- Эстония – первая страна в вашей дипломатической карьере, в которой вы работали в качестве посла Украины. С какими настроениями вы сюда ехали, и как на них повлияла полномасштабная война?

- Я приехала в Эстонию в 2018 году, но время летит так быстро, что трудно себе представить, что я проработала в вашей стране почти пять лет. Для меня это большая честь – представлять мою страну, Украину. Я, конечно, переживала, потому что это серьезный вызов, но я была к нему готова — все же я более 20 лет отдала дипломатической службе. Моим заданием было, конечно, достойно представлять Украину в Эстонии. Это и политическое, и экономическое сотрудничество, парламентская дипломатия, культурная дипломатия. Надо понимать, что в 2018 году российская агрессия против Украины шла уже четыре года. Россия еще в 2014 году оккупировала часть Донбасса и автономную республику Крым. И моей задачей было в том числе и донесение до эстонского общества информации о тех преступлениях, которые Россия совершила в Украине. Моя задача была еще и в том, чтобы заручиться поддержкой Эстонии в вопросе восстановления Украиной своей территориальной целостности в международно признанных границах. Но начатая Россией 24 февраля 2022 года варварская война против Украины внесла в эти планы существенные коррективы. В первую очередь, я должна была очень быстро освоить такое направление как сфера безопасности и обороны. Мне пришлось быстро научиться разбираться в видах вооружений, снаряжении, боеприпасах и т. д. Необходимо было добиться срочной поддержки со стороны Эстонии, потому что на кону стояли жизни наших граждан. И те Javelin, которые Эстония передала нам еще до начала войны и в первые дни после вторжения, действительно спасли множество жизней. Я хочу выразить Эстонии глубокую благодарность.

- На чем вам надо было сконцентрироваться в своей работе в первые недели и месяцы после начала полномасштабной войны?

- Нам нужно было как можно больше оружия, и как можно быстрее. И несмотря на то, что это очень сложный вопрос, с эстонскими партнерами было очень комфортно работать. В результате Эстония передала Украине вооружений на сумму более 400 млн. евро – это первое место в мире (из расчета ВВП – прим. автора). Второй момент – нам надо было усилить давление на Россию. Это и ограничения на выдачу виз, и закрытие генконсульств, и в целом снижение уровня дипломатического представительства России в различных странах, в частности, в Эстонии, и изоляция России в международных организациях и на различных международных площадках. Такое политическое давление на страну-агрессора крайне важно. И третий момент – это вопрос санкций и ответственности России за совершенные преступления. И тут я опять должна подчеркнуть чрезвычайно активную позицию Эстонии, которая активно включилась в работу по созданию трибунала для привлечения России к ответственности за совершенные преступления. Это чрезвычайно важный вопрос, потому что мы понимаем, что никакой мир не будет справедливым, если Россия, после того как она выведет свои войска с нашей международно признанной территории, не понесет ответственности за содеянное. Основное преступление – это агрессия, также речь идет о военных преступлениях, преступлениях против человечности, геноциде и терроризме, который в отношении наших людей стал для России повседневной практикой.

- Ваши эстонские партнеры с самого начала понимали ваши озабоченности или же это осознание пришло к ним лишь с началом полномасштабной войны, как это случилось со многими странами Запада?

- Эстония всегда нам помогала, так же как Латвия, Литва и Польша. Эстония – это больше, чем союзник, это настоящий друг. Я всегда ощущала здесь поддержку. Посмотрите, как Эстония помогает Украине, сколько беженцев она приняла – 75 000! Это очень много для такой маленькой страны. Эстония приняла их с открытым сердцем, и это заслуживает большого уважения. Здесь есть понимание того, что Россия не остановится на Украине, что для России эта война в определенном смысле экзистенциальная, и цель ее – вернуть Украину в постсоветское пространство. Но этого невозможно достичь. Украина сейчас защищает не только себя, но и страны Европы, в том числе и Эстонию, а главное –европейские ценности. Так что, можно сказать, что сейчас идет война между двумя цивилизациями.

- Мы с вами беседуем накануне саммита НАТО, который пройдет в начале июля в Вильнюсе. Каковы ожидания Украины от этой встречи?

- НАТО для нас – один из приоритетов. Во-первых, только НАТО может быть гарантом безопасности. Мы это поняли в 2014 году, когда Россия начала агрессию против нашей страны, и получили этому подтверждение в феврале прошлого года, когда Россия начала полномасштабную войну. Понятно, что мы не станем членом НАТО завтра или послезавтра, потому что идет война. Однако саммит в Вильнюсе для нас важен, потому что мы надеемся получить там четкие сигналы, четкий алгоритм — как и когда Украина станет членом НАТО. В то же время не надо забывать, что Украина уже сейчас фактически является членом НАТО – мы защищаем восточный фланг альянса, мы усиливаем безопасность НАТО, защищая другие страны от экспансии российской агрессии. И у нас одна из самых мощных армий, использующая вооружение НАТО и действующая по стандартам НАТО. Во-вторых, Украина уже подала заявку на ускоренное вступление в НАТО – так же, как это сделали Финляндия и Швеция. Эту заявку необходимо рассмотреть, и мы надеемся, что она будет рассмотрена. До момента вступления в альянс нам необходимы гарантии безопасности. Это не альтернатива вступлению, но мы должны понимать, как нам будут помогать другие страны, если агрессия в отношении нас будет продолжаться или расширяться.

