- Ваша фраза "Читайте по губам: налоги не вырастут, и точка" уже стала мемом. Я как раз не из тех, кто будет ее сейчас припоминать, потому что прекрасно понимаю, что тогда, в октябре 2022 года, речь шла о ситуации именно о ситуации на тот момент. Но! Никаких дебатов о налогах перед выборами не было, это же так?

- Не было, да. На самом деле, когда я встречалась с людьми, то не выступала с речами, поскольку время всегда было ограничено. Я просила спрашивать о проблемах и темах, которые интересуют собравшихся. Абсолютное большинство вопросов (на некоторых встречах даже все вопросы) касались безопасности. Эта тема интересовала людей, касательно ее мы давали обещания. Об отмене налогового горба мы говорили уже на прошлых выборах. Это просто устранение несправедливости, система была испорчена в 2018 году. Это мы тоже обещали.

Действительно, всеобъемлющих дискуссий о том, что необходимо сделать, не было. До конца это и невозможно было бы сделать. Во-первых, все предвыборные обещания – это один пакет. Обещания Партии реформ были, кстати, одними из самых дешевых, если брать парламентские партии. Во-вторых, вопрос в том, сможешь ли ты сформировать правительство, и если да, то с кем, каковы обещания и идеи партнеров. В-третьих, произошло также то, что экономический прогноз был скорректирован в худшую сторону. По сравнению с тем временем, когда мы составляли бюджет, ситуация ухудшилась, в том числе и в плане баланса бюджета.

Кроме того, были восстановлены бюджетные правила ЕС. С одной стороны, я полностью понимаю это негодование, я полностью понимаю критику, но, с другой стороны, я задам ответный вопрос: "А что нам тогда делать?". Проблема есть. Мы будем игнорировать проблему? Поскольку это непопулярно, то мы не будем ничего с этим делать? Или же мы в любом случае должны этим заняться?

- Вопрос в том, почему об этом не говорили раньше? Сейчас реформисты в своих комментариях в СМИ обвиняют те правительства, что работали с 2016 по 2020 год, но ведь потом у власти были вы, два последних министра финансов были из Партии реформ. Неужели мы только утром 6 марта, после выборов, узнали, что государственный бюджет в плохом состоянии?

- Во-первых, это было не 6 марта. Прогноз поступил позже. А во-вторых, если посмотреть на хронологию, то в 2021 году, когда мы вошли в правительство, мы пытались улучшить баланс бюджета. И, если вспомнить, провели очень болезненные сокращения и получили за это очень много критики. Но на самом деле мы сумели довести баланс расходов и доходов до того, что дефицит бюджета составил 1%. Мы приложили для этого усилия.

Для достижения баланса расходов и доходов есть две возможности. Одна – вы будете сокращать что-то и от чего-то отказываться, другая – увеличение налоговой базы, доходной базы. Мы обещали, что налоговая нагрузка не увеличится. Если посмотреть на налоговую нагрузку последних лет, то она всегда была где-то в пределах 33-34%, и в соотношении к ВВП к 2027 году она снизится до 32,1%. То есть на самом деле налоговая нагрузка на фоне всего того, что мы делаем как государство, у нас все же одна из самых низких в Европе.

- Поясните, как налоговая нагрузка может не вырасти, если у нас повышают подоходный налог и налог с оборота?

- Повышение налога с оборота на 2% необходимо для того, чтобы мы смогли покрыть расходы на безопасность. Мы обещали, что будем инвестировать в свою безопасность 3% от валового внутреннего продукта. Это повышение на 1%, это очень большие деньги. Мы действительно не можем это делегировать кому-то другому, мы не можем делать это и за счет кредитов. Это во-первых.

Что касается подоходного налога, то, если мы уберем этот налоговый горб, освобождение от подоходного налога для всех людей составит 700 евро. Это значит, что от реформы выиграют все, чья зарплата составляет меньше 8000. Все выиграют. Но это потому, что мы не будем наказывать за то, что зарплата будет повышаться, и избавимся от этого налогового горба. В будущем это должно принести в бюджет больше денег, поскольку зарплаты людей будут расти. Но налогообложение труда на самом деле уменьшится, поскольку эти 700 евро не будут облагаться налогом у всех.

- В свое время именно благодаря реформистам подоходный налог снизился с 26 до 20%. И Партия реформ долгие годы ставила себе в заслугу это достижение. Получается, что сейчас вы сами себе в ногу выстрелили?

