- Что такое редкоземельные металлы и почему они так важны?

- Редкоземельные металлы, как мы их сегодня понимаем, – это элементы лантаноидной группы периодической таблицы. Лантаноидов насчитывается семнадцать, и к ним часто добавляют также скандий и иттрий, свойства которых несколько отличаются, но в определенных ситуациях и реакциях они ведут себя схожим образом.

Редкоземельные металлы, или лантаноиды, обычно являются мягкими, довольно плотными металлами. Некоторые из них медленно реагируют с водой. Возможно, они считаются редкими потому, что образуют крайне малое количество самостоятельных минералов. Они встречаются в составе других минералов в рассеянном виде, и именно поэтому их трудно добывать. В земной коре они, конечно, присутствуют, но, как правило, их производят в сочетании с какими-либо другими полезными ископаемыми.

- А как добывают редкоземельные металлы? Нужны ли специальные технологии?

- Их также добывают. Например, эстонские фосфориты обогащены редкоземельными металлами. То есть осадочные карбонатные породы содержат редкоземельные металлы, и добывают их так же, как и, скажем, в Эстонии добывают осадочные полезные ископаемые. Часть минералов, содержащих редкоземельные металлы, встречается и в магматических породах, где они связаны с фосфатным минералом апатитом.

Для добычи особых технологий не требуется. Однако для того чтобы выделить редкоземельные металлы из руды или отделить их от других элементов, нужны совершенно разные подходы, и эти технологии довольно сложны.

- А насколько все это токсично?

- Я бы не сказал, что редкоземельные металлы сами по себе токсичны. Однако если лантан, церий, празеодим, неодим, гадолиний, (у всех этих металлов очень красивые названия) уже выделены в виде оксида или порошка, они могут медленно реагировать с водой, а продукты этой реакции могут быть токсичными.

Но если говорить в общем, редкоземельные металлы, находящиеся в земной коре в природном состоянии, не представляют собой какой-либо экологической угрозы.

- А что можно из редкоземельных металлов сделать? Ну я не знаю, телефон или ракету?

- Конечно, можно производить и телефоны, и ракеты. Можно сказать, что мы достигли этапа технологического развития, на котором высокие технологии все больше требуют различных металлов, о которых мы, возможно, даже не задумывались двадцать лет назад.

Если говорить о том, что нам необходимо для так называемого "зеленого перехода" и перехода к более экологичным технологиям, то это прежде всего крупные установки и оборудование. Нам нужно переводить транспорт на электричество, вырабатывать электричество, а для этого требуются мощные турбины, которым нужны качественные магниты. Например, в одной ветряной турбине может содержаться до тонны редкоземельных металлов, в основном в магнитах. Магниты – это, пожалуй, одна из важнейших областей применения неодима и празеодима.

Другая важная сфера использования – это лазеры. Здесь редкоземельные металлы играют ключевую роль в их конструкции. Кроме того, они применяются как катализаторы в химических реакциях и при производстве специальных видов стекла. Например, если мы посмотрим на современную индустрию дисплеев – от мобильных телефонов до огромных экранов – редкоземельные металлы используются и там.

Освещение – еще одна область, где они незаменимы. Различные светодиоды, создающие разные спектры света, также активно используют редкоземельные элементы. Даже оптоволоконные кабели невозможны без них. Например, диспрозий – это элемент, без которого современный оптоволоконный кабель был бы невозможен.

Редкоземельные металлы находят применение в самых разных областях –от игровой индустрии и производства компьютерной техники до ядерной и космической промышленности. А если учитывать, что сейчас начинается новая гонка вооружений, то оборонная промышленность также будет все больше нуждаться в редкоземельных металлах для реализации своих технологий.

- Можно ли сказать, что именно из-за этого и развернулась мировая гонка за редкоземельными металлами?

- Я бы не сказал, что основная причина – это военная промышленность или военные технологии. Конечно, они тоже важны, но, как я уже говорил, главными факторами являются электрификация транспорта, производство энергии из ветра и солнца, а также электроника. Именно в этих сферах потребность в редкоземельных металлах растет особенно быстро.

Я недавно смотрел одну таблицу с данными за прошлый год, кажется, это был 2023 год. В тот год мировое производство редкоземельных металлов составило примерно 350 000 тонн. Это в полтора раза больше, чем пять-шесть лет назад. Это говорит о том, что спрос на них продолжает стремительно расти.

С другой стороны, стоит учитывать, что Китай еще 30 лет назад очень дальновидно взял под контроль не только добычу редкоземельных металлов, но и основные месторождения этих полезных ископаемых. В результате ни одна другая страна в мире даже близко не может сравниться с Китаем в этой сфере.

- Вы сказали в интервью "Актуальной камере", что именно из-за редкоземельных металлов Россия начала войну. Почему вы так считаете?

- Я бы сказал, что редкоземельные металлы действительно играли важную роль, но я бы расширил эту мысль. Войны за ресурсы ведутся уже тысячи лет, и большинство крупных конфликтов происходило именно из-за борьбы за ресурсы.

В случае с Россией редкоземельные металлы занимают важное место в экономической политике. Например, в 2020 году Россия приняла решение активно развивать производство редкоземельных металлов, чтобы к 2030 году занять второе место в мире после Китая. Однако фактические объемы добычи России остаются невысокими, даже меньше, чем, например, производство на заводе в Силламяэ. Это может быть частью масштабной государственной политики – попытки догнать Китай.

Что касается Украины, там тоже есть значительные природные ресурсы, которые могли сыграть свою роль.

