Пятого марта в редакцию газеты "Псковская губерния" пришла полиция. В этот день вступил в силу закон, который назвали законом о военной цензуре.

Об этом "Инсайту" рассказал главный редактор газеты Денис Камалягин: "К нам пришли с так называемым "осмотром". Ворвалась полиция с криками "Всем лежать! Лицом в пол, руки за спину!". Вот так у нас проходит теперь осмотр в рамках административных дел, то есть тех, где предусмотрено только штраф. А у нас нападение ОМОНа, как будто мы как минимум наркоторговцы".

В марте в редакции единственной независимой газеты в Псковской области было несколько обысков и после самого жесткого из них газета работу остановила.

В этот день, 18 марта, пришли и к другим журналистам. К Светлане Прокопьевой, которая работала в Пскове для "Радио Свобода", нагрянули ранним утром. Выбили дверь, разбили стекло на веранде, уложили на пол, надели наручники. Сотрудники "Центра Э" перевернули весь её дом. "В российской полиции есть такая структура - "Центр Э". Это особый отдел, который занимается борьбой с экстремизмом и терроризмом. По крайней мере, так озвучивается, - рассказала "Инсайту" коллега Прокопьевой Людмила Савицкая.

По её словам, на деле сотрудники центра приходят ко всем, кто не сверяет каждый шаг с государственной политикой и оформляет на них уголовные дела по несуществующим преступлениям.

Не эмиграция, а эвакуация

После случившегося Камалягин и несколько его коллег уехали в Ригу, где будут работать дальше. По их мнению, жесткий прессинг последних недель означает, что силовая машина отреагировала на приказ Путина искать так называемых "нацпредателей".

"Они будут пытаться делать ставку на так называемую пятую колонну. На национал-предателей", - заявил Путин 16 марта. - "Коллективный Запад" пытается расколоть наше общество, спекулируя на боевых потерях, на социально-экономическом влиянии санкций, спровоцировать гражданское противостояние в России. Используя свою "пятую колонну", стремится к своей цели. А цель одна - разрушение России".

В первую очередь эта риторика касается тех, кого давно взяли на карандаш как иностранных агентов. Эти самые иноагенты сегодня массово покидают Россию.

"Я решила уехать после того, как мне, как "иностранному агенту" заблокировали один из банковских счетов с формулировкой "отмывание денег, полученных преступным путем. Разумеется, никаким отмыванием я не занималась, все мои деньги - это гонорары от "Радио Свобода". Они абсолютно легальные, я платила налоги совершенно официально", - рассказывает Людмила Савицкая.

Потом один из сотрудников полиции, который уже там не работает, сообщил ей, что у неё дома стоит прослушка. А муж Савицкой как "лицо, аффилированное с иноагентом" стал получать приглашения в "Центр Э" и угрозы. Это были яркие описанные угрозы пыток в полиции. В какой-то момент семья стала понимать, что все это становится совсем уже страшно и неприятно.

Крайне неприятно находясь дома осознавать, что все разговоры могут прямо сейчас где-то слушать. У человека больше нет личного пространства. Даже невинные фото кота или селфи Людмилы с мужем в Instagram оказываются в поле зрения полиции.

"Я не могу теперь вести просто так этот инстаграм. Потому что каждый раз, когда я хочу запостить туда кота, мне нужно прибавлять вот эту приписку про "данное сообщение, материал распространен иностранным агентом". И у меня возникает ощущение, что я все время на войне. Вот прямо сейчас я с кем-то воюю и кому-то докладываю. Я плохая, я агент. Будьте со мной осторожны!" - говорит Людмила.

Более того, статус иноагента мешает работать: региональные власти не отвечают на запросы, а обычные люди боятся общаться с журналистом-иноагентом . У Савицкой сорвалось 11 репортажей из-за того, что люди отказывались с ней общаться. "Меня чиновники по телефону называли пресловутой пятой колонной и бросали трубку, - рассказывает журналистка. - Кто-то меня назвал шпионом, кто-то назвал меня неблагонадежный гражданкой, нацпредателем".

За что такое клеймо?

Что же такого страшного делают журналисты, если государство влепило каждому на лоб клеймо иноагента, а многие обычные сограждане шарахаются от них как черт от ладана? Савицкая писала на острые социальные темы.

"Другие СМИ Псковской области, имеющие официальную аккредитацию, не писали. Им нельзя, у них государственный контракт с администрацией Псковской области", - пояснила она.

Своим упорным желанием тащить на поверхность социальные проблемы родного региона Савицкая надоела всем чиновникам и силовикам. Она разозлила местное ФСБ, когда писала, как чекисты преследуют пенсионеров за посты в соцсетях. Она надоела и РПЦ и Псковскому митрополиту Тихону Шевкунову, потому что писала о безобразиях, которые творит Русская православная церковь, отнимая у детей единственный спортивный лагерь в районе из-за участка земли.

