Многие из нас, наверное, помнят 24 февраля прошлого года – выходной день посреди рабочей недели, время праздновать День независимости. К сожалению, по этой причине день не запомнился, поскольку в этот же день Россия начала активные военные действия на территории Украины. Эта новость приковала к экранам телевизоров больше людей, чем парад и торжественный концерт. Война на Украине все еще продолжается.

Причины войны не изменились, главным вопросом по-прежнему остается вода. В мире есть множество таких потенциальных очагов конфликта – некоторые из них видимые, некоторые скрытые, поскольку борьба за водные ресурсы может быть также скрытой и экономической. Эстония тоже вступает в эту войну?

Война за воду на Украине

Крымский полуостров, являющийся очагом конфликта, представляет собой засушливую степь (особенно на севере и востоке) с несколькими небольшими реками и несколькими солеными озерами. Таким образом, эта территория не была естественным образом приспособлена ни для масштабного сельского хозяйства, ни для строительства городов с большим потреблением воды. Чтобы преодолеть неудобный для жителей дефицит, для снабжения водохранилищ и городов полуострова был построен берущий начало от реки Днепр Северо-Крымский канал.

Подготовка к строительству 403-километрового канала началась в 1951 году, но к строительству приступили только в 1961 году. Первый этап был завершен в 1963 году, а окончательно канал был закончен несколько десятилетий спустя. В то же время были построены Каховская гидроэлектростанция и Каховское водохранилище. До 85% воды, доступной жителям Крымского полуострова, поступает к ним по Северо-Крымскому каналу.

В 2014 году Россия аннексировала Крымский полуостров и несколько других регионов Украины. В апреле того же года Украина закрыла конец канала со стороны Днепра и перекрыла водоснабжение Крыма. Россия пыталась решить проблему путем увеличения забора подземных вод, создания новых водохранилищ, питаемых ливневыми водами, и так далее. Во время аномальной жары 2020 года ситуация стала критической, и, например, в Симферополе воды хватило только на 100 дней. И все это при очень жестких ограничениях – воду давали в течение нескольких часов по вечерам, а иногда и вовсе не давали.

По сравнению с 2013 годом площадь пахотных земель на Крымском полуострове за несколько лет сократилась почти в десять раз (с 130 000 до 14 000 га), и России пришлось инвестировать сотни миллионов, чтобы сохранить хотя бы такую ситуацию.

Летом 2021 года, за семь месяцев до нападения на Украину, Россия предъявила иск к Украине в Европейском суде по правам человека, обвиняя ее в блокировании Северо-Крымского канала. В то же время пообещали, что войны за воду с Украиной не будет.

Однако боевые действия, начавшиеся 24 февраля 2022 года, подтверждают обратное. Уже на следующий день (25 февраля 2022) в новостях сообщили, что Северо-Крымский канал "освобожден" и что начинается восстановление водного сообщения с Крымом – дамба, перекрывшая поток воды, была разрушена через несколько дней. Таким образом, восстановление водного сообщения явно было одной из первых боевых задач. Подтверждения тому, что вода была одним из крайне приоритетных вопросов, можно найти и в более поздних новостях.

В начале октября Илон Маск опубликовал в Твиттере свое нашумевшее заявление о поддержке России, в котором тема воды была одним из четырех основных постулатов.

Мир между Украиной и Россией:

• провести выборы в аннексированных регионах под наблюдением ООН. Россия уходит, если такова воля народа;
• Крым официально является частью России, как это было с 1783 года (до промаха Хрущева);
• гарантировать водоснабжение Крыма;
• Украина сохраняет нейтралитет.

В публичном заявлении тему водоснабжения Крыма затронул и Владимир Путин, который сказал: "Россия не ставит перед собой цели уничтожения Украины. Нет, конечно. Вот они взяли в свое время, в Крыму проживает 2,4 миллиона человек, взяли и воду отрубили. Войскам пришлось зайти и открыть воду в Крым".

Все это не оставляет сомнений в том, что и эта война по сути является войной за воду. Но она далеко не единственная, ибо война за воду в крови человечества. Первая задокументированная на глиняных табличках война за воду разыгралась 4500 лет назад в Шумере, на водосборе Тигра и Эвфрата. Там, как и в нынешней войне, спор возник по поводу использования одного из каналов, поскольку одна из сторон конфликта изменила его направление. Так что ничего нового под солнцем.