- Да, это непопулярные решения. Мы хорошо это понимаем. Но необходимо осознать, что это нужно рассматривать в комплексе с не облагаемым налогом минимумом. В 2016 году, когда налоговая ставка была 20%, необлагаемый минимум составлял 150 евро. Сегодня – 654 евро. И если мы поднимем его до 700, то это будет выгодно всем, кто зарабатывает меньше 8000 евро. Вкупе с не облагаемым налогом минимумом это является положительным для людей.

Когда Центристская партия и Isamaa в 2018 году сломали систему, при которой у нас был одинаковый процент подоходного налога и одинаковый безналоговый минимум, то прежде всего наказанным оказался средний класс, который зарабатывает от 1200 до 2100 евро. Их эффективная ставка налога составляет 34,5%. Это не 20, а 34,5%. И это несправедливо, поскольку возникает такая ситуация, когда зарплата человека растет, но он ничего от этого не выигрывает, так как переходит на следующую налоговую ступень, и все повышение зарплаты уходит на налоги.

Если мы ликвидируем налоговый горб, это уменьшит и давление на работодателей с требование поднимать зарплаты, поскольку у людей на руках будет оставаться больше. А в длительной перспективе, когда зарплата повысится, то и в бюджет будет поступать больше денег, поскольку этой калькуляции со ставками налога больше не будет,.

- Мэр Таллинна Михаил Кылварт сказал, что местные самоуправления долгие годы добивались от государства большей свободы в установлении своих налогов. И именно сейчас новая коалиция вышла с таким предложением к муниципалитетам. Но не выглядит ли это циничным на фоне повышения налогов на государственном уровне? Мол, мы ободрали население как могли, обдирайте теперь и вы то, что осталось.

- Нет, это ни в коем случае не так, просто, как говорит мэр Кылварт, местные самоуправления давно хотели иметь возможность вводить местные налоги, но такого права у них не было. Возьмем запрет налогообложения земли под домом. Согласно закону, это налог местного самоуправления, но сейчас законом требовать его запрещено. Если мы снимем ограничения, то некоторые местные самоуправления могут решить, что они по-прежнему не будут взимать этот налог. Но именно в более крупных самоуправлениях, в том же самом Таллинне, если было бы возможно этот налог все же взимать, то, может быть, не было бы такой ситуации, когда в Старом городе у нас много пустых квартир, в которых никто не живет, поскольку их держат только как инвестицию.

Есть примеры из других стран мира, что на самом деле такой налог снижает цены на квартиры. Почему? Потому что если квартира становится источником расходов, если ты ее не используешь, то ты скорее выставишь ее на продажу. Это значит, что пустующие квартиры вернутся на рынок, что приведет к снижению цен в данных регионах. Но, опять же, местные самоуправления не обязаны вводить эти налоги, просто у них есть такая возможность. Есть самоуправления, которые, например, посещает много туристов. Говорят, что там мог бы быть туристический налог.

- Я как раз хотел напомнить, что несколько лет назад много шума было вокруг предполагаемого туристического налога в Таллинне. Причем тогда предлагали дополнительно взимать 1 евро за ночь с туриста. И в адрес столичных властей было много критики, в том числе от реформистов. А теперь получается, что те же реформисты готовы дать местным самоуправлениям больше свободы в установлении налогов, а сами собираются поднять НСО для отелей с 9 до 22%, что означает куда больше, чем 1 евро за ночь. Где логика?

- Во-первых, оппозиция (предполагаю, и в Таллинне тоже) имеет обыкновение критиковать планы властей. Во многих городах, также и в Латвии, этот налог есть, вводить его или не вводить – решает самоуправление. Если подумать, то основным упреком в адрес местных самоуправлений было то, что у них как бы нет никакой мотивации содействовать предпринимательству в своем регионе. И если они получат от этого какую-то реальную выгоду для своего бюджета, то у них будет и мотивация привлекать больше связанных с туризмом предприятий в свои местные самоуправления. Это одно.

Возвращаясь к налогу с оборота туристических предприятий: речь идет о налоговом исключении. Если мы говорим о простой и понятной налоговой системе, то в ней должно быть как можно меньше исключений. Это было у туристических предприятий, другое исключение касается, например, налога на лекарства, что логично. И когда мы обсуждали эту тему, то говорили о том, что, естественно, мы не будем поднимать налог с оборота на лекарства. Это касается первичных потребностей людей. Являются ли туристический сектор или ночевка в отеле такой же необходимостью?