- А какими должны быть эти гарантии? Например, должны ли западные страны взять на себя конкретные обязательства по поставке вооружений и боеприпасов, ремонту техники, обучению украинских военнослужащих и т. д.?

- Я бы не хотела сейчас вдаваться в такие подробности. На дипломатическом уровне идут дискуссии, поскольку это могут быть различные модели – есть примеры Швеции, Финляндии, есть опыт Израиля. Дискуссия идет, давайте дадим дипломатам сделать свою работу. Такие гарантии безопасности для нас важны именно до момента вступления в НАТО. И мы уверены, что мы вступим в альянс.

- Как Украина оценивает последствия подрыва плотины Каховской ГЭС?

- Это террористический акт со стороны России, который будет иметь долгосрочные последствия для всего региона, для людей, для окружающей среды. Но кроме того, это создает серьезную угрозу для безопасности Запорожской АЭС. Это преступление говорит о том, что Россия не останавливается, а потому необходима быстрая реакция международного сообщества, то есть усиление санкций, в первую очередь против российской атомной и ракетной промышленности. Мы благодарны всем, кто нас поддерживает, но заявлений и осуждения недостаточно, необходимы конкретные действия. Многие страны направили в пострадавшие регионы своих спасателей и оборудование, и Эстония была одной из первых. Важно, чтобы Россия была лишена инструментов и механизмов для продолжения войны. Необходимо усиление санкций и привлечение России к ответственности, потому что просто вывод российских войск с нашей территории – это не окончательная победа.

- Как привлечь Россию к ответственности?

- У нас есть Международный суд ООН, который рассматривает дела о геноциде, есть Международный уголовный суд. Но важно создать специальный международный трибунал против России за преступление агрессии, чтобы привлечь к ответственности политическое и военное руководство России по аналогии с Нюрнбергским трибуналом 1945 г.

- Чтобы Нюрнбергский трибунал стал возможен, Германия была оккупирована войсками антигитлеровской коалиции. Но официальная позиция Украины – "нам не надо чужого, мы возвращаем свое". Можно себе представить, что Украина в конце концов вернет себе все территории в международно признанных границах, но при этом Россия так и останется под властью тех же самых людей, что и сейчас. А если Россия принципиально не изменится, то как тогда привлекать этих людей к ответственности?

- Шаг за шагом мы к этому идем. У нас есть много инструментов – это и полная изоляция России, запрет выдачи виз, участия спортсменов и артистов в международных мероприятиях. Это и конфискация российских активов на Западе. Эстония, кстати, начала работу над созданием юридического механизма, который позволит направить конфискованные средства России на восстановление Украины. Россия должна быть изолирована и лишена в том числе и финансовых возможностей продолжать агрессию. Если мы видим, что после 15 месяцев войны Россия имеет возможность производить вооружения и получать их извне, значит, нам необходимо применять более жесткие меры.

- И какие же меры?

- Во-первых, это усиление военной помощи. Важно не только какое вооружение и в каком количестве предоставляется, но и как быстро это происходит. Во-вторых, санкционное давление на Россию. И в-третьих, это создание соответствующих юридических институций, которые смогут рассматривать дела о российских преступлениях. Эти меры уже дают совместный эффект, но не настолько быстро, как нам бы хотелось.

- Сейчас украинские войска перешли в контрнаступление, но оно идет не настолько быстро, как хотелось бы. Вы видите какую-либо связь между успехом или неуспехом украинского контрнаступления и возможными результатами приближающегося саммита НАТО для Украины?

- Я бы не усматривала здесь какой-то прямой связи. Контрнаступление складывается из многих операций, конечная цель которых одна –освобождение нашей земли. С этого пути мы в любом случае не сойдем.

- Сейчас мы слышим много призывов к миру. Возможны ли в принципе переговоры между Украиной и Россией, и при каких условиях?