Будущие войны за воду

Если смотреть из прошлого в будущее, то тучи над нами сгущаются. Достаточно взглянуть на несколько фактов и прогнозов. По оценкам, из-за отсутствия чистой питьевой воды и санитарии в мире ежегодно умирает 3,4 млн человек, при этом дефицит воды затрагивает более 1 млрд человек. Почти 2,6 млрд человек не имеют надлежащих санитарных условий. 4,5 млрд человек живут в радиусе около 50 километров от проблемных водных ресурсов, которые либо заканчиваются, либо загрязнены.

По прогнозам, к 2030 году более половины населения Земли будет страдать от острой нехватки воды. Также прогнозируется, что 40-79% запасов подземных вод будут истощены к 2050 году, а глобальный спрос на воду к этому времени будет на 55% выше, чем сегодня.

Итак, если более половины человечества уже живет вблизи истощающихся, проблемных водных ресурсов, как и за счет чего спрос на воду увеличится на 55%? В это противоречие вписан (военный) конфликт.

Один из возможных очагов войны за воду располагается вокруг Тибетского нагорья в Азии. Здесь берут начало семь крупных рек: Инд, Ганг, Брахмапутра, Иравади, Салуин, Янцзы и Меконг. В общей сложности с Тибетского нагорья ежегодно стекает более 700 млрд кубометров воды. Помимо Китая, реки, берущие начало на Тибетском нагорье, несут воду в Пакистан, Индию, Бангладеш, Непал, Мьянму, Монголию, Лаос и Вьетнам.

Китай планирует построить в верхнем течении части рек (Салуин, Меконг, Янцзы и Брахмапутра) гидроэлектростанции общей мощностью 120 гигаватт. Это больше, чем весь объем гидроэнергетики Китая сейчас. В регионе Кашмир Китай планирует построить каскад из пяти плотин (North Indus River Cascade). Это повлияет на доступность воды в Индии и Пакистане, а также на поступление речных отложений, необходимых для сельского хозяйства, во временно затопляемые регионы.

Последствия этой деятельности широкомасштабны: деградация экосистем, утрата биоразнообразия и все сопутствующие проблемы. Влияние на общество значительно – около 40% всего человечества живет ниже по течению этих рек. Добавьте к этому проблемы, связанные с изменением климата, и кризисы будут еще острее, поскольку отступающие ледники, непредсказуемый режим осадков и волны жары уже оказали серьезное влияние как на общую доступность воды, так и на сельское хозяйство.

К сожалению, нет никаких признаков того, что страны готовы сотрудничать с целью совместного управления водными ресурсами, скорее каждая страна тянет одеяло на себя. Строятся водохранилища и каналы для отвода воды, удерживаются данные мониторинга. Поэтому можно согласиться с журналистом Стивеном Соломоном, который в 2011 году в своей книге написал: "Конфликты XXI будут происходить из-за воды, и Китай уже начал вооружаться".

Войны из-за водного хозяйства

Наряду с вооруженными конфликтами идет экономическая война, которой уделяется гораздо меньше внимания, но которая имеет значительные масштабы. Вода – это ресурс, для получения которого готовы на многое, что быстро истощает запасы подземных вод целых регионов.

Наряду с сельским хозяйством одним из главных корней зла является бутилированная вода. Объем мирового рынка бутилированной воды составлял в 2020 году более 230 млрд долларов. По прогнозам, он удвоится к концу этого десятилетия. Помимо большого финансового объема это высокодоходный бизнес, так как бутилированная вода обычно достается производителям за очень небольшие деньги. Например, в 2016 году в Канаде было принято решение взимать с производителей бутилированной воды 2,25 доллара за каждый миллион литров выкачанной воды. Миллион литров по цене одного литра в магазине!

В некоторых странах цена может быть выше, но в целом стоимость бутилированной воды ничтожная, а прибыль исчисляется тысячами процентов. Страны, в которых потребляется бутилированная вода, также наводнены пластиковыми отходами, на производство которых уходят миллионы баррелей нефти. Только в США на производство пластиковых бутылок уходит 17,6 млн баррелей нефти.

Кроме того, для производства одного литра бутилированной воды требуется не менее трех литров воды. Бутилированную воду покупают в надежде, что она чище и лучше водопроводной. Безусловно, есть регионы, где это так. Однако исследования показывают, что около 40% бутилированной воды – это на самом деле бутилированная водопроводная вода, которая содержит всевозможные вещества, от микропластика до опасных химических веществ, таких как фталаты.

