Политика России взяла в заложники верующих людей и использует организацию православной церкви фактически как инструмент империалистической политики. Недавнее пресс-мероприятие монахинь Пюхтицкого монастыря, где они пытались представить себя жертвами невинной религиозной жизни, было с точки зрения коммуникации умным шагом, но по сути опасным, так как за фасадом миролюбивого благочестия скрывается идеология, оправдывающая войну.

Монахини Пюхтицкого монастыря организовали пресс-мероприятие, чтобы продемонстрировать свою преданность Богу и отсутствие связей с политикой. Всё это происходило на фоне изменений в законе о церквях и религиозных общинах, который запрещает принадлежность к Московскому патриархату, но никоим образом не ограничивает свободу вероисповедания. Хотя попытка представить себя жертвами и гонимыми была хорошо организована с точки зрения коммуникации, она осталась довольно бессильной.

Но давайте сделаем шаг назад. В Новом Завете рассказывается, как Христос опрокинул столы торговцев в храме. Этот эпизод указывает на более широкую тему, проходящую через весь Новый Завет - те, кто организует религиозную жизнь, не всегда лучше всех служат Богу. Уже в ранней христианской философии сложилось понимание, которое различает символическую небесную церковь и земную организацию церкви. Небесная церковь объединяет всех христиан в единой вере, но земная организация управляется людьми, а люди, увы, часто грешны.

Ни один земной закон не может отнять у верующего его веру. И Эстонская Республика даже не пытается это сделать, ведь молиться своему Богу никоим образом не запрещено. Точно так же наше государство не предписывает, на каком языке можно говорить с Богом или как креститься. Это остаётся неотъемлемым правом этих монахинь. Они могут практиковать свою веру точно так же, как и раньше, даже если выйдут из-под юрисдикции Московского патриархата. Никто не запрещает им быть частью духовного христианского сообщества.

Но принципы меняются, как только мы начинаем говорить о сугубо земных вещах — например, о недвижимости или соблюдении законов светского государства. Здесь мы сталкиваемся с понятием, где светская и религиозная этика должны найти точку соприкосновения.

Когда в 2022 году вооружённые силы Российской Федерации оккупировали Херсонскую и Запорожскую области на юге Украины, православная церковь Московского патриархата под руководством ФСБ захватила святыни и имущество других конфессий. Украинским православным священникам был поставлен выбор: перейти под юрисдикцию Московского патриархата или исчезнуть в подвалах с вооружёнными людьми, откуда многие больше не вернулись. Мы знаем, что это значит. Это показывает, что сама православная церковь Московского патриархата однозначно является частью террористического аппарата, который действительно репрессировал свободу вероисповедания.

Конечно, очень многие русские православные никак не связаны напрямую с этими преступлениями, но у меня создаётся ощущение, что их церковь допустила недопустимый грех против основных понятий христианства. Христос пришёл к людям, чтобы искупить их грехи, но очень часто условием этого искупления является готовность людей раскаяться в своих грехах.

И вот в этом свете у меня возникают вопросы, ведь патриарх Кирилл нарушил заповеди "не убей" и "не укради". Слышали ли мы когда-либо, чтобы Кирилл или кто-либо другой из этой организации каялся в грехах? Признавала ли вообще церковь Московского патриархата, что они тоже грешны? С какого права они тогда претендуют на искупление Христом?

Как я, будучи светским человеком, могу простить им земные преступления, если члены этой организации ничуть не раскаялись? Но ещё более важный вопрос — могу ли я оставаться равнодушным к этой организации, если сам побывал в Херсоне и разговаривал с украинским священником, который рассказал о пережитом в камере пыток ФСБ?

Я прошу православных проявить сострадание к тем страданиям, которые с благословения патриарха Кирилла были причинены другим верующим в Украине. А как светский человек, я считаю минимумом — не позволить террористической организации действовать в нашей стране. Если я не присоединюсь к этому запрету, то фактически сам становлюсь соучастником преступлений, совершённых в Украине.

Сказав это, я возвращаюсь к вопросам земной политики. Пюхтицкий монастырь подчиняется непосредственно Московскому патриархату. Согласно указу патриарха Московского, монастырь в 1990 году был выведен из местной епархии и подчинён напрямую Москве, что, среди прочего, выражает недоверие к местному руководству. В истории этого монастыря есть и другие интересные факты. Например, по состоянию на 1944-1945 годы он находился в подчинении Константинопольского патриархата, и хотя во время немецкой оккупации приходам Ида-Вирумаа вновь разрешили подчиняться Москве, они тогда сами этого не захотели.

Монахини Пюхтицкого монастыря говорят, что должны мыслить в рамках канонического права. А я отвечаю: в мирской жизни в Эстонии главенствуют законы Эстонской Республики. В противном случае я чувствую, что чуждое мне каноническое право ограничивает моё сочувствие жертвам в Украине. И сверх этого я хочу верить, что Бог оставил нам немного свободной воли, которую не может ограничить патриарх Кирилл — только наша собственная совесть.