Согласно Закону о климатически устойчивой экономике, предложенному Министерством климата, к 2030 году добыча ископаемых должна быть сокращена в объеме до десяти процентов.

Этой весной проведенное научными лабораториями исследование показало, что государственные показатели выбросов от торфяного сектора сбыли завышены на 28,5%. Иными словами, после восстановления независимости государство отчитывалось о слишком высоком уровне выбросов углекислого газа – если быть точным, то на 6,8 млн тонн больше, что позднее было исправлено в отчете Министерства климата за 2024 год. Однако Министерство климата утверждает, что выбросы этого сектора по-прежнему составляют 10% от общего объема выбросов парниковых газов в Эстонии.

Исследование, проведенное в этом году Эстонским университетом естественных наук, показало, что, независимо от модели учета выбросов, торфяные продукты после использования возвращаются в землю, где в течение длительного времени пополняют запас углерода в почве. Говоря простым языком, все растения связывают углерод, часть которого возвращается в почву. Согласно исследованиям, почти 30% углерода, содержащегося в торфе, никогда не попадает в атмосферу. Углерод не может находиться в твердой форме в почве и в воздухе одновременно.

Было бы уместно рассматривать в качестве выбросов в Эстонии только выбросы из производственных зон, которые, согласно отчету Министерства климата, в 2022 году составили 163 000 тонн эквивалента CO₂. Исследование Университета естественных наук этого года показало, что фактические выбросы составляли 120 000 тонн. Это 0,7% от общего объема выбросов в Эстонии. А не десять процентов, как утверждается в решении.

Мы неоднократно обращались к государству с подобными расчетами, но в результате принятых в прошлом политических решений, которые возложили на государство слишком большую нагрузку в области климата, теперь пытаются переложить ответственность на предпринимателей.

Основываясь на данных, которые не были научно обоснованы, чиновники, заинтересованные в достижении целей ЕС, стремятся уничтожить еще одну отрасль, обеспечивающую тысячи рабочих мест в сельской местности и ежегодно приносящую государству около 30 млн евро в виде налогового дохода.

На протяжении многих лет сектор также был хорошим инвестором. Только в период 2018–2023 годов торфяной сектор инвестировал более 65 млн евро. Замечу, что на этот период также пришлись годы пандемии коронавируса. Неужели проще вводить новые налоги, чем признать прошлые неточности и использовать текущие данные?

По консервативным подсчетам, только в Европейском союзе ежегодно 15 миллиардов приемов здоровой пиши связаны с эстонскими торфопродуктами. Более зеленой альтернативы нашим субстратам не существует. По оценкам, к 2050 году мировой спрос на торф удвоится. Наша продукция уже сейчас максимально обогащается, но мы урезаем потенциал. Так, нашу нишу займут добрые соседи из Латвии, Литвы и Скандинавии, которые не ставят перед собой непосильных задач и правильно делают.

Мы же останемся без существенного налогового дохода и рабочих мест. Кроме того, впредь нам придется закупать ценное природное богатство для нашего лесного хозяйства, садоводства и сельского хозяйства за рубежом. Это означает, что латвийский производитель должен быть в состоянии предложить нашим местным садоводам лучшую цену на субстрат, нежели например, крупная нидерландская компания. В противном случае появится более дешевая альтернатива в виде российских и белорусских товаров.

Решив ограничить хорошо работающий сектор, мы снизим уровень самообеспеченности, сократим налоговые поступления, увеличим стоимость производственных ресурсов и попадем в зависимость от внешних рынков стратегически важного сырья. Уместно задать два простых вопроса: "Какую проблему мы решаем?" и "Как принимаемые меры могут оживить экономику, которая уже почти два года находится в состоянии рецессии?"

Как промышленник, я не хочу выступать против развития экономических моделей, скорее наоборот. Повышение конкурентоспособности, эффективность и зеленая репутация – это сильные ценности, к которым нужно стремиться. Но одно лишь политическое желание быть зеленым и игнорирование фактов не приведет к созданию новой экономической модели, а демонтаж старой системы не приведет нас к желаемой цели. Это только уменьшит наши шансы на создание новых решений, потому что инвестиции, уверенность в будущем и стабильность в результате таких решений будут лишь сокращаться.

Как обществу нам придется заплатить за то, что мы ограничиваем старые промышленные отрасли до запуска новых. В дополнение к энергетической, лесной и химической отрасли теперь еще и в торфяной промышленности.