Алара Кариса привыкли видеть в строгом костюме, застегнутым на все пуговицы, скорее, молчаливым и осторожным на эмоции и высказывания. Согласно последним исследованиям, 65 процентов участников опроса общественного мнения утверждают, что доверяют именно такому президенту. Однако немало и тех, кто ставит Карису в вину его интеллигентность, называя слабым и незаметным. Какой же настоящий Карис без галстука и трибун?

31 августа 2021 года во втором туре голосования Карис получил большинство голосов членов эстонского парламента. Если в 2016 году государственным мужам потребовалось три тура выборов в парламенте, три тура в палате выборщиков и один тур вновь в парламенте, а через голосование прошли восемь кандидатов, прежде чем Керсти Кальюлайд вступила в должность главы государства, то Карис конкурировал с самим собой и убедительно победил уже на стадии Рийгикогу. Инаугурация бывшего ректора Эстонского университета естественных наук и Тартуского университета, государственного контролера и директора Эстонского национального музея на пост президента страны прошла 11 октября 2021 года.

С тех пор большую часть времени, когда президент не находится в зарубежной поездке и командировке по Эстонии, Карис проживает в Кадриорге.

- Вы раньше здесь, конечно, бывали. Что чувствовали, когда вы зашли сюда и стало понятно, что вы здесь будете большую часть времени жить.

- Поскольку я не живу в Таллинне, то и дом мой здесь. Но это не было чем-то внезапным. Когда ты работаешь в разных странах, да и в Таллинне, то дом возникает там, где ты находишься. Хотя мой настоящий дом в Тарту, но при такой жизни ты воспринимаешь все это само собой разумеющимся. Ты создаешь себе среду, которая тебе подходит, и живешь. Тут, кстати, есть свои преимущества: прямо в пижаме, конечно, не идешь утром на совещание, но ты очень быстро можешь оказаться на работе. Я к этому очень быстро привык и мне это не мешало. Жаль, конечно, что на самом деле домой попадаю крайне редко.

- Понятно, что вы очень много путешествовали, жили в чужих домах. Насколько для вас важно чувство дома и уют вокруг себя: вот здесь должна стоять моя синяя кружка, а вот здесь должны лежать мои очки. И никто не трогайте. И это мое кресло. Вот это, есть у вас?

- Да, конечно, есть. И я такой же: это мое место, а это моя кружка. Так есть и дома, так есть и тут. Наша же жизнь в принципе и состоит из мелочей: особенно дома. Это и делает дом домом.

Алар Карис очень богатый человек. И речь тут не о деньгах. Он отец троих детей и дед пяти внуков.

- Вы тот президент, который очень много общается с детьми. Вы все время в каком-то лагере, проводите какие-то конкурсы. То есть, вас тянет к детям. На своих-то детей и внуков, времени хватает?

- К сожалению, нет. Это досадно. К счастью, я женился очень молодым. И дети у меня самого родились в молодом возрасте. То есть у меня было время побыть с ними или не побыть с ними, поскольку свою жизнь тоже нужно было строить. Мы могли общаться в машине, где они сидели на заднем сидении, и мы куда-то ехали. Они там выросли. Но для внуков, да, к сожалению, времени не хватает. К счастью, у нас есть свои традиции, которых мы очень придерживаемся - это рождественский период или дни рождения, когда мы все же стараемся собираться вместе. Я тоже стараюсь составлять свой календарь так, чтобы мы все могли встретиться.

- Вы, конечно, общаетесь со своими детьми, с внуками. Что-то объясняете, говорите о своей должности, о своей профессии, о том, что с вами происходит. Вы постоянно под вниманием, под колпаком, отсюда вопрос: трудно быть ребенком или внуком президента? Особенно в такое неспокойное время.

- Это нужно спросить у них. Определенные сложности у детей, конечно, есть. Они тоже должны обдумывать каждый свой шаг и каждое свое высказывание. Мы сегодня, к сожалению, живем в таком мире, где грехи детей становятся грехами родителей, а грехи родителей становятся грехами детей. Мои сыновья - уже сорокалетние люди, они взрослые, и я уже не могу отвечать за их поступки. И они, конечно, должны думать, как вести себя в общественном пространстве.

- Вы защищаете, закрываете как-то свою семью, чтобы они поменьше попадали на картинку? Очень многие главы государств вообще свои семьи прячут.

