"Шум за сценой" - это идеальный спектакль, чтобы скрыть любые творческие косяки. Потому что он весь построен на театральных затыках, и зрителю не дано угадать, это так и задумал режиссер или же это такая лихая импровизация. Прием "театр в театре" - твори что хочешь. 

Тем удивительнее, что режиссер Прийт Педаяс не пошел во все тяжкие, а в принципе держался текста пьесы и тех гэгов, которые и были в ней описаны. Хотя, возможно, были бы и уместны какие-то характерные именно для Русского театра "пасхалочки".

Впрочем, и классический фарс можно сделать классно, но в первом действии, в котором герои пьесы репетируют спектакль за шесть часов до премьеры, кажется, что эта мясорубка все никак не может начать крутиться.

Шума, гама, визга, заикания действительно слишком много, и поэтому очень трудно въехать, что же собственно происходит, и при чем тут сардины и налоги. И характернее всего начало первого действия характеризует туповатое лицо рабочего сцены Тима, которого блестяще сыграл Сергей Фурманюк.

Ближе к антракту наконец начинаешь понимать, что к чему - у кого из актеров какое амплуа и кто с кем спит. И тебя начинает веселить не только лицо Тима. Превосходна Брук (Карин Ламсон) - и своим телом в неглиже, и ужимками очевидно попавшей в театр через постель бывшей порноактрисы. Заикающийся Фредерик, опасающийся насилия и крови, в исполнении Ильи Нартова почему-то внешне напоминал Льва Троцкого, и кто-то из сидящих рядом зрителей даже поинтересовался: "Когда же появится ледоруб?" И самое забавное, что во втором акте топор (не ледоруб, но все же) как важный элемент спектакля таки возник.

Не подвели и другие актеры. Постоянно путающаяся в сардинах Дотти (Елена Тарасенко), влюбленный в Дотти юный Гарри (Александр Домовой), влюбленная во Фредерика Белинда (Екатерина Кордас) влюбленная в режиссера помощница Поппи (Анна Маркова) и играющий Грабителя пожилой актер-алкоголик Селздон (Александр Кучмезов), персонаж которого то куда-то пропадал, то очень не вовремя вылезал на сцену.

В роли единственного разумного человека - "так-стопщика" всего этого театрального балагана выступает режиссер Ллойд (Игорь Рогачев). И, естественно, что именно из его уст и звучит главная фраза первого действия: "Я начинаю понимать, что чувствовал бог, когда сидел один в темноте и создавал мир. Он чувствовал, что нужно вовремя принять валидол".

В антракт я уходил со стойким ощущением, что ни Ллойду, ни Педаясу валидол не помог. Но затем все шестеренки начали бешено крутиться. И произошел тот редкий случай, когда шутка, повторенная дважды, стала вдвое смешнее, а трижды - втройне.

Второй акт - это та же самая пьеса, но на убыстренной скорости, плюс сцена повернута на 180 градусов, и зритель видит все происходящее за кулисами. А там в актерской среде рождаются очередные любовные геометрические фигуры. Поэтому все как в лучших шоу Бенни Хилла - толчки, пинки, спущенные штаны, уход из спектакля "навсегда" с сумочкой, но в нижнем белье, гонки с топором, эстафета с виски, связанные шнурки разных ботинок, поиск потерянных линз, удар кактусом в попу.

Третий акт - та же самая пьеса, сцена как в первом действии, но для актеров это уже какой-то "стопятьсотый" спектакль, который сразу пошел не по плану. Все валится, плюс еще и хочется подложить свинью для коллеги. На помощь спешат Тим и Ллойд, и в какой-то момент на сцене аж трое Грабителей. Актеры импровизируют по ходу, и им все тяжелее и тяжелее выкручиваться. И только невозмутимая Брук шпарит по заученному тексту, чем доводит все происходящее до полнейшего абсурда. Но заканчивается все так же, как и в предыдущие два раза - старыми добрыми тарелочками сардин, правда, теперь они лишь воображаемые.

В целом, конечно же, "Шум за сценой" - это легкий жанр, и не стоит выискивать в спектакле какие-то высокоинтеллектуальные шутки. У Педаяса вышла буффонадная пародия на театр. Но конструкция рабочая, надо лишь перетерпеть начало, хотя, возможно, и оно со временем, с тем самым пресловутым "стопятьсотым" спектаклем, станет более динамичным и четким. А актерам хочется пожелать еще больше кайфовать на сцене, тогда в этом угаре могут родиться и более тонкие характерные черты героев.

Зрителю же совет - когда кругом черт знает что, нет ничего лучше старой доброй английской комедии. Ну или сардин, если вдруг не понравится.