Конечно, есть и другие аргументы, и их тоже следует рассмотреть. Но вопрос в том, приведет ли повышение налога с оборота, которое в общей стоимости не должно быть очень высоким, к тому, что люди не будут ночевать в отелях? Если сейчас вдруг захочешь поехать куда-то в отель на Сааремаа или даже в Пярну, то на выходных там мест нет, все распродано. Цена такая, что спросу не мешает.

- Что вы ответите на критику тех, кто говорит, что коалиция не проанализировала последствия всех планируемых налоговых изменений? Взять хотя идею об автомобильном налоге. Никто до сих пор не знает, как он будет выглядеть, зато знаем сумму, которую он должен принести в бюджет — 120 миллионов евро в год.

- С автомобильным налогом ситуация такова: поскольку это совершенно новое явление и связано с тем, что мы хотим изменить поведение людей, хотим жить в более чистой среде, то для разработки этого нововведения потребуется больше времени. Этот налог мы еще успеем обсудить, и Министерству финансов предстоит его проработать. Что касается других налогов, то повышение налога с оборота с 20 до 22% не требует объемного анализа. С автомобильным налогом все по-другому, но поэтому он и вступит в силу лишь в июле следующего года. К этому времени его можно успеть хорошо проработать, обсудить с общественностью, провести анализ и двигаться дальше.

- Налог для отелей тоже не поднимется сразу, но если говорить об анализе, то можно посмотреть в сравнении с другими странами. Наши предприятия размещения тревожатся, что туристы не поедут в Эстонию. Приводят в пример Латвию, где тоже упразднили льготную налоговую ставку для отелей, но потом были вынуждены вернуть ее на прежний уровень.

- Да, следует непременно сделать анализ. Но я знаю, что как в Латвии, так и в Финляндии проходят подобные дискуссии. Поскольку у всех действуют Маастрихтские критерии, все во время кризиса потратили больше бюджетных средств, чем было возможно при сохранении баланса. И всем нужно найти дополнительные доходы.

- Может быть, тогда стоит такие вещи делать в согласовании с соседними странами?

- Да, точно. На самом деле мы так и общаемся, прежде всего с латвийскими коллегами. В Финляндии сейчас только формируют правительство и собирают идеи. Но мы обмениваемся информацией и тесно сотрудничаем с Латвией. Что касается акцизов, то их повышение, как это было раньше, идет по прогнозируемой траектории. На 5% каждый год. Научившись на предыдущих ошибках, мы смотрим на то, чтобы разница с Латвией не была больше, чем 20%, поскольку тогда возникает приграничная торговля. И этой приграничной торговли мы не хотим. Латвийцам в этом плане труднее, они должны смотреть, с одной стороны, на Литву, по сравнению с которой цены Латвии выше, и, с другой стороны, на нас. Они между двух огней.

- Разумеется, все это не могло не сказаться на рейтинге реформистов. В день нашего интервью пришли данные свежего опроса Kantar Emor, который показывает, что рейтинг Партии реформ упал с 29 до 23%, то есть до самого низкого уровня с начала прошлого года. Вы ожидали такого падения?

- Да, рейтинг, несомненно, падает, потому что это были непопулярные решения. Критика и негодование совершенно понятны. Это было ясно заранее. Когда стало понятно, что мы должны принимать такие сложные решения, я сказала, что партнеры могут убежать от этих сложностей, мне же бежать некуда. Мы должны взять на себя ответственность, должны принять и критику, и недовольство. Я говорю о том, что проблема есть. Она никуда не денется. Какие есть альтернативные решения? И если нет, то разве выход в том, что мы сделаем так, как поступило позапрошлое правительство, которое просто написало, что в течение следующих четырех лет мы покроем 980 миллионов евро ревизией бюджета. Это была пустая фраза, бессодержательная. Но недовольства она не вызвала, поскольку напрямую кошельков населения не касалась.

Я предупредила своих, когда было ясно, что мы должны принять эти сложные решения, что это, несомненно, отразится на нашем рейтинге, но в итоге у нас есть четыре года, чтобы показать, как мы будем работать в этом правительстве. У нас есть очень подробный коалиционный договор, очень амбициозный, где очень много идей, которые поведут Эстонию вперед. Я очень надеюсь, что, когда первый испуг пройдет, возникнет вопрос к другим партиям, которые постоянно предлагают законопроекты о повышении каких-то пособий: "А откуда вы планируете взять эти деньги?"

- И при этом ваш личный рейтинг высок как никогда. Согласно последнему опросу, видеть Каю Каллас премьер-министром хотели бы 39% респондентов. Еще ни разу ни у одного политика такого рейтинга не было. Чем объяснить этот парадокс?