Несмотря на это, крупные компании, такие как Coca-Cola, Pepsi, Danone, Nestle и другие, выкачивают более 100 млрд литров воды в год только из Мексики и перепродают ее в бутылках. В то же время в стране обостряется проблема дефицита воды, примерно 25% домохозяйств ежедневно сидят без воды. В целом, как правило, заводы по розливу располагаются в более бедных странах или регионах, где политики более сговорчивы и закрывают глаза на сопутствующие проблемы. Примеров проблем предостаточно.

Сколько времени пройдет, прежде чем крупная компания по производству бутилированной воды захочет открыть завод в Эстонии? Вода у нас есть, и какое самоуправление не порадовалось бы такому предложеннию от известной фирмы?

Войны за воду в Эстонии

Наша проблема заключается в убеждении, что с водой все в порядке – осадков больше, чем успевает испариться, и по сравнению со многими другими странами мы думаем, что качество воды у нас превосходное.

Но данные свидетельствуют об обратном: мы ведем войну на истощение против наших водных ресурсов. По данным Агентства окружающей среды, состояние наших поверхностных вод с годами ухудшается – в 2012 году 70,4% стоячих водоемов находились в хорошем или очень хорошем состоянии. В 2020 году только 21,5% находились в хорошем состоянии, а в очень хорошем состоянии не было ни одного.

С проточными водоемами ситуация немного лучше: в 2012 году 65,5% всех проточных водоемов были в хорошем или очень хорошем состоянии, в 2020 году – 58,4%. В обоих случаях увеличилась доля водоемов с плохим и очень плохим состоянием. Плохое или неудовлетворительное экологическое состояние стоячих водоемов в основном связано с обогащением питательными веществами. Плохое химическое состояние обычно вызвано содержанием ртути, кадмия и полибромированных дифениловых эфиров, которые наиболее часто встречаются в рыбе.

Плохое или неудовлетворительное экологическое состояние проточных водоемов в основном вызвано плохими показателями рыбных запасов и численности крупных беспозвоночных. При этом в большинстве проточных водоемов содержание опасных веществ не измерялось, но по нынешним измерениям отсылка к плохому состоянию основывается на ртути и кадмии в рыбе и гептахлоре и бензпирене в воде. При измерении уровня содержания этих химических веществ почти всегда обнаруживается превышение нормы.

Консолидированная оценка состояния поверхностных вод дается на основании оценки экологического и химического состояния, принимая во внимание худшие из них, поэтому, по всей видимости, консолидированные оценки, в будущем ухудшатся. Если, конечно, не будут изменены предельные значения.

Поскольку вода из каждой канавы и реки в итоге попадает в море, больше всего страдает Балтийское море – так, по данным мониторинга 2020 года, 100% водоемов прибрежного моря Эстонии находятся в плохом состоянии. Ситуация с грунтовыми водами также вызывает озабоченность: в 2020 году 26% грунтовых вод были в плохом состоянии, а 32% – еще в хорошем, но уже с риском ухудшения. Это означает, что только 42% наших грунтовых вод были в хорошем состоянии и не подвержены риску.

В 2014 году в хорошем состоянии были 72% грунтовых вод. Причина плохого состояния заключается в химических показателях воды: количественные проблемы связаны только с 6,5% грунтовых вод, и все прямо или косвенно имеют отношение к сланцевым шахтам в Ида-Вирумаа.

Причины постоянного ухудшения состояния водной среды искать не приходится – в основном это связано с диффузным сельскохозяйственным загрязнением. Не секрет, что сельское хозяйство в Эстонии долго было одним из крупнейших источников загрязнения как азотом, так и фосфором. Согласно данным мониторинга, 93% поверхностных вод с менее чем хорошим состоянием подвержены диффузному загрязнению от сельского хозяйства. Мелиорация затрагивает 61% подземных водных объектов с плохим состоянием, а плотины – 42%.

Опасные вещества и остаточное загрязнение из отложений также имеют большое значение. Что касается первых двух пунктов, то тут еще возможны меры по снижению воздействия сельского хозяйства и осушения канавами. Начать следует с разумного использования удобрений. Еще одной мерой по снижению нагрузки от сельского хозяйства является создание буферных полос.