- Наш президент Владимир Зеленский четко сказал, что пока Россия не будет выброшена с территории Украины, никаких переговоров быть не может. У Украины есть несколько целей. Во-первых, освобождение всей территории нашей страны. В ноябре прошлого года президент Зеленский предложил свою формулу мира, которая состоит из десяти шагов. Она охватывает ядерную безопасность, продовольственную, энергетическую и т.д. И эта формула легла в основу резолюции Генеральной ассамблеи ООН, которая была принята 23 февраля этого года, и которую поддержала 141 страна. И Украина поддерживает все шаги, которые отвечают логике этой формулы мира и этой резолюции Генассамблеи ООН, которая в том числе призывает Россию вывести свои войска с территории Украины. Во-вторых, нам необходимо стать членами НАТО и ЕС. Это вопрос коллективной безопасности. Мы можем быть защищены лишь под зонтиком НАТО и под зонтиком ЕС. Мы получили статус кандидата в члены ЕС, мы выполняем семь рекомендаций Еврокомиссии, и я надеюсь, что до конца месяца Еврокомиссией будет обнародован очередной отчет о выполнении этих рекомендаций. Есть прогресс и в борьбе с коррупцией, и в вопросе деолигархизации общества, и в борьбе с отмыванием денег, и, конечно, в судебной реформе. Так что, даже несмотря на войну, мы постоянно работаем в этом направлении. Это такое "домашнее задание", и мы намерены его сделать до конца года, чтобы затем начать переговоры непосредственно о вступлении в ЕС.

- Вы упомянули борьбу с коррупцией. Как вы знаете, в Эстонии большой резонанс вызвал скандал вокруг НКО Slava Ukraini и ее украинских партнеров, связанный с нецелевым расходованием пожертвований. Опубликованные результаты заказанного аудита особой ясности в это дело не внесли. Вы следите за этой историей?

- Разумеется, но как посол я не могу это комментировать. Вы знаете, что параллельно ведутся два официальных расследования, в Эстонии и в Украине. Я понимаю реакцию эстонского общества на те подозрения, которые были озвучены в прессе, но давайте дадим правоохранителям сделать свою работу. Уверена, что после ее завершения мы будем иметь полную картину случившегося.

- В прошлом году ряд стран взял своего рода шефство над пострадавшими регионами Украины. Эстония взялась помогать восстанавливать объекты инфраструктуры в Житомирской области. Результатом этой работы стал новый детский сад в небольшом городке Овруч. Открытие детского сада – это, конечно, прекрасно, но все же в масштабах всей Украины это капля в море.

- Знаете, есть немало политических заявлений и обещаний все восстановить, но мало кто решается заниматься этим во время войны. Эстония стала первой страной, которая начала реально работать в этом направлении, поэтому этот детский сад так важен для нас. Политические обязательства по восстановлению Эстония приняла на себя в мае прошлого года, и менее чем через год объект был сдан в эксплуатацию. 2 июня дети пошли в новый, современный детский сад. Другой проект – это восстановление моста в Малыни, он реализовывается на принципах совместного украинско-эстонского финансирования. Есть еще проект строительства домов семейного типа, но он пока в начальной стадии. Это конкретная работа с конкретными результатами. Многие наши партнеры готовы сделать то же самое, но только после победы. Логика тут понятна –действительно, насколько целесообразно что-то строить, если в любой момент может последовать ракетная атака и…

- ...И детского сада не будет.

- Мы не можем дать таких гарантий. Но это все инвестиция в Украину. Да, война продолжается, но и жизнь продолжается. Дети должны ходить в школу. Нам нужны мосты и дороги, чтобы перевозить лекарства, продукты, вооружения. Нам нужны больницы, чтобы лечить людей. То есть в данном случае мы говорим про объекты критической инфраструктуры. Но у нас есть и глобальный план по восстановлению нашей страны. Кстати, буквально на днях в Лондоне будет проходить конференция по восстановлению Украины, в которой принимают участие не только государственные, но и частные компании со всего мира. То, что делает Эстония, показывает, что даже небольшая страна может внести свой вклад, который будет очень важным. И мы призываем другие страны брать пример с Эстонии, потому что политических заявлений недостаточно.

- Вы вскоре возвращаетесь в Украину. А вернутся ли, на ваш взгляд, в Украину те 75 000 украинских беженцев, которых приняла Эстония?

- Мы не очень любим термин "беженцы", мы предпочитаем называть этих людей вынужденными переселенцами. Мы очень благодарны Эстонии за помощь этим людям, за открытые для них школы, за возможность работать – более 40% вынужденных переселенцев уже нашли в Эстонии работу. Но это наши граждане, и конечно мы хотим, чтобы они вернулись в Украину, потому что это наша страна, наш дом, и мы бы хотели, чтобы они помогали его восстанавливать. Однако ситуация с безопасностью остается напряженной, так что возвращаться или нет – это личный выбор каждого человека. Я много ездила по Эстонии, встречалась с нашими людьми, и хотя я не социолог, но по моим ощущениям 70-80% вынужденных переселенцев хотят вернуться. Кто-то намерен вернуться уже этим летом, кто-то позже. Но есть и те, кто потерял все – в Мариуполе, в Харькове. Люди, которые десятками хоронили своих родных и друзей прямо у себя во дворах – они вряд ли смогут вернуться. Подавляющее большинство вернется, но те, кто потерял все и всех, возможно, решат остаться в Эстонии.