- В Эстонии очень сложно кого-то спрятать. Мои дети, наши дети, выросли в свободе выбора и ответственности за то, что они делают. Конечно, я даю советы, когда они эти советы просят. Но в целом они живут самостоятельной жизнью и у них нет никаких ограничений. Если кто-то приходит с интервью и спрашивает об отце, они не могут сказать, что не имеют право обо мне рассказывать. Они взрослые люди и живут своей жизнью.

- А внуки? Пришел внук со школы и говорит: "Деда, тебя ругают. Ты сказал что-то в своей речи или не сказал. Например, в последней речи не упомянул войну и Закон о церквях не провозгласил".

- Ну, я не знаю, обсуждают ли дети в школе эти вопросы. Это все же больше мир взрослых. И слава богу, что так есть, дети все же остаются детьми. Дети живут своими радостями и они не должны так рано уже думать о так называемых делах взрослых. Навряд ли Закон о церквях или какой-то другой закон обсуждается в начальной или основной школе. Но, конечно, поскольку в каждой школе висит фото президента, неизбежно, что они это видят и об этом говорят.

- В должность президента вы вступили, имея богатый опыт административной и общественной работы. Были государственным контролером, имели и определенное представление о роли и работе президента. Сейчас, на пятом - последнему году должности - уже можно определиться, насколько представления совпали с реальностью?

- Да, действительно, мне посчастливилось довольно близко видеть, как работает правительство, каждый четверг находясь на заседаниях кабинета. Видел, как меняются правительства. И это один опыт, который, конечно, помог и в части познания государства. Что касается должности президента: при прежних президентах я входил в различные палаты и видел работу главы государства. Но это как с любой должностью: одно дело, что ты видишь со стороны, и другое - когда ты сам ее занимаешь. Ты видишь, что все несколько иначе. Но это твоя работа, которую ты должен делать самым лучшим образом. Тут в чем-то твое представление на 100 процентов совпадает, а в чем-то не имеет ничего общего с реальностью. С другими должностями могут быть общие корни. Но здесь не то, что ты боишься ответственности - разные профессии учат нести ответственность и не особо беспокоиться об объемах нагрузки. Особенность этой профессии в том, что ты должен отвечать за всех. За то, что делают все. Особенно, если ты находишься в зарубежной стране. Это неизбежно сопровождает эту должность: тебе нужно отвечать не только за свои собственные поступки, но отвечать за поступки других.

- Если сравнить эти ощущения, убеждения и опыт, который вы получили, это, скорее, разочарование - никогда больше, я закончу свой срок и пойду заниматься чем-то другим - или здесь возникли какие-то интересные вещи, которые хочется продолжать и делать дальше?

- В каждой должности есть очень много интересного. И, наверное, какой бы сложной ни была эта работа, ты должен найти в ней прекрасные моменты. Тут то же: есть замечательные люди, которые тебя окружают, очень много интересных встреч. Как и в предыдущих должностях, ты должен найти то, что тебя радует. Но я счастливый человек. Я всю жизнь баллотировался в разные места, но я никогда не подавал заявления, меня всегда приглашали выставить свою кандидатуру. И у меня получалось побеждать. Я не знаю боли поражения, проигрыша в каком-то конкурсе. У меня, в каком-то смысле, к сожалению, такого опыта нет. Но, да, через пять лет поступят новые предложения и можно будет подумать: продолжить на прежнем месте или заняться чем-то другим. И если присмотреться, обычно я выбирал что-то другое.

Алар Карис рассказал о моменте в жизни, который стал для него основополагающим на всю последующую жизнь. Обучаясь в университете, он в какой-то момент решил полностью сменить направление и перевестись на другую специальность.

- Это был тот шаг, когда я собрал всю свою смелость и начал все с нуля. И это очень помогало во всей моей последующей жизни. Я не боюсь этой неизвестности. Всегда сложно. Каждый раз, когда ты получаешь новую должность, с ней приходит что-то новое, что-то другое. Ты знаешь, что поначалу придется напрячься, тебе нужно во всем разобраться, но это помогает тебе сохранять, скажем так, свежесть. Оставаться на позициях какой-то должности.. Например, моя жена очень долгое время была директором музея, но люди все разные. Я тот тип человека, который хочет откуда-то получить какую-то свежесть и самому быть свежим.

И все же у должности президента есть не только прелесть победы и высокого полета, но и свои ограничения.

- В одном интервью вы говорили, что это не очень просто не иметь реальной власти на исполнение, оставаясь гарантом и человеком, который наставляет и призывает. Как вам удается не потерять мотивацию? К вашим советам, к вашему мнению прислушиваются? Оно реализовывается?

