то степени и в эстонских СМИ – мгновенные трактования, что мол Финляндия теперь замкнулась на себе. С другой стороны, мой визит в Вашингтон вызывает бурную реакцию противоположного лагеря – что мол Финляндия теперь ползает перед США на животе.
К счастью, так считает только небольшое число радикалов, основная часть людей понимает, что мы просто поддерживаем со своим большим соседом добрые отношения – насколько это возможно в нынешней ситуации. С другой стороны – в наших же интересах поддерживать хорошие отношения и с США.
Получается, что с одной стороны Финляния признала полярность нынешнего мира, но из вашего ответа вытекает, что Финляндия отказывается выбирать между Вашингтоном и Москвой?
В своей политике безопасности мы исходим из того, что нужно защищать Финляндию в любых ситуациях. Мы располагаем для этого достаточно серьезными ресурсами. По крайней мере такими, чтобы каждый (агрессор, прим. ред.) знал, что от Финляндии он получит серьезный отпор. Но в то же время, каждый может задуматься и над тем, что в лице Финляндии он может приобрести хорошего партнера. Кроме того, наше географическое положение таково, что нам стоит использовать дипломатию – насколько это возможно.
Что еще должно произойти в международной политике, чтобы внешнеполитическое руководство Финляндии решило, что настало время пренебречь мнением общественности, которая противится вступлению страны в НАТО, и ходатайствовать о членстве в организации?
Я не готов пренебрегать мнением народа. Особенно, когда речь идет о такой важной для финнов теме. Для того, чтобы что-то в Финляндии в этом вопросе изменилось, нужно, чтобы изменилось общественное мнение. С этой темой связано, на мой взгляд, одно странное утверждение, что мол у народа не нужно ничего спрашивать, так как народ ничего не понимает и дает неверные ответы. У нас в стране вступление в ЕС обсуждалось на народном референдуме. А в сложившихся условиях вопрос присоединения к НАТО я считаю еще более важной темой.
Одна из тем недавно опубликованного в Финляндии отчета о последствиях возможного вступления страны в НАТО – это стратегическое значение сохранения независимости странами Балтии для Швеции и Финляндии. В Эстонии уже обсуждался вопрос – что произойдет в ситуации реального военного конфликта – Финляндия и Швеция придут ей на помощь? Позволит ли Финляндия НАТО при необходимости использовать свою территорию для защиты Эстонии и других Балтийский стран?
Я считаю, что спекуляции на тему военного конфликта неуместны. Естественно, такие темы обсуждаются, но обнародование этих обсуждений очень быстро привело бы к безнадежным спекуляциям и ошибочным оценкам. Отмечу при этом две вещи. Во-первых, заключенный с НАТО договор о так называемой принимающей стороне нас ни к чему не обязывает. Во-вторых, мы постоянно слышим вопросы в стиле "Финляндия поможет?", но никогда никто не предлагает "мы могли бы помочь Финляндии". И когда мы указываем на это противоречие, нам говорят "Сами виноваты – вступайте в НАТО, тогда точно поможем". Получается, что как будто бы финны обязаны помогать, несмотря на то, что ведут себя глупо и не вступают в НАТО. Таким образом это не работает ...
Беженцы
В прошлом году в Финляндию прибыло в 10 раз больше просителей убежища, чем в позапрошлом, и премьер-министр Юха Сипиля уже успел объявить, что это предел. Насколько изменил финское общество этот исключительный наплыв беженцев?
Я бы не сказал, что он очень сильно изменил финское общество, но беспокойство премьера, на которое я и сам обратил внимание прошлой осенью, я действительно разделяю. Однако наша ситуация, к счастью, не настолько хаотична, как была и остается в Южной и Центральной Европе. Так что несмотря на то, что в Финляндию прибыло 35 000 беженцев и просителей убежища, ситуация все-таки достаточно хорошо контролируется. Изменения, которые она порождает, станут заметны лишь спустя более длительный срок. Сейчас идет процесс интеграции, который в свою очередь тоже бросает нам вызов.
Но финское общество все же изменилось: вы же сами указывали на то, что появились резкие высказывания, непонимание друг друга и ненависть.
Действительно, оценочных мнений прибавилось. Но я видел и исследования, которые утверждают, что отношение народа не изменилось. Просто люди с жесткой оценкой активнее – и даже местами в опасной форме - о ней говорят.
Из финских центров временного содержания ходатайствующих об убежище за полтора года исчезли 2500 человек, о мотивах которых по сути ничего не известно. Насколько вы считаете это опасным, имея ввиду терроризм и преступность?
Я эту опасность почуствовал сразу, когда начался прием беженцев в августе прошлого года. Когда мы стали отслеживать происхождение прибывающих в Финляндию людей, то оказалось, что, например, из Сирии поначалу к нам вообще никто не приехал. Основную часть беженцев составляли молодые мужчины из Ирака, часть из них затем добровольно уехали обратно, что означает – речь не шла о людях, бегущих от безысходности.
Сразу стало понятно, что из тех, кто не отвечает критериям предоставления убежища и получит отрицательный ответ на ходатайство, часть исчезнет куда-то без документов – не знаю, куда. Часть этих людей, конечно, останутся в Финляндии. В гораздо большей степени та же проблема наблюдается и в Швеции, и в Германии. Там десятки, если не сотни тысяч людей, о местонахождении или намерениях которых ничего не известно.
Я не хочу сказать, что все они автоматически преступники. Иногда это просто молодые иракцы, которые бежали от войны в поисках лучшей жизни. И это абсолютно естественное стремление. Мы все к этому стремимся. Проблема – в количестве этих людей. А те, кто действительно нуждается в помощи, вынуждены страдать потому, что мигрировать стали и те, кто просто мог себе это позволить и искал лучшей жизни.
Говоря о количестве ... эстонцы не должны больше приезжать в Финляндию в качестве беженцев, но приезжают к вам десятками тысяч на работу. Все они, несомненно, не могут найти работу в Эстонии. Финский рынок труда в этом смысле – как бы часть эстонской системы соцобеспечения, в которую Эстония по этим причинам не должна слишком много инвестировать. Данная ситуация, по вашей оценке, жизнеспособна?
В долгосрочной перспективе это, конечно, не жизнеспособное решение. Но должен отметить, что мне вспоминаются 1960-1970-е годы, когда финны в качестве аналогичного буфера использовали Швецию. Эта ситуация разрешилась лишь с годами, часть финнов вернулась на родину, часть – прижилась в Швеции, и их потомки проживают там до сих пор. В 1980-х это явление исчезло. Я верю, что и между Эстонией и Финляндией ситуция разрешится таким же образом.
Редактор: Екатерина Таклая