Закончился очередной саммит НАТО, и главы государств и правительств дали свое одобрение работе, проделанной за прошедший период, и новым направлениям. В основе всех этих решений лежат интересы, которые с целью быть обозначенными как общие прошли в альянсе консенсусный процесс принятия решений. Хотя у НАТО в значительной степени общее пространство ценностей, каждое государство альянса имеет свои собственные ожидания, видение и понимание ситуации в области глобальной безопасности. Каждая страна стремится реализовать собственные интересы и ожидания. Это долгая и непрерывная военная, экономическая и дипломатическая работа. Саммит, конечно, важен, но большинство решений и направлений были предварительно согласованы, обсуждены, по ним были достигнуты компромиссы и выработаны общие интересы. Каждая страна обязана отстаивать свои интересы. Как правило, чем компетентнее и профессиональнее участвующая сторона, тем выгоднее результат.

Ганс Моргентау считал национальные интересы и отстаивание этих интересов главным определяющим фактором в отношениях между государствами. По его мнению, национальные интересы можно разделить на жизненно важные и второстепенные. В более поздних теориях национальные интересы подразделяются на более узкие категории по различным признакам, но два принципа остаются неизменными. Интересы должны быть конкретно определены, и для каждого интереса должен быть обозначен его приоритет. В Эстонии этого нет до сих пор.

Действительно, если посмотреть основы политики безопасности, коалиционный договор или план действий правительства, то можно найти в них различные общие цели, основные принципы, сферы деятельности, ценности и так далее. Такое многообразие терминов приводит лишь к путанице. Фридрих Великий говорил, что тот, кто пытается защитить все, не защищает ничего. Однако в основах политики безопасности говорится о том, что все сферы деятельности одинаково важны. И все же в этом документе обозначены одна угроза и один принцип, которые определяются как экзистенциальные, то есть жизненно важные. Для Эстонии жизненно важным является сохранение мирового порядка, основанного на демократических ценностях и правилах, а исходящая для нас от России угроза – экзистенциальная.

В преддверии саммита правительство определило четыре важные цели. Чтобы минимальные расходы на оборону были установлены на уровне двух процентов, а в качестве долгосрочной цели – 2,5 процента. Ожидалось одобрение региональных планов обороны с размещением войск и мощностей. Что касается Украины, то хотели утверждения конкретных шагов по вступлению в ЕС. Наконец, от Турции хотели четкого подтверждения завершения процесса вступления Швеции в НАТО.

Что посеешь, то и пожнешь

Для Эстонии саммит прошел в соответствии с ожиданиями, а результаты отвечают действиям в предыдущий период. Как гласит пословица, что посеешь, то и пожнешь. Очень позитивный сигнал о скором вступлении Швеции в НАТО, безусловно, является одним из важнейших аспектов формирования сферы безопасности в нашем регионе в военном, экономическом и дипломатическом плане. Вклад Эстонии в это был минимальным, но это неважно. Важно то, что регион Балтийского моря вскоре станет частью единого сухопутного, морского и воздушного пространства НАТО. Это даст НАТО огромный перевес в военном потенциале на море и в воздухе, что станет отличным сдерживающим фактором и обеспечит немедленное преимущество в случае возможного военного конфликта.

Что касается Украины, то многие наши лидеры общественного мнения и обозреватели выразили разочарование. Это правда, что вступление Украины в НАТО отвечает нашим национальным и государственным интересам. Мы должны приложить все усилия для реализации этого интереса, особенно на дипломатическом фронте. На этот раз нашей аргументации оказалось недостаточно, чтобы убедить всех членов НАТО быть конкретными и прислушаться к рекомендациям представителей Эстонии. Но вступать в прямой военный конфликт с ядерным государством не в интересах большинства стран НАТО. В то же время у союзников есть достаточно четкое понимание агрессивной природы Российской Федерации. Это обеспечит долгосрочную поддержку Украины. Большинство стран НАТО применяют реальную политику для защиты своих интересов, поэтому вполне логично, что основанное на консенсусе решение альянса было осмотрительным. Это урок для нас, что архитектура безопасности – гордиев узел, в случае которого нет простых решений.