- Вы правы, предыдущие должности были такими, где я мог сам принимать решения и быть тем, кто управляет и отвечает за свои дела. Эта должность несколько иная. Если посмотреть на президентов других стран, то у каждого своя роль. Наши люди часто не понимают, что роль президента Эстонии несколько иная, чем в Финляндии или Латвии. Мы чем-то похожи на Германию, где канцлер обычно больше находится на переднем плане. В этом смысле, да, роль президента иная даже в похожих странах. И нужно заниматься тем, что объяснять, когда спрашивают, почему президент не принял какое-то решение, или почему я делаю одно или другое. Просто нужно понимать, что роль другая и невозможно что-то сделать, хотя хотелось бы. Иногда, конечно, хочется вмешаться, предотвратить какую-то глупость, но делать это нужно так, чтобы за кулисами обсуждать с руководством, какой шаг разумно сделать прежде, чем заявить о чем-то официально.

У президента Кариса определенно есть свой стиль: спокойный, сдержанный, обстоятельный. Есть и те, кто считает это слабостью, нерешительностью, если не аморфностью.

- Вы вообще способны на импульсивные поступки?

- Я из той категории людей, которые считают, что президент должен быть достойным. Конечно, я импульсивный, об этом можно спросить людей близкого круга, которые работают рядом со мной. Но демонстрация этой импульсивности на людях может создавать проблемы для других, чего делать не хочется. Я тут импульсивно схватил самокат Bolt и поехал вниз по Кадриоргу, но это создало проблемы другим: телохранителям и всем. Демонстрировать такую импульсивность слишком часто нельзя. Но в узком кругу, конечно, могу. Мой характер не такой тихий и осторожный, как кажется. Просто эта должность требует другого поведения. И в своих выпадах. Можно, конечно, высказать кому-то эмоционально, с налитыми кровью глазами, но я не уверен, окажет ли это влияние? С другой стороны, я пытаюсь вежливо реагировать на отличное от моего мнение, но тут есть риск, что это не заметят или ты скажешь настолько завуалированно, что это будет не понято и этот посыл останется незамеченным. Я оказывался в такой крайности, когда что-то оставалось непонятым и приходилось повторять.

На своей первой пресс-конференции, отвечая на вопрос, насколько он собирается быть близким к народу, Карис сказал: "Я думаю, что сегодня мы в той ситуации, когда нужно заниматься как внутренней, так и внешней политикой. Я понимаю, что это сложная задача для одного президента, но это неизбежность. Внешнеполитические проблемы серьезные, но и внутренней политикой тоже нужно заниматься".

Сегодня уже точно можно сказать, что отчасти свое обещание президент выполнил: он заметен на внешней арене, но еще больше его видно во внутренней политике, особенно по отношению к русскоязычному населению Эстонии, которое он не отталкивает и не противопоставляет.

- Я не знаю, насколько это у меня получилось, но я действительно пытался сделать что-то для того, чтобы хоть как-то сплотить представителей разных национальностей. И тут, наверное, помогает тот опыт, который дал университет. Тартуский университет - это самое крупное эстонское учебное заведение и там представлено очень много различных мнений и убеждений. Ректор должен все это как-то между собой сводить и искать примирения, если это нужно. Но мнения могут различаться не только у разных национальных групп. Это происходит и внутри одной национальной группы. Мир очень разнообразен. Это очень печально, что желание участвовать в обществе у русскоязычных определенно снизилось. По разным причинам. Как вернуть эти группы в лоно государства, чтобы и они чувствовали, что это их страна? Это требует труда, а разные мелочи иногда могут отбрасывать назад. И если однажды уже пошли по двум дорогам, исходя из национальности или чего-то другого, то свести это обратно вместе заметно сложнее. Я, как биолог развития, как ученый, пытаюсь предусмотреть какие-то вещи. То, что происходит сейчас, что мы делаем сегодня, какое влияние это окажет в будущем? И какие есть альтернативы? Мы видим, что эти вещи не особо учитываются, не взвешивают, что может означать со временем один или другой шаг. Сегодня это может казаться правильным, а в длительной перспективе это окажется ошибкой. Все это нужно проиграть в своей голове, прежде чем принимать какие-то радикальные решения.

