- Каково это - быть в эмиграции?

- Вы знаете, все-таки, эмиграция - это немножко другое, это выбор. В моем случае это было бегство. В один день я стал иноагентом и получил информацию об уголовном преследовании. Это был декабрь 2021 года, за два месяца до войны. Я просто остался в Европе. Мой случай очень легкий, потому что моя дочь и мои внуки давно живут в Варшаве. А все-таки дом у меня в Москве, но я туда не могу вернуться. Поздно заводить дом на середине седьмого десятка, новый дом. Я не склонен путать родину с государством, а отечество - с "их благородием", как сказано у Салтыкова-Щедрина. Отечество в беде, очень серьезной беде. Государство - преступное, отечество - любимое.

- Но что должно произойти, чтобы это отечество справилось с бедой и перестало другим нести беды? Вот, к примеру, 2011 год. Милицию переименовали в полицию, Дмитрий Медведев ходит на телеканал "Дождь", все хотят жить в любви и мире. И вдруг снова - стучат, применяют пытки, все вместе ненавидят каких-то вымышленных врагов. В какой из этих периодов русский народ настоящий?

- Народ - это чрезвычайная подлая и неточная дефиниция. Была Германия Бетховена и Канта, за три года стала Германией Геббельса, Гиммлера и Гитлера. В этой Германии нет места Манну, Брехту и огромному количеству интеллигентных приличных немцев. Элитой становятся Гитлер, Гиммлер и Геббельс. Вот тебе и все. И вынимается со дна нации дерьмо, которое поступает наверх. Начинается отбор негодяев, лжецов, доносчиков. То же самое происходит с Россией. Кого-то выгнали, кого-то маргинализировали, кого-то убили. А нравственные низы получили доступ в социальный лифт. Путин объявил бойцов СВО, то есть военных преступников, элитой. Они и раньше были. Поэт Сергей Гандлевский - россиянин, и Владимир Кара-Мурза, политзаключенный, один из лучших людей, которых я знаю, тоже россиянин. И военные преступники Бучи тоже россияне. Поэтому я бы предпочел обойтись без этих очень широких и неточных местоимений.

- Что должно произойти, чтобы в России начались настоящие перемены?

- До того, как в России изменится что-то кардинально в ментальном смысле, до того, как XX век будет осознан как век политических катастроф и репрессий, Неме Путин будет осознан как часть этой катастрофы, до того, как мы начнем этот путь осознания, мы пока продолжаем движение вниз. Немецкий путь обратно занял десятилетия, то же самое ожидает и Россию. В 50-е и 60-е годы главной претензией к Гитлеру было то, что он проиграл войну, а не то, что он ее развязал. Ментальный выход из гитлеровской парадигмы начался в середине 60-х годов.

- Война в Украине началась через те самые 30 лет после развала СССР. Нам стало известно о преступлениях НКВД, КГБ, в принципе Советского Союза, оккупациях, депортациях. Но, тем не менее, осознания не произошло.

- Проблема того поколения, на которое пришлась перестройка, эпоха гласности и развал СССР, - мы считали, что всему виной Советский Союз. Мы полагали, что надо победить коммунистов. Мы полагали, что надо рассказать правду про Сталина и Ленина, про НКВД, про ГУЛАГ. Только самые образованные, и они были в меньшинстве, как всегда, скептически отзывались о либеральных перспективах России именно потому, что российская имперскость не была названа главным злом. На знамени был серп и молот, но это красное знамя лежало поверх старого имперского тела и старой имперской идеи. А мы в 1991 году сделали только первый шажок к освобождению, а второго не сделали, потому что нам показалось, что мы победили. И Путин - наследник империи, разумеется.

- Но как изменить эту ментальность?

- Это вопрос образования. Станислав Ежи Лец говорил, что все доходит, как правило, до следующих поколений. Это надо объяснять, но это требует времени.

- Но бывает, что разговариваешь с людьми, рассказываешь им, приводишь примеры, а в ответ слышишь: "Как ты можешь так говорить, ты же русский". Откуда это берется?

- Люди не делятся на этнос, эта мысль была произнесена еще 2000 лет назад. Деление на своих и чужих в первобытном обществе - это вопрос выживания. Есть свои, которые говорят на твоем языке, и есть другие, которые разговаривают на другом, и их надо убить, иначе на всех не хватит еды. Это атавизм. Но этот атавизм по-прежнему в нас живет.

- Возможно ли создать в Европе пространство европейской русскоязычной культуры без привязки к культуре?

- Разумеется, возможно. XXI век на дворе. Когда человек, говорящий на русском языке, не имперец, интеллигентный человек, никогда не поддерживавший Путина, становится маргиналом просто по факту русского языка и принадлежности к русской культуре, то миллионы людей толкают обратно в объятия Путина. И Путин говорит, что русских не любят. Не надо помогать Путину, маргинализируя русский язык. Люди не делятся на живущих в России и не в России. Огромное количество живущих в России не поддерживают Путина и противостоят ему, точно так же, как огромное количество уехавших - люди Путина, ментально. И культура точно существует по своим собственным законам, уж точно не географическим.

- Цитируя заголовок одной из книг Михаила Зыгаря "Империя должна умереть", хочу узнать ваше мнение, каким образом это может произойти?

- Собственно, в самом вопросе есть ответ. Есть российская империя, чудовищная, кровавая, многовековая, пролившая реки крови и продолжающая их лить, и есть русская цивилизация, на которой паразитирует эта империя. Но вопрос в том, переживет ли цивилизация империю? Империя должна умереть для того, чтобы сохранилась цивилизация. Полагаю, почти уверен, что Россия не сохранится в ее нынешних границах. И это хорошо, это правильно, потому что ее ничего сегодня, кроме этих когтей этого орла, которые зацепили эту территорию и не пускают ее, ничего не держит. Конечно, она поменяет свои границы. Будет огромное пространство на глобусе, где говорят по-русски, где живут на свободе, где европейские ценности. Мы много столетий учили европейские языки. Российская культура, безусловно, часть европейской культуры. Другое дело, что чем дольше Россия будет настаивать на том, что она империя, тем больше крови будет пролито и внутри России, и по периметру, и тем дороже и дольше будет выход из этого морока. Она уже умирает, мы наблюдаем в прямом эфире смерть российской империи, просто это занимает какое-то время. Если все будет продолжаться дальше, будут продолжать отпадать ранее завоеванные территории - Кавказ, Сибирь… Я не могу знать, как именно это будет, но, конечно, это будет сопровождаться войнами в провинциях, гражданскими войнами.

- Некоторые политические эмигранты после получения статуса иноагента публично заявили, что они не будут исполнять требование Минюста и добавлять ко всем своим публичным записям, в том числе, в социальных сетях, плашку иноагента, они сказали, что это унизительно. Ваши публикации сопровождаются этим напоминанием. Почему вы не отказались от этого?

- Ответ простой, видимо, у этих людей нет заложников в России. У меня есть. И я это требование выполняю. Мои обязательства перед моей аудиторией просты - я должен говорить то, что я думаю, я должен говорить правду. Я не должен в связи с давлением на меня менять политическую позицию. Унижает ли это? Да, но я в плену у бандитов. Вот и весь ответ.

- О чем вы будете рассказывать на встрече со зрителями?

- Я приезжаю со своей драматургией. Мои пьесы я могу теперь исполнять только сам, что я и делаю с большим удовольствием. Программа - это отрывки из моих пьес, естественно, с рассказами об истории их создания и постановок, с байками. Это будет веселая история, по крайней мере, в прошлые разы мы легко находили контакт с аудиторией.