Урмас Вади: свободу Эстонии!
В конце прошлой недели в Эстонии видели последнего лесного брата, который перевоплотился в министра культуры Тыниса Лукаса и направился на Певческое поле, чтобы прочесть там одну зажигательную речь.
Как и принято в истории, существуют разные мнения о том, когда умер последний лесной брат. Но все слухи о смерти последнего лесного брата оказались сильно преувеличены.
Его снова видели в конце прошлой недели. Он очнулся посреди лесов и болот, помылся в болотном озере, причесался и с винтовкой на плече направился в столицу.
У последнего лесного брата был один-единственный и четкий план – освободить Эстонию от ига Советского Союза. Лесной брат продумал все до мелочей. Он решил появиться, когда соберется много народа, и выбрал для этого Певческий праздник.
Лесной брат решил перевоплотиться в министра культуры Тыниса Лукаса, облачившись в его национальный костюм, и прочесть зажигательную речь. Тынисом Лукасом этот человек точно быть не мог, с Лукасом я сталкивался лично, он очень приятный, разумный и радостный человек, он бы так не сделал.
Что лесному брату стоило бы сделать иначе, чтобы в следующий раз его выступление перед людьми было более успешным? Проанализируем немного эту речь, хоть она, и правда, очень несвязанная и сумбурная. Ну ничего, одолеем.
Во-первых, лесной брат, который хотел освободить Эстонию, пришел слишком поздно. И хотя сам он считал, что пришел в правильное место, на самом деле он оказался не там, где надо. Министр Лукас точно бы не пришел, выпятив грудь, захватывать Певческий праздник и зарабатывать политические пункты. Кстати, нужно отдать должное, лесной брат, к счастью, в качестве дирижера выступать не собирался.
Начало речи было неплохим, разве что имело место некоторая оплошность вкуса, которую допустил лесной брат, когда подчеркнуто и гордо заявил о том, что огонь Певческого праздника был зажжен именно во дворе Эстонского национального музея в Тарту. Да будет известно лесному брату, Тынис Лукас сам живет в Тарту, недавно был директором Эстонского национального музея и ему было бы неловко подчеркивать это таким образом.
Внезапно лесной брат начал говорить об эстонцах и святых местах, которые мы, эстонцы воспели, как вдруг проскочила мысль о том, что все мы должны здесь поместиться и почувствовать, что никто не одинок.
Трудно понять, что он хотел этим сказать. Что кто-то развалился? Наверно, лесной брат заметил, что Певческое поле так забито, что люди даже в ворота пройти не могут? Может быть, он хотел сказать, что есть кто-то лишний, кто вызывает неловкость и мешает чувству совместного пребывания?
Мысль может скакать удивительным образом, и следующее предложение ясности не внесло: "Здесь, на Певческом поле и в его окрестностях больше нет места для высотных жилых домов или других зданий. Если понадобится, мы снова споем "Остановите Ласнамяэ!".
Этим лесной брат себя и выдал, потому что Тынис Лукас, будучи разумным человеком, такого бы не намешал. Это ведь как языком к клеммам девятивольтовой батарейки прикоснуться.
Наверно, лесной брат не бывал в Ласнамяэ и он может казаться ему ужасным районом, в котором много больших и высоких домов, которые вообще не напоминают лес! Но министр Лукас знает, как много людей пришло на праздник из Ласнамяэ и что нехорошо говорить им, будто их стоит остановить.
А-а! После долгих рассуждений дошло! Он имел в виду, что если на празднике не было бы ласнамяэсцев, то мы бы все поместились?
Но после предложения про Ласнамяэ последовала новая мысль: "Нужно ли нам изобретать нечто новое, чтобы почувствовать, что мы вместе?", спросил лесной брат и ответил сам себе: "Не нужно, не нужно, потому что у нас уже есть Певческий праздник".
Эта фраза лучше всего доказала, что мы имеем дело не с министром культуры Тынисом Лукасом. Лесной брат, видать, думает, что работа министра культуры очень простая. Что министр сидит в министерстве за своим столом и на каждое новое предложение, идею или инициативу отвечает: "Не нужно, у нас уже есть Певческий праздник".
Редактор: Евгения Зыбина