Я служу Эстонской Республике с момента ее основания и участвовал в строительстве двух важных институтов Эстонского государства: Министерства иностранных дел и президентской канцелярии. Кроме того, я четыре года руководил канцеляриями Рийгикогу. Поэтому я чувствую близость со всеми из них. С этими учреждениями я пережил и хорошие, и плохие времена.

Денег почти никогда не хватает. Многие чиновники, начинавшие в начале девяностых, знают полугротескные истории о том, как им приходилось обходиться мизерной зарплатой и консервами, которые брали с собой в командировки.

Михкель Мутть, чей несколько ироничный стиль показывает силу через самоиронию, описал это время в своей книге "Международный человек" ("Rahvusvaheline mees") через метафору средства для мытья посуды. Это было нормально для того времени, никто особо не жаловался, потому что страна была бедная и скрытых резервов просто не было. А свое государство нуждалось в усилении.

Сейчас ситуация другая.

30 лет роста привели нас на такие высоты и так далеко, о чем мы даже не могли мечтать, когда начинали. Но, по-прежнему похоже, не всего хватает. Но нет причин удивляться. Эти области, обязанности и начинания, требующие денег и внимания, добавлялись в массовом порядке. Иногда возникает ощущение, что возможно слишком много и возможности не всегда соответствуют потребностям. Цены растут, бюджет за ними не успевает.

Наши предприниматели и политики, а также государственные чиновники, не говоря уже о всей стране, проделали огромную работу, чтобы достичь того состояния, в котором мы находимся. Я горжусь этим.

Я бы осмелился сказать, что эстонцы на самом деле скупы. Расточительство и перерасход не в нашей природе. Скорее, мы хотим своими силами дойти "так далеко, как и Финляндия", затягивая пояса при необходимости. Однако времена самых суровых мер жесткой экономии, похоже, остались в прошлом. Или нет?

Сокращение стало почти нормой

Мне довелось поработать вице-канцлером Министерства иностранных дел во время последнего крупного кризиса в 2009-2012 годах. Это было не самое приятное время, потому что, занимаясь бюджетом и администрированием, в основном нужно было смотреть, где можно сэкономить. У меня до сих пор неприятный привкус во рту, когда я вспоминаю сокращения и всевозможные урезания расходов. И это в ситуации, когда параллельно существовала политическая воля к расширению и открытию новых офисов.

Когда три года назад все государственные учреждения были вынуждены сократить свои бюджеты на определенный процент (как тогда, так и каждый последующий год), каждому учреждению надо было самому решить, что оно может оставить несделанным. В то время я руководил канцелярией Рийгикогу, и найти места для сокращений было очень мучительно. Например, пострадали некоторые публикации Рийгикогу, финансируемые через канцелярию. И это в ситуации, когда Рийгикогу сам является органом, который должен принимать решения по государственному бюджету.

Одна из вещей, в которых меня обвиняет моя жена, — это бережливость. Признаюсь ей, что да, для меня наличие небольшого резерва необходимо, хотя бы для ощущения благополучия. Не говоря уже о том, что никогда заранее не знаешь, когда может возникнуть неожиданная необходимость в расходах. Думаю, это тоже какая-то приобретенная особенность эстонца, которому приходится жить в сложных северных условиях. Тем более что Кратт, от которого можно было получить помощь, появляется лишь в фольклоре и на страницах книг.

Наличие резерва – это элементарная необходимость. Когда были лучшие времена, то они возникали, но более трудные времена привели к тому, что мы едва сводим концы с концами. Чем ниже доход, тем сложнее что-то сохранить.

Резервов нет нигде

Но теперь нам следует перейти от личного к более серьёзному.

Бюджет президентской канцелярии в общем государственном бюджете может быть округлен до нуля процентов. В действительности это около 0,033% от общего национального бюджета. В абсолютных цифрах, это, конечно, больше. Однако чем больше бюджет учреждения, тем больше шансов, что его сокращение на тот же процент не помешает основной деятельности, потому что вероятность найти где-то какой-то буфер или скрытый резерв больше. Но не в случае с маленьким.

Помимо условий сокращения, то же самое касается и ситуации, когда цены на ряд важных услуг за последний год выросли на десятки процентов, а на некоторые услуги даже больше.

Бюджет канцелярии президента далеко не исчерпан, как можно прочитать из некоторых оценок. У нас столько денег, сколько заложено в бюджете, и мы должны с этим справляться. Вопрос только в том, в каком объеме.

Международные связи и национальные традиции

При чтении конституции самый первый пункт, описывающий обязанности президента, гласит: "Президент Республики представляет Эстонскую Республику в международных отношениях".

Понятно, что ежедневными международными отношениями занимаются МИД, другие министерства и, конечно, члены правительства во главе с премьер-министром, но роль главы государства значительна.