"Во всех моих материалах на социальные темы, так или иначе звучал лейтмотив о том, что власть не справляется со своими обязанностями: будь то репортаж о том, как сгнила "Почта России", а почтальон провалился под пол и его впятером оттуда вытаскивали. Будь то репортаж о том, как на военных учениях гибнут срочники", - отметила Людмила.

О коррупции и социальной несправедливости долгие годы писала и "Псковская губерния", за что Камалягин и его коллеги тоже получили почетное звание "иноагент". Но последней каплей, после которой последовало уничтожение газеты, стал репортаж о людях, которых бомбят в Украине.

"Мы обратились к жителям Украины, с кем были знакомы, чтобы они рассказали о первых днях войны. У нас были жители Днепра, Одессы, Киева и Харькова. Это был получасовой фильм, весьма эмоциональный. Первая блокировка Роскомнадзора как раз была за размещение этого видеоматериала на сайте "Псковской губернии", - подчеркнул Камалягин.

Блокируют, разумеется, не все издания и каналы. Есть те, кто продолжает работать, но цена этой возможности - соблюдение правил игры, установленных российским государством. "У нас давно уже наши коллеги прекрасно знают, где находится двойная сплошная и они к ней не подбираются даже за километр. Поэтому вопросов к другим местным изданиям, конечно, не было", - рассказал журналист.

Воздух свободы откачивали долго

Закручивание гаек происходило постепенно и многие до последнего верили, что перегибы на местах - это еще не система, работать будет можно. Убийство в 2006 году Анны Политковской многие восприняли как исключительный случай. Не испугали и точечные меры в 2012 и 2014 годах.

Для псковских журналистов моментом истины стало уголовное дело в отношении журналиста "Радио Свобода" Светланы Прокопьевой. В ноябре 2018 года в эфире радиостанции "Эхо Москвы в Пскове" Прокопьева высказала своё мнение о причинах теракта у здания ФСБ в Архангельске.

Тогда 17-летний подросток попытался пронести в помещение ФСБ взрывное устройство, которое сработало и убило его. Прокопьева предположила, что поступок погибшего мог быть вызван давлением политического режима на людей. Роскомнадзора и прокуратура усмотрели в тексте оправдание терроризма. Прокуратура просила в качестве меры наказания семь лет тюремного заключения. И в тот момент для её коллег рухнула последняя надежда на свободу слова в России.

"Я всегда смотрела на Свету Прокопьеву, которая была гораздо смелее нас многих, - рассказывает Савицкая. - Она могла на протестном митинге объяснять полицейским, что именно они сейчас делают, и почему это нехорошо. Я думала: пока за Светой не пришли, значит можно работать. А потом за Светой пришли и я поняла, что последний оплот пал. Теперь точно придут за всеми нами и это вопрос достаточно недалекого времени".

Уголовное дело Прокопьевой закончилось вынесением ей обвинительного приговора. Правда, вместо лишения свободы суд назначил ей 500 000 рублей штрафа.

Денис Камалягин говорит, что именно после этого уголовного дела он перестал бояться: "До 2019 года меня пугали уголовными делами, и я сильно напрягался от того, что меня могут отправить в СИЗО. Страх перед заключением под стражу был, но после истории со Светой Прокопьевой он пропал. Она показала своим примером, что не надо бояться. Если девчонки не боятся, то мы тем более не должны. При этом было понятно, что теперь за слово могут посадить".

За день до выхода этой передачи Прокопьева сообщила "Инсайту", что тоже уехала из России.

В тюрьму за одно слово

Сейчас в России могут посадить за одно слово, и это слово - "война". Журналисты считают, что большинство населения России эту войну поддерживает. Российское общество окончательно расколото.

"Раньше была какая-то прослойка людей, которым было все равно, но теперь у нас очень четкое разделение на тех, кто против и на тех, кто за нынешнюю политику государства, - пояснил Камалягин. - Люди стараются не разговаривать даже с родственниками, если у них разные взгляды. Моему коллеге не так повезло, как мне - его родители полностью поддерживают позицию государства. Он просто перестал с ними разговаривать по телефону. Он сказал, что готов уехать в любой момент, потому что даже близкие его не понимают. Очень тяжелая ситуация"

Савицкая тоже считает, что сегодня в России гораздо больше людей, которые поддерживают президента и его политику, чем тех, кто нуждается в свободном выборе и свободной прессе.

"Эти 86% существуют в реальности! - сказала Савицкая. - Я ездила по районам, и мне люди говорили, как они любят Владимира Путина. Им нечего есть, у них абсолютно гнилое, заплесневелое жилье. Они очень плохо одеты, они больны и им не выдают положенные бесплатные лекарства для диабета. Но они очень любят Путина".

На вопрос "Инсайта" о том, стоило ли так долго грести против такого сильного течения, Денис ответил, что он это делал из-за внутренней потребности: "Есть такой герой Портос. Он говорил: "Я дерусь, потому что дерусь. И как мы считали. Каждый из нас считал: я работаю, потому что я должен это делать. Как закончилось, так и закончилось".