К сожалению, с принятием нового закона о воде произошел регресс. Земледельцы пожелали еще больше сократить ширину и использование буферов. Это особенно касается буферных полос у проточных водоемов – ширина полос зависит от размера водосбора и типа водоема. Буферные полосы никогда не требовались для канав, но поправка к закону от 2019 года сократила буферные полосы для магистральных каналов с площадью водосбора менее 10 кв. км с десяти до одного метра.

Таким образом, у нас есть три типа проточных водоемов: с буферной зоной 10 м, с буферной зоной 1 м и вообще без буферной зоны. Ситуация путает и самих земледельцев. Однако вся вода одинаково попадает в Балтийское море. Влияние сельскохозяйственной деятельности на воду совершенно различно в этих трех случаях – есть большая разница, происходит внесение удобрений и обработка пестицидами на расстоянии 10 метров или непосредственно на краю канавы. В 2020 году мы провели сооветствующий анализ и расчеты.

Если бы мы установили единую десятиметровую буферную зону для всех внесенных в регистр проточных водоемов, мы бы потеряли только 0,13% сельскохозяйственных угодий, в среднем 0,25 га на каждый затронутый массив сельскохозяйственных земель. Действительно ли такой объем угодий привел бы к обнищанию фермеров? Прибыль и налоговые поступления от этих 0,13% – капля в море по сравнению с тем, во что обойдется улучшение экосистем в дальнейшем.

Например, в ближайшие годы в приведение водоемов Эстонии в хорошее состояние планируется инвестировать 850 млн евро. И миллионы уже были потрачены в прошлом. Почему бы сразу не избежать экологического ущерба и не сохранить необходимые для нашего благополучия экосистемные услуги, без необходимости их восстановления или замены в будущем? Классический пример трагедии общего имущества: отдельные предприятия получают небольшой дополнительный доход, которому сопутствуют намного большие затраты для общества.

Избыток питательных веществ – не единственная проблема. Тяжелым бременем является и растущее использование пестицидов. По данным Департамента статистики, в 2021 году в Эстонии было продано наибольшее количество средств защиты растений (894 тонны) в пересчете на содержание действующего вещества. Причина поразительна – из-за высоких цен на топливо фермерам дешевле залить осенью свои поля глифосатом осенью, чем вспахать.

Нормализация такой сельскохозяйственной практики вызывает много вопросов, особенно в отношении данных мониторинга. Например, результаты исследования, проведенного в период с 2016 по 2019 год, показывают, что остатки пестицидов были обнаружены в 66% проб воды, причем в 33% показатели превышали норму. Всего было обнаружено 32 вида остатков, причем больше всего остатков гербицидов и пестицидов. Самыми распространенными были остатки глифосата и AMPA (продукт распада глифосата), зачастую с превышением нормы (0,1 мкг/л).

В колодце хутора посреди поля были обнаружены девять видов остатков общим количеством 1,17 мкг/л, включая глифосат 0,48 мкг/л. Хорошо знакомые и известные нам родники, куда люди, ничего не подозревая, ходят за питьевой водой, тоже не отличаются чистотой. В источнике Сопа в ходе мониторинга 2016 года содержание пестицидов составило 0,17 мкг/л, а в источнике Олуствере целых 250 мкг/л, что в 2500 раз превышает допустимые нормы!

В источнике Кийгумыйза в Ярвамаа был обнаружен коктейль из пестицидов: сразу 12 видов остатков. В газете Sirp была опубликована очень подробная серия статей о пестицидах и глифосате "Документы Монсанто I-IV" Юло Нийнеметса. Их вывод заключается в том, что все мы должны быть очень обеспокоены, поскольку чрезмерное использование пестицидов напрямую влияет на здоровье людей. Госконтроль также отметил, что мы не знаем, что и в каком количестве содержится в нашей пище и каково влияние этих веществ на здоровье.

Хотя в Эстонии нет вооруженной войны за воду, мы теряем нашу чистую воду из-за собственного невежества и жадности. Существуют простые способы, с помощью которых государство и отдельные граждане могут улучшить ситуацию. В этой статье даны три рекомендации, как это сделать. Пока мы сами заканчиваем войну за воду, мы должны быть бдительны и готовы предотвратить другие виды войн за один из наших самых ценных ресурсов. Только бы нам хватило здравого смысла и воли!

Мнение было изначально опубликовано в газете Sirp.