Напомним, нападение России на Украину началось полтора года назад, и в связи с этим существенно изменились как безопасность, так и экономическая ситуация в Европе.

Активное международное общение в нынешней кризисной ситуации важнее, чем в нормальной ситуации, поскольку в сложных обстоятельствах любая поддержка против агрессора особенно важна. Президент Алар Карис посетил Киев за два дня до войны и сделал это снова почти два месяца спустя, во время войны.

Прямое общение с руководством Украины продолжалось и в этом году и должно продолжаться и дальше. То же самое происходит с лидерами многих других стран, потому что есть еще страны, отношение которых необходимо изменить или ситуация вокруг нас нуждается в более тщательном объяснении. Не говоря уже об укреплении связей с важными союзниками и согласовании планов действий. Президенту предстоит сыграть в этом вопросе значительную роль.

У президента как и у всех нас также есть 24 часа в сутках и 365 дней в году. Это необходимо разделить как на внутригосударственную работу, так и на внешнюю деятельность, причем основной, но не исчерпывающий перечень этих видов деятельности опять-таки предусмотрен нашей конституцией.

В условиях, когда в результате совокупного действия различных причин повысился средний уровень тревожности населения, усилилась неуверенность в будущем, обострились проблемы с психическим здоровьем, главе государства необходимо обратить особое внимание на эти вопросы.

Даже в сложных обстоятельствах мы должны вести себя как уверенная в себе страна, ценящая свои традиции и гордящаяся своим прошлым и настоящим. Как страна, мы должны хранить и отмечать годовщины, которые символизируют нашу независимость. Празднование Дня независимости и Дня восстановления независимости напрямую связано с ролью главы государства. Так было и так будет продолжаться.

Да, все это стоит денег, но сложно найти компромисс, ведь национальные традиции, такие как поднятие сине-черно-белого триколора на башне Длинный Герман или совместное пение на певческих праздниках имеют большое значение.

Подобная ситуация, свидетелями которой нам пришлось стать во второй половине лета, наверняка не возникла бы, если бы в бюджетной строке президентской канцелярии было бы немного больше денег. Того, что было запрошено в при составлении бюджета в прошлом году, но не получено.

В идеале никогда не должна возникнуть ситуация, когда одному учреждению придется запрашивать суммы на расходы текущего года, долю которого в государственном бюджете можно описать добавлением нескольких нулей после запятой. Базовый уровень финансирования должен быть таким, чтобы не приходилось просить больше денег за каждый неожиданный визит или новое мероприятие.

Подтверждаю, что все специфичные для учреждения мероприятия могут быть выполнены в рамках существующего бюджета и иначе быть не может. Мы все пострадали от повышения цен, и это не новость. Хотя нужно бы сделать больше.

Яак Йыэрюйт в своей пьесе "Годы вращающегося кресла" описал сцену, где в начале 1999-х годов к активно действующему президенту приходит премьер-министр, и первое, что он спрашивает, — хочет ли президент поговорить снова бюджет президентской администрации. Сейчас ситуация могла бы быть иной.

Автономия конституционных учреждений — факт, известный нам из конституции, но она должна выражаться и в финансовом отношении. Наши институты и работающие в них чиновники несут ответственность и могут адекватно видеть и оценивать разумный баланс потребностей и возможностей.

Я давно наблюдаю Эстонию изнутри и убежден, что нам не хватает разумности.

Как бы я мог подвести итог?

Невозможно правильно завершить, не подчеркнув несколько моментов по теме, которая всплыла в середине августа, незаслуженно поставив в центр внимания президентскую канцелярию.

Прежде всего. Самое главное: никакой торговли с провозглашением законов в Эстонском государстве нет и быть не может. Здесь решающее значение имеет только соблюдение Конституции. Создание какой-то обратной связи было произвольным, вероятно, из-за разного понимания того, как трактовать темы в общем контексте.

Во-вторых. Деньги у президентской канцелярии не закончились, как иногда утверждают, но их недостаточно. Поскольку рост цен оказался больше, чем ожидалось, пришлось сделать выбор и отложить или отказаться от некоторых важных запланированных мероприятий.

Основная проблема заключается в том, что, учитывая рос цен, базовый уровень бюджета канцелярии сильно отстает от времени. Если за десять лет финансирование, предназначенное для основной деятельности, выросло примерно на 20%, то при этом рост цен составил почти 50%. Само по себе хорошо, что теперь это прозвучало яснее – хотя и в несколько тревожном контексте.

В-третьих. Сотрудничество между конституционными и исполнительными институтами продолжается в хорошем духе, как и подобает зрелой стране. Личным чувствам здесь не место.

И наконец: продолжающаяся уже много лет дискуссия о том, какой должна быть организация финансирования конституционных институтов, теперь, надеюсь, найдет более подходящее и быстрое решение.