- Реалистичны ли опасения, что Израиль может в ближайшие месяцы напасть на Иран?

- В ближайшие месяцы - скорее нет. Мы сейчас наблюдаем деэскалацию, и различная напряженность, - и в Газе, и на Ближнем Востоке в целом, - начала довольно быстро спадать. Я думаю, что последней каплей для американцев стало решение Израиля атаковать цель в Катаре. Хотя целью были члены ХАМАС, погиб также один катарский офицер, и такая атака на территории очень близкого союзника США, по-моему, стала моментом, когда не только администрация [президента США] Дональда Трампа, но и в целом связанный с политикой безопасности аппарат в США пришли к выводу, что теперь нужно сбавить обороты.

- Что станет с сектором Газа? Что будет представлять собой правительство технократов в палестинском анклаве?

- Это еще предстоит увидеть. Сейчас мы подходим ко второй фазе этого большого мирного плана из 20 пунктов, и там, безусловно, есть много элементов, о которых неизвестно, как они реализуются на практике.

Очень вероятно, что роль международного сообщества там увеличится, особенно в том, что касается оказания помощи, и люди вернутся в Газу. Что касается других пунктов, например, присутствия миротворцев или международных войск в Газе, то я думаю, что это очень маловероятно, хотя об этом, безусловно, будут говорить. Израиль не хочет международных сил для обеспечения безопасности у своих границ. Предполагать, что Израиль теперь допустит в Газу каких-то иностранных военных, - это очень маловероятно. То же самое касается и ХАМАС. Они хотят сами контролировать эту территорию, которая находится под их контролем, а не видеть там ездящих туда-сюда миротворцев.

- Но мирный план предусматривает, что ХАМАС будет разоружен и уйдет со сцены. Реалистично ли это?

- Наблюдая столкновения между палестинцами в Газе, мы видим, что у ХАМАС явно по-прежнему есть оружие. Однако они слегка меняют ориентацию, и ключевым словом здесь является не военная структура, а ориентация на внутреннюю безопасность или поддержание внутреннего порядка, чтобы избежать хаоса, связанного в том числе с тем, что люди возвращаются в свои дома - или к развалинам того, что когда-то было их домом. Такая полицейская функция - это то, к чему ХАМАС стремится на первый взгляд. Это может стать той точкой равновесия, которая означает, что они больше не являются военной организацией. Это не означает, что они откажутся от оружия, и я думаю, что уверенность ХАМАС также подпитывается тем фактом, что американцы приняли Талибан в Афганистане, они приняли бывших лидеров Аль-Каиды в Сирии, и на этом основании я думаю, что Хамас видит себя равноправным партнером для всех, включая США и Израиль.

- Вполне возможно, что рейтинг ХАМАС в секторе Газа близок к нулю, но они все равно не хотят складывать оружие. Там возникнут внутренние конфликты, которые уже начались... Может быть, Израилю выгодно позволить им там сейчас вариться в собственном соку?

- Это один из вероятных сценариев на данный момент. На самом деле, перемирие в Газе, несмотря на то, что этот мирный план в таком большом масштабе, возможно, не будет полностью реализован, не означает, что война не возобновится в ближайшем будущем. У Израиля также есть союзники среди вооруженных палестинских группировок в секторе Газа, которых они сами вооружили; это открыто задокументировано и хорошо известно. Такая не угрожающая Израилю, но в то же время вызывающая большую неразбериху среди самих палестинцев ситуация является приемлемой для Израиля и означает, что им не придется снова начинать войну. Они могут выполнить обещания, данные Трампу, то есть центр приложения усилий, вероятно, сместится в другое место, и, скорее всего, это будет Западный берег реки Иордан.

- Что будет происходить на Западном берегу? По одну сторону сектор Газа полностью разрушен, по другую - тоже большая напряженность. Возможно, что ХАМАС переместится на Западный берег?

- Пока этого не произошло, а ведь ХАМАС у власти [в секторе Газа] с 2006 года. Раньше такого не было, и сейчас в таком виде этого не произойдет. По крайней мере, никто из наблюдателей на месте этого не подтверждает. Основная проблема и сложность Западного берега - это расширение [израильской] оккупации, то есть те самые незаконные израильские поселения, решение о расширении которых приняло правительство Израиля. Это, безусловно, вызывает напряженность как среди палестинцев, так и среди поселенцев, а в более широком плане - между израильской армией и палестинцами.

- Можно ли предположить, что при стечении неблагоприятных обстоятельств может возникнуть сопротивление и политическая партия на Западном берегу, которая начнет бороться против Израиля?

- Военное сопротивление как последнее средство имеет очень широкую поддержку среди палестинцев. Как в Газе, так и на Западном берегу. Везде. В принципе, поддержка этому есть, но если мы посмотрим на ресурсы, которые есть у палестинцев на Западном берегу или доступны этим группам, то они гораздо меньше. Те каналы [снабжения], которые, возможно, были раньше, больше не существуют. Другие арабские страны не готовы поддерживать тех палестинцев, которые хотели бы вступить в борьбу, и в свете этого военный конфликт маловероятен.

- Газа лежит в руинах. Когда началась война, сектор Газа выглядел застроенной территорией, а теперь даже силуэта города не видно. Кто-то должен физически восстановить его в ситуации, когда все ссорятся друг с другом и все крайне небезопасно. Кто будет согласен заняться там строительством?

- Это еще только предстоит увидеть. Люди в Газе есть. Сегодня у них есть очень ясное желание восстановить свои дома, свой бизнес и ту жизненную среду, которая у них там есть, так что вопрос скорее в материалах и средствах. В том числе и в деньгах. Очевидно, что американский план предусматривает, что большая часть этих средств должна будет поступить из стран Персидского залива, то есть Катар, Объединенные Арабские Эмираты, Саудовская Аравия должны будут внести свой вклад. Это то допущение, с которым сегодня играют США.