К сожалению, у многих руководителей оборонной сферы Эстонии линейное мышление. Одни не верят в сдерживание, другие призывают к быстрой эскалации до ситуации, которая будет рассматриваться по пятой статье. Здесь уместно вспомнить слова американского генерала времен Гражданской войны Уильяма Текумсе Шермана о том, что все попытки сделать войну простой и понятной заканчиваются унижением и позором. Наши партнеры, особенно руководители стратегического уровня, как правило, применяют многоуровневое мышление и анализ последствий в более долгосрочной перспективе. Предыдущий Верховный главнокомандующий Объединенных вооруженных сил НАТО в Европе генерал Уолтерс во время одного из своих визитов в Эстонию сказал: "Ваша проблема в том, что вы способны мыслить только в одном измерении, а от меня ситуация требует многомерного подхода".

Для нас наиболее важным непосредственным и практическим результатом Вильнюсского саммита стало одобрение оборонных планов. Эти планы соответствуют ситуации в области безопасности и применимы. Силы, размещенные на восточной границе НАТО, – это не просто средства сдерживания, а практическая военная сила, используемая в соответствии со стратегическим видением главнокомандующего европейскими силами для достижения быстрого военного преимущества и удержания инициативы. Германия назначила дивизию для обороны Литвы и, следовательно, всех стран Балтии. Одна бригада дивизии будет постоянно дислоцироваться в Литве. Латвия через Северную дивизию в структуре сил НАТО обеспечила постоянное присутствие союзников и все более интенсивное привлечение Канады.

Сомнения в потенциале раннего предупреждения НАТО

Как мы знаем из СМИ, выбор Эстонии – ограничиться батальонным подразделением британского контингента, находящегося здесь в рамках предварительного развертывания НАТО, а также одной размещенной на постоянной основе французской ротой. По словам причастных лиц, в случае нарастания угрозы конфликта в Эстонию будет переброшена целая тяжелая бригада. Это было представлено как отличный план, не снижающий военного потенциала и позволяющий сэкономить средства. Но что делать, если противнику удастся застать нас врасплох, а раннее предупреждение запоздает? Если противник поймет, что мы – слабое звено, и пойдет на риск? Ранее мы неоднократно подчеркивали необходимость усиления присутствия союзников на случай, если ранее предупреждение окажется недостаточным. Да, разведка НАТО и партнеров значительно улучшилась, но никто не предсказал недавнюю инициативу Пригожина.

Напомним, что наша прежняя критика негодности оборонных планов в основном опиралась на представление о том, что ранее предупреждение не сработает, что война начнется завтра, а мы и НАТО узнаем о ней только после начала реального наступления. Разумеется, глупо предполагать, что при появлении признаков эскалации кризиса НАТО, как и в случае с прежними планами, просто сидело бы сложа руки. Сравнивая прежние планы с нынешней ситуацией, можно сделать общий вывод, что наибольшие изменения произошли в двух аспектах. Во-первых, планы стали более детальными, определены конкретные подразделения для их реализации. Во-вторых, получено подтверждение относительно постоянного развертывания дополнительных войск в Латвии и Литве. Однако вопрос раннего предупреждения остается таким же важным, как и прежде, особенно для Эстонии, где, в отличие от наших соседей, численность заранее развернутых сил существенно увеличена не будет.

Переброска тяжелой бригады – долгий и энергозатратный процесс. Даже в том случае, если переброска неоднократно отрабатывалась в мирное время. Возможно, численность дислоцированного в Эстонии подразделения действительно не имеет большого значения. В преддверии Первой мировой войны британский генерал сэр Генри Уилсон спросил французского генерала Фердинанда Фоша, какова наименьшая численность английских войск, которая могла бы оказать Франции практическую помощь? "Один английский солдат, и мы позаботимся, чтобы он сразу погиб", последовал быстрый ответ. Сегодня нам не нужно, чтобы кто-то умирал. Сегодняшняя ситуация, если следовать видению главнокомандующего объединенными силами в Европе, дает прекрасную возможность выиграть войну, не вступая в бой, но для этого в качестве сдерживающего фактора нужны убедительная сила и стратегическое руководство.

Первоначальные планы Эстонии были амбициознее

В интересах истины следует напомнить, что и первоначальные планы Эстонии были значительно амбициознее, чем те, которые были сформулированы в Вильнюсе. Руководители оборонных ведомств давно хотели убедить ответственных за принятие решений представителей Великобритании в целесообразности размещения в Эстонии постоянного британского дивизионного штаба с дивизионными подразделениями. Наши партнеры сочли это предложение интересным, но, как показывают факты, нереализуемым на практике. Ведь стратегические интересы Великобритании глобальны и не ограничиваются Восточной Европой и тем более странами Балтии. Так что выбор Эстонии, скорее всего, был обусловлен тем, что осталось на выбор. Петр I после каждого поражения устраивал парад победы. Похоже, что и мы, подобно царю, пытаемся представить связанную с отсутствием стратегического видения неудачу как историю успеха. Однако история учит тому, что ошибки, обусловленные выбором в политике безопасности, нельзя исправить простым изменением названия военной составляющей.

В пункте 27 коммюнике саммита государства НАТО подтверждают, что будут инвестировать в гособорону не менее двух процентов ВВП в год. Таким образом, бывший потолок расходов на оборону превратился в пол, несмотря на то, что многие государства НАТО оказались в метафорическом подвале, поскольку даже пол остается недосягаемым. Более того, признают, что восполнение необходимых пробелов в мощностях зачастую требуется вклада более двух процентов.

В течение многих лет по доле расходов на оборону мы были в авангарде НАТО, но выбор, сделанный нашими соседями, теперь кажется более результативным. По словам министра обороны, мы не переживем еще одного Нурсипалу. Следует с ним согласиться, поскольку процесс Нурсипалу не был ни идеальным, ни продуманным. Тем не менее, полигон создан законом и нужно начинать его использовать. Но потребность во втором Нурсипалу остается неясной. Существующие и создаваемые в настоящее время полигоны (включая Нурсипалу) обладают достаточным потенциалом при условии их организованного использования. Глава Сил обороны заявил, что частота стрельбы из тяжелого оружия в Нурсипалу ниже частоты раскатов грома в Эстонии. Следовательно, создаваемый полигон не задействован в должной мере. В этом, конечно, есть своя логика, если понимать природу второй пехотной бригады. Это в основном резервное подразделение с постоянным размещением проходящих подготовку срочников. Полигон используется также южноэстонскими дружинами Кайтселийта, но их тренировки, в отличие от Сил обороны, обычно проходят в выходные дни. Таким образом, нехватка полигонов не может служить аргументом для отказа от присутствия союзников. Экономия средств как причина отказа от присутствия союзников также не является убедительной. Напротив, их присутствие на Юго-Востоке Эстонии не только способствовало бы безопасности, но и стало бы важным фактором, стимулирующим жизнь и предпринимательство в регионе. Деньги, оставляемые в регионе союзниками, берутся не из кармана эстонского налогоплательщика. Но для понимания этого недостаточно линейного мышления.

Эстония ведет себя как упрямый ребенок у кассы

Наше выстраиваемое десятилетиями стратегическое партнерство с ключевыми союзниками показывает признаки разрушения. Переоценивая собственную привлекательность, мы порой ведем себя как упрямый ребенок, топающий ногами у кассы и требующий от матери конфету. Такое поведение чревато последствиями, особенно когда ты выступаешь в роли просящего. В лучшем случае это в присутствии коллег назовут ребячеством, в худшем – нам придется самим наращивать необходимый потенциал и, соответственно, вкладывать больше ресурсов. Противопехотные мины, танки, противодронная оборона – это не роскошь, а необходимость, и это не полный список. В то же время в связи с ростом спроса наблюдается увеличение стоимости систем вооружения. Таким образом, вместо обещанной экономии мы должны привыкнуть к тому, что, скорее всего, придется тратить больше.

