Мама взяла меня с собой за клюквой. Она усадила меня на болотную кочку и скрылась из виду. Болото пахло, было мягко, тихо и уютно. Мне был год, я была бесстрашной и защищенной.

Отношения человека с болотами напряженные. К ним бегут от чумы и насилия, в них тонут. На земле так много захватывающего. Болота привлекают своеобразием и опасностями, своими сообществами и хрупкостью. Своей бездонностью. В болото нужно погрузиться. В наше время погружение практически невозможно, даже медленное чтение для многих – это немыслимая роскошь. Слышит человек, что болота восстанавливают и леса сажают, и все хорошо. Можно жить дальше.
Можно пойти в магазин, купить орхидею или какую-нибудь другую голландскую красоту и ощутить таким образом радость от природы. Орхидея же греет свои корни в эстонском торфе, с которого ранее была сметена какая-нибудь более скромная дикая орхидея.

Экономика ценит природу, будто природа – принадлежащий всем вечный материал. Но нет. Когда в природе чего-то становится меньше или что-то исчезает, это приводит к последствиям, затрагивающим многих. Болота сохраняют и очищают воду. Участки, на которых нет таких буферов, сметаются внезапными наводнениями. Остаются лишь бесплодная земля и дефицит воды. Умеем ли мы быть благодарны нашим болотам за то, что они сохраняют для нас чистую воду?

Экономика любит прямые пути. Когда что-то превращается в деньги, это понятно. Плата за добычу торфа, принадлежащего государству, составляет 0,29 и 2,87 евро за тонну. Какую-то часть этой суммы получает самоуправление. Только после этого запускается огромная денежная спираль, доходящая до Нидерландов и Китая. Вполне естественно, что чужаков наши болота пьянят не запахом багульника, а прибылями.

Эстония к тому же была весьма щедрой, открыв свою природу и даже доплачивая за то, чтобы приезжим было радостнее заливать наш драгоценный материал в глотку бездонного мирового рынка. Договоры на добычу торфа заключаются на 30 лет с обещанием продления.

Расторгнуть договоры можно только в случае непредвиденных обстоятельств. Думаю, что непредвиденные обстоятельства возникнут уже в 2025 году. До сих пор в европейских углеродных таблицах не учитывались выбросы от торфяных болот. Говорят о цифрах, связанных с производством и использованием торфа, но не упоминается, что происходит в области добычи. Уже в процессе осушения начинается выброс парниковых газов. Лидируют в этой гонке метан и веселящий газ. На самом деле CO₂ – это как представитель, посредник между всеми остальными персонажами, чтобы картина не стала слишком пестрой.

В 2026 году начнутся подсчеты по пакету Европейского климатического пакта Fit for 55 ("Цель 55"), и цифры начнут выстраиваться по-новому. Если сейчас над головой эстонцев занесен топор в виде штрафа за захват лесов, то превращение торфяников в ресурс может стоить даже больше, чем 750 млн евро.

Я постоянно слышу, почему мы должны быть оштрафованы, что у нас еще так много леса? Я задаю встречный вопрос: должна ли Эстония защищать высокогорные озера, места обитания фламинго, больших панд? Давайте ценить и беречь то, что у нас есть.

Восстановление болота – это не совсем то же самое, что восстановление алмаза в естественных условиях, на восстановление сообщества и функций все же требуется около 300 лет. Торф даже близко не является возобновляемым ресурсом, на то, чтобы торфяник перестал выделять газ и начал функционировать, уходит несколько поколений. Что из себя представляет это восстановление? Является ли это полезной тратой денег и энергии? Это хорошая инициатива, если необходимо возместить нанесенный ущерб, но дешевле оставить болота в покое.

Какой образ Эстонии рисуют для иностранных туристов? Разве это не туманный пейзаж с болотами? Отдыхайте в Эстонии, собирайте клюкву, катайтесь на каноэ, наденьте снегоступы и насладитесь тишиной на болоте. Во время пандемии коронавируса на болота ринулось столько людей, что они превратились в инфекционно опасные места. Люди уходят, болота остаются. Месторождение открывается, болото исчезает. Все просто.

Изучая следы в окрестностях своего хутора, я вижу, насколько важно болото для хищников и парнокопытных. Все бродят между лесом и болотом в поисках пищи, возможности сделать гнездо или укрыться. Почему люди считают свои выдуманные потребности самыми важными? Что во имя растущей в горшке орхидеи все остальные должны остаться без места обитания и еды? Это один из вопросов, на который должен ответить человек. Это не вопрос денег, выбросов, торфа или туризма. Это экзамен на становление человеком для нас как вида.

Для меня болото – это символ хрупкости и совершенства природы, лучшее место, чтобы познать себя. Чтобы научиться видеть свои собственные страхи, жадность, глупость и равновесие. Чтобы научиться любить то, что так щедро предлагает нам наша земля, и принимать это с благодарностью на протяжении еще многих последующих поколений.