- Нет, я думаю, что мой рейтинг тоже обязательно упадет. Думаю, это еще просто не успело на нем отразиться. Сама не проверяла, но предполагаю, что опрос проводился еще до этих непростых решений. Я ведь была сейчас основным рупором, объясняя эти вещи. Но действительно надеюсь, что в длительной перспективе люди поймут. Когда стало ясно, что придется принимать решения, у нас были переговоры. Как вы точно подметили, все члены моей партии сказали: что угодно, только не надо поднимать подоходный налог. Именно потому, что мы сами его снизили, это было наше детище. Для социал-демократов было все что угодно, только не налог с оборота.

И снова были переговоры обо всех государственных расходах, которые мы с Министерством финансов довели до нуля, о том, что мы проведем ревизию бюджета, упраздним посты двух министров, предпримем разные шаги, чтобы сэкономить… Но все равно стало понятно, что если мы хотим сохранить расходы на безопасность на уровне 3% от ВВП, то мы должны поднять налоги. И не только подоходный налог, но и налог с оборота, что было сложно для социал-демократов, а поднять подоходный – для нас. Когда мне стала понятна ситуация, я несколько ночей не спала и думала, что не выживу. Когда я сообщила об этом партии, шок был большим. Теперь шокирована общественность.

Но мы будем продолжать постоянно это объяснять, будем спрашивать, какие возможны альтернативы. Я – одно большое ухо, скажите, что бы мы могли сделать иначе. В конечном итоге люди поймут. Если кто-то скажет "Давайте просто возьмем кредит", то те же самые люди, которые сейчас критикуют правительство, были теми, кто говорил, что кредит не надо выплачивать. Возьмем кредит, и будь что будет. Процентные ставки же выросли настолько, что те кредиты, которые у нас уже есть, подорожали до такой степени, что к 2027 году только на проценты банкам мы будем тратить 395 миллионов.

Чтобы вы поняли эту сравнительную базу: весь бюджет Министерства культуры, все, что касается всех театров, спорта, все, что относится к Министерству культуры, составляет 351 миллион. То есть 395 миллионов мы будем платить банкам только в виде процентов, мы ничего с этими деньгами полезного не сделаем, не инвестируем их в Эстонию. Это не бесплатно для нас, это очень подорожало.

- Есть мнение, что главной темой сейчас вообще должны стать не налоги, не зеленая повестка или безопасность, а низкая рождаемость, которая ставит антирекорды. У нас три месяца подряд рождается меньше тысячи детей – таких плохих показателей за 100 лет не было ни разу. Что вы на это скажете?

- Резкое падение рождаемости происходит повсюду в мире. Когда времена нестабильны, то детей не рожают, потому что неизвестно, что принесет будущее. Во время коронавируса было падение, теперь снова. И это касается не только Эстонии, в прошлом году резкое падение рождаемости было всеевропейской тенденцией. В Эстонии оно составило 11,8%, в Латвии – 10,8%, в Финляндии – 9,4% и в Норвегии – 8%. На самом деле детей рождалось меньше повсюду. Что для этого можно сделать? Заботиться о своей стране. Безопасность очень тесно с этим связана: у людей должно быть чувство уверенности, что войны здесь не будет и можно не бояться рожать детей. Это очень тесно связано с тем, как добиться, чтобы семьи не боялись принимать эти решения.

- И на этом фоне министр социальной защиты от Партии реформ Сигне Рийсало вносит законопроект о сокращении детских пособий…

- Летом мы находились в ситуации, когда четыре партии выступили единым фронтом. Мы были очень критичны по отношению к этому плану, но надо было найти лучший выход. Когда шла избирательная кампания, когда проходили встречи с людьми, то это была та тема, которую везде поднимали, говоря, что это несправедливо – чрезмерно "озолотить" многодетные семьи по сравнению с семьями с одним и двумя детьми. Что мы будем делать? Мы будем сокращать пособия многодетных семей. Но даже если мы заберем у них 200 евро, то семьи с тремя-шестью детьми получат все же на 150 евро больше, чем они получали в 2022 году, а семьи с семью и более детьми получат на 250 евро больше, чем они получали в 2022-м.

Пособия на детей в Эстонии являются самыми щедрыми в Европе. Навязанные партией Isamaa изменения и индексация увеличили бы разрыв между семьями с одним-двумя и семьями с тремя и более детьми еще больше. