Как Вы оцениваете отношения между Эстонией и Россией? Они безнадежны или что-то еще можно изменить?

Я не думаю, что надо говорить о безнадежности, есть напряжение, которое превратилось в открытый конфликт во времена «Бронзового солдата». Я полагаю, что отношения можно строить достаточно рационально. Я думаю, что и в России это понимают.

Во время лекции я говорил о проблеме, связанной с оценкой Девятого мая, с оценкой истории «Бронзового солдата». Мне кажется, что обе стороны должны проявить понимание болевых точек друг друга. Националистически настроенная часть эстонского общества не должна специально оскорблять память тех, кто погиб за освобождение Эстонии от фашизма.

Аналогичным образом российская власть и российское общество не должны оскорблять память тех, кто был депортирован. Они должны понимать чувства эстонцев по отношению уже не к солдату-освободителю, а к солдату-НКВДэшнику, надо уметь это разделять. Это тонкая вещь, но надо уметь распутывать эти проводки. Для этого собственно и есть политики. Я надеюсь, что в будущем и ваши, и наши политики будут осторожнее и чуть с меньшей радостью нажимать на болевые точки друг друга.

В России уже выросло целое поколение, воспитанное телевидением Путина. Что у них в головах?

В головах разное, потому что они воспитывались не только телевидением, но и родителями, а также интернетом, некоторые. Но, конечно, путинское десятилетие не прошло даром. Имперская тема, тема Запада, который спит и видит, чтобы с Россией случилось что-нибудь плохое, — это довольно доминирующая тема и она проросла в мозгах. Мы видим результаты этого и в довольно массовой ксенофобии, и в сочетании закомплексованности с агрессией, которая прорывается у молодежи. Это не исправить в одночасье, тут надежда на время и на то, что мы будем работать в этом направлении, как-то противодействуя чудовищному уровню и запаху российского телевидения.

Каким российским СМИ сегодня можно доверять?

Есть Интернет. Он тоже очень разнообразный и противоречивый, но это свободная площадка и там каждый может найти себе участок по вкусу и интересу. Я рискну показаться рекламщиком, но я скажу, что есть «Эхо Москвы», где по крайней мере обсуждаются болевые точки. Есть журнал The New Times, есть Интернет-ресурс ej.ru.

У блогеров есть какая-то власть?

Есть не то чтобы власть, а определенные возможности, и многие блогеры довольно эффективно ими пользуются. Конечно, Интернет — это большая головная боль для любого тоталитарного режима. В Китае отрубается сеть на какие-то ключевые слова, в Корее — просто один провод входит в компьютер, но из него уже ничего не выходит, такой своеобразный Интернет.

У нас регулярно совершаются DDoS-атаки на независимые сайты, оказывается влияние на провайдеров. Отдельная служба занимается загаживанием Интернета и психологистическими атаками на оппозицию. Это указывает на то, что власть озабочена существованием этой независимой площадки.