Карис отказывается перечислять, какие свои решения он считает удачными, а какие провальными. На счету нынешнего президента уже восемь законов, которые он не провозгласил: это поправки к Закону об иностранцах и предоставлении международной защиты, это общий проект поправок к законам о семейных пособиях, семейном положении и трудовом договоре, это поправки к законам, связанным со строительством и планировкой, это поправки к законам, связанным с земельным налогом, это пресловутый Закон об автоналоге, это Закон о недрах, и последние два закона очень болезненных закона: о церквях и сборе данных. Что-то было переделано и вступило в силу. Некоторые законы так и не вступили в силу: их либо сняли с повестки дня, либо передали в Государственный суд, чтобы решить спор гаранта Конституции и парламента. Например, Закон о церквях, который Карис требует признать антиконституционным. Президент утверждает, что старается гасить конфликты и не вступать в прямую конфронтацию, но зуб на главу государства у политиков явно наточен.

- Мы видим по нашей истории, что были президенты, которые в какой-то момент не были особенно популярными, но спустя какое-то время они оказывались для нас самыми лучшими. Каждый президент остается в своем времени и его нельзя оттуда забрать. Если прежнего президента переместить в сегодняшний день, не факт, что он справился бы так же хорошо, и наоборот. Это тоже своего рода мудрость, которая должна иметься у нашего парламента, чтобы именно в это время выбрать самого разумного президента.

Через год наступит тот момент, когда политики и парламентарии должны будут проявить ту самую мудрость и выбрать нового президента.

- Я не буду задавать вам вопрос, который задает вам задает каждый журналист, который к вам приближается: будете ли вы выставлять свою кандидатуру через год? Я спрошу, могли бы вы пойти в политику и какая партия оказалась бы для вас близкой?

- Тут у меня есть четкий ответ: я никогда не состоял ни в одной партии, в том числе и в Коммунистической партии Эстонии. Мне все это не подходит. Я руководил учреждениями, которые были очень автономными и это дало мне самому очень независимое мышление. Мне очень тяжело подчиняться. Я не даю оценок политикам, но с моим характером очень сложно быть в политике, где нужно нажимать кнопку в ситуации, когда мое сердце говорит мне, что это неправильно. Я не могу это делать. Если ты не можешь это делать, то ты не годишься для политики. Ну так есть. Я не вижу себя в политике. Тут могу с легкостью сказать: готов выпить яду, что такого не произойдет.

- И все-таки, какая сторона вам ближе: левая, правая, центр?

- Сегодня сложно это так делить. Я по своему характеру имею либеральные взгляды, но достаточно симпатии у меня вызывают социал-демократические ценности. Вот ты ищешь все эти кусочки, поскольку в каждой партии есть что-то, - и в радикальных тоже - что тебе подходит. Если бы мог, я бы сам собрал себе такую партию, и если бы я был единственным ее членом. Если бы это было возможно.

"Очевидец" еще о многом успел поговорить с Аларом Карисом. Например, он считает, что учить эстонский язык нужно в детском саду, что он видел на примере своих собственных детей, живших с ним за рубежом и не зубривших языки с учителем, а впитывавших их через окружение. Вторым этапом повышения знаний мог бы быть один год между основной школой и гимназией, который был бы полностью посвящен языку. Сейчас же есть проблема, ее нельзя замалчивать, а нужно искать решение сообща - двумя общинами. Также президент не живет в страхе войны, он уверен, что на наши улицы она не придет, но считает важным быть готовыми.

- Нет, я не вижу причин бояться. Но ты не боишься чего-то, когда ты готовишься. Здесь нужны ресурсы. Нужно быть готовыми к самому плохому, тогда плохое не наступит. Самое дурное, если ты не готов к плохому и оно происходит неожиданно. Даже мелочь, мелкий конфликт может перерасти в очень большой. Точно также, как нужно быть готовыми к новому ковиду, нужно быть готовым к тому, что какой-то злодей может прийти на нашу землю. Я считаю, что чувство уверенности возникает, когда мы видим, что у нас есть все, что нужно для самозащиты. И речь не только о тяжелом вооружении, это и воля людей к обороне. И я считаю, что эта воля к обороне у нас в Эстонии есть. Вне зависимости от того, из какой языковой группы кто-то происходит.

После разговора с "Очевидцем" Алар Карис быстро переоделся, перестроился на другую тему и другой язык общения и улетел на французский вертолетах инспектировать учения "Молния". График плотный, но это работа 67-летнего президента. Остается вопрос - когда он отдыхает?

- Это правда, что на этой должности ты можешь отдохнуть не тогда, когда ты хочешь. Ты можешь отдохнуть тогда, когда такой момент тебе дали.