Если говорить о США, то несколько лет назад они импортировали около 75% своих редкоземельных металлов. Говорят, что и Эстония внесла свой небольшой вклад в американскую индустрию редкоземельных металлов благодаря производству в Силламяэ.

- Сейчас в СМИ можно встретить разные оценки того, сколько же редкоземельных металлов есть в Украине. Некоторые считают, что их там мало. Но в интервью "Актуальной камере" вы сказали, что были в Украине с китайскими экспертами. Какой у вас взгляд на этот вопрос? Насколько велики запасы в Украине, или эта тема пока плохо изучено?

- Да, к сожалению, месторождения редкоземельных металлов в Украине недостаточно изучены, чтобы сразу начать их промышленную добычу. Однако, по геологическим оценкам, Украина – большая страна с разнообразными геологическими формациями, в том числе щелочными породами, богатыми апатитом. Апатит, как известно, содержит редкоземельные металлы, также как и монацит.

Эти породы и минералы хорошо представлены в Украине, так что запасы там наверняка значительные. Но точные цифры никто пока не называет. Насколько мне известно, Украина никогда не занималась добычей или производством редкоземельных металлов, но проводила геологические исследования как до войны, так и после начала вторжения.

Я полагаю, что для Европы будет важно продолжить диалог с Украиной на эту тему и, возможно, инвестировать в дальнейшее изучение ее ресурсов.

- Я, признаюсь, дилетант в этой теме и вопрос у меня возможно наивный: если в стране есть такие большие ресурсы, и сама по себе страна довольно крупная, почему же Украина этим не занималась раньше? Почему она сама не добывала редкоземельные металлы? С чем это связано?

- Трудно сказать, почему Украина так медленно развивала исследования и добычу полезных ископаемых нового поколения, которые необходимы для высоких технологий. Исследования в этой области продвигались довольно медленно.

Зато Украина успешно торговала сталью, поскольку у нее есть и уголь, и железо – а вместе они дают сталь. Украина также эффективно продавала титан и была производителем бериллия.

Но те ресурсы, которые сегодня особенно востребованы в высокотехнологичной промышленности, например, графит, литий (важный компонент аккумуляторов), не разрабатывались с достаточной скоростью. Вероятно, этому не уделялось должного внимания со стороны руководства страны, или же геологам просто не ставили такую задачу.

- А если говорить об Эстонии? Наш министр иностранных дел заявил, что Эстония готова предложить США свои редкоземельные металлы. Как у нас обстоят дела с этим сектором? У нас есть фосфориты, но что с их дальнейшим использованием?

- Да, я тоже видел эту новость. Она даже мелькала по телевидению. Я сразу посмотрел в календарь, не первое ли апреля, но нет, это было всерьез.

Сейчас многие страны начали внимательно изучать свои ресурсы на фоне возможных соглашений между Украиной и США по полезным ископаемым. Некоторые страны смотрят на это позитивно, другие с настороженностью.

У Эстонии, безусловно, есть потенциал, ведь у нас, вероятно, крупнейшие запасы фосфоритов в Европейском союзе. Однако в настоящее время Эстонская геологическая служба только проводит исследования, чтобы определить, насколько качественное у нас сырье и насколько рентабельно извлекать из него фосфор и редкоземельные металлы.

Эти расчеты и исследования еще только предстоит сделать. Пока не появятся точные цифры в таблицах, делать экономические прогнозы сложно. Но то, что мы, геологи, давно знаем, так это то, что эстонские фосфориты действительно содержат редкоземельные металлы. Вероятно, их можно будет извлекать параллельно с добычей фосфора.

Таким образом, фосфориты Эстонии – это двойной ресурс: они полезны и для фосфорной промышленности, и для производства редкоземельных металлов. Теперь перед учеными стоит задача разработать наиболее экологичную и экономически эффективную технологию их извлечения.

- В то же время вы в интервью высказали надежду, что Эстония никогда не заключит подобное соглашение с США или другой страной, независимо от условий. Какие риски связаны с такими договорами?

- Я не хочу казаться провидцем, ведь никто из нас не может заглянуть так далеко вперед. Но в данном случае речь идет о процессе, который является уникальным на мировом уровне: заключение межгосударственного соглашения о полезных ископаемых на высшем уровне.

Одна страна всегда продавала другой либо сырье, либо очищенные элементы, и это называется торговлей. Поэтому мне кажется логичным, что мы должны придерживаться именно этого подхода. Почему бы не заключать такие сделки, но с четкими ограничениями?

Например, никто пока не видел деталей возможного соглашения между Украиной и США о полезных ископаемых. Поэтому я отношусь к таким процессам скептически.

Я считаю, что в рамках обычной торговой сделки государство может получать прибыль от своих природных ресурсов и вкладывать ее в развитие страны и людей. Но когда речь идет о соглашениях между очень крупной и очень маленькой страной, я не думаю, что это принесет нам счастье.

- То есть у Эстонии есть потенциал для самостоятельной добычи, переработки и последующей продажи уже готового продукта? Я правильно поняла?

- Да, именно так. В Силламяэ у нас работает единственный в Европейском союзе серьезный завод по переработке редкоземельных металлов. И, слава богу, вскоре он начнет выпускать магниты, изготовленные из неодима и других редкоземельных металлов.

Я вижу будущее Эстонии в четкой стратегии: мы добываем полезные ископаемые, обогащаем их, превращаем в высококачественный продукт и экспортируем именно готовую продукцию, а не руду.

Мы не должны никогда продавать просто сырье. Только переработанный и ценный продукт.