Профессор Пеэтер Лорентс сказал, что у каждой непреходящей глупости должны быть веские причины. Однако зачастую истоки сложных, на первый взгляд, проблем могут быть весьма простыми. Они могут быть личными, корпоративными, карьеристскими или просто продиктованными жаждой власти. В международной практике кандидат на должность командующего крупными силами должен пройти отбор, его компетенции и личные качества оцениваются всеми странами, участвующими в проекте. Не соответстующий квалификации кандидат отбор не пройдет.

В свете проблем Сил обороны, о которых говорится в недавней статье в Postimees (21 июля), неизбежно возникает вопрос о том, не продиктован ли выбор в пользу создания дивизии как национальной чьими-то амбициями и использованием политической инерции принятия решений, а не целесообразностью? Мы должны понимать, что от компетентности военных руководителей зависят жизни и солдат, и мирных жителей. И это обстоятельство не позволяет делать какие-либо послабления ни в государственной, ни в международной практике. Как пресловутая маскировка часто оказывается бардаком, так и нам под видом инноваций порой предлагают решения, которые при ближайшем рассмотрении оказываются военными ляпами. Можно ведь надеяться, что никто не будет копать глубже и что игнорирование проблемы будет достаточным для ее решения, но такой подход обычно не работает. Особенно когда речь идет о международных партнерах.

Часть совместного меморандума, подписанного год назад премьер-министрами Каей Каллас и Борисом Джонсоном, в которой говорится о создании дивизии, голословна и описывает дивизию как эстонский проект, который британцы собираются поддержать. Заявление, одобренное на саммите министрами обороны Ханно Певкуром и Беном Уоллесом, гораздо конкретнее. Помимо значительных обязательств с обеих сторон в нем также рассматривается вопрос о характере штаба дивизии. Британцы осознали, что первоначальный национальный подход к созданию штаба дивизии не работает, и Эстония обязана привести штаб в соответствие с требованиями НАТО, чтобы иметь возможность претендовать на статус международной штаб-квартиры в составе сил альянса.

Мы по-прежнему должны упорно работать во имя обеспечения эффективности наших планов. Римский консул Катон каждую свою речь заканчивал фразой: "Кстати, я считаю, что Карфаген должен быть разрушен". Подражая настойчивости Катона, мы можем сказать: "Кстати, Эстонии нужна стратегия". Карфаген таки был разрушен, так что, может, и Эстонии удастся создать стратегию? Сформировать стратегию нелегко, но и не невозможно. Многие необходимые элементы уже есть. Нужно определить интересы, расставить приоритеты, продумать ресурсы, которые необходимо задействовать, и приступить к методичному выполнению поставленных на основе интересов задач.

Критическим критерием успеха здесь является наличие стратегических руководителей и их пригодность к этой работе. Для развития гособороны крайне важно, чтобы руководители стратегического уровня соответствовали предъявляемым к ним требованиям, так как в современных условиях ожидания и ответственность исключительные. Не за горами ротация руководителей оборонной сферы, и спекулируют на тему новых имен. Сегодня имена не имеют значения. Чтобы избежать ошибок прошлого, необходимо в первую очередь ответить на вопрос: какие компетенции, послужной список и личные качества требуются от руководителя? К составлению профиля стратегических руководителей следует привлечь как представителей исполнительной и законодательной власти, так и внешних экспертов. Когда требования будут сформулированы, вероятно, найдутся старшие и высшие офицеры, из числа которых можно будет выбрать.

Под руководством людей с широким кругозором и многомерным мышлением можно создать стратегию, основанную на жизненно важных интересах, реализовать ее внутри страны и за рубежом, а также успешно отстаивать интересы Эстонии на саммитах.