Все ведущие фигуры в политике просчитывают возможные комбинации будущей коалиции. Например, естественно, что Партия реформ держит кулаки за социал-демократов и "Эстонию 200". А EKRE мечтает о коалиции, в которой премьер-министром будет Мартин Хельме. Конечно, EKRE хочет, чтобы у "Отечества" и Центристской партии оказалось достаточно депутатов для формирований новой старой коалиции.

В реальности совсем не исключены совершенно иные правящие союзы, что также является естественной частью политического выбора. В условиях демократии никто не имеет права говорить, каким партиям позволено быть в правительстве, а каким нет. И то, что многим жителям Эстонии не нравится EKRE, не имеет значения. Они представляют своих избирателей так же, как другие партии.

Но запугивание, что возвращение старой коалиции означает движение к диктатуре, это просто бред. Представления, интересы и мотивы действий EKRE, "Отечества" и Центристской партии не совпадают по многим принципиальным вопросам. Как не совпадают и интересы Социал-демократической партии и Партии реформ (в случае с "Эстонией 200" сложно определить их конкретные желания, потому что пока все еще находится на уровне невнятных лозунгов).

Кроме того, нет оснований опасаться, что в Эстонии на предстоящих парламентских выборах какая-то партия сможет набрать более половины голосов, не говоря уже о двух третях.

Лучший результат на данный момент, 41 место в Рийгикогу, принадлежит избирательному союзу "Коалиционная партия и Объединение селян" на выборах 1995 года, но сейчас, к счастью, избирательные союзы на выборах в Рийгикогу запрещены. В среднем победитель выборов набирает около 30% голосов (Выдающегося результата на предыдущих выборах добилась Партия реформ – 34 места). 

Всегда были необходимы коалиционные правительства или правительства меньшинства, в которых партии поддерживают разделение власти в более или менее равном положении.

Конституция Эстонии построена таким образом, что изменить ее, то есть внести принципиальные изменения, при нашей нынешней организации государства очень сложно. Эта сложность обеспечила нам конституционную, а также политическую стабильность.

Я знаю, что многие не хотят в это верить, но на самом деле в Эстонии существует реальное разделение властей. Амбиции друг друга у нас уравновешивают Рийгикогу, президент, а многие споры доходили на Госсуда.

У нас очень сильный канцлер права, который тоже не боится непопулярных действий. Например, упорно противостоять общественному мнению, которое во время коронавирусного кризиса требовало все новых и новых ограничений. И хотя в адрес эстонской прессы может быть много упреков, мы по-прежнему являемся одной из стран с самой большой свободой прессы на нашей планете. У нас есть четыре сильных медиадома, которые невозможно подчинить воле одной партии.

Предыдущая работа EKRE в правительстве сопровождалась неловкими и скандальными моментами, но, несомненно, потрясла довольно застывший чиновничий аппарат Эстонии, заставив нас взглянуть на вещи под другим углом. Мы также видели бесстрашие, с которым другие партии, президент, пресса и следственные органы осмелились противостоять случаям, когда внезапно оказавшиеся у власти министры от EKRE переходили границы.

Я считаю, что это бесстрашие никуда не делось. В EKRE, несомненно, есть люди, которые чихать хотели на законы и правила, но такие люди есть во всех партиях. Покажите мне партию, члены которой не оказывались на скамье подсудимых за коррупцию, превышение власти или наглое воровство.

И в заключение. Я прочитал множество мнений, в которых утверждается, что зеленый переход будет возможен только в случае централизованного управления. Даже некоторые эстонские ученые считают, что нужны строгие предписания о том, как люди должны жить и вести себя в будущем. Нам якобы нужно новое и более справедливое, совершенно другое общество. Однако никто не склонен трактовать подобные заявления как тоску по твердой руке и диктатуре. Почему-то в общественной жизни и в политике некоторые вещи Юпитеру позволены, а быку по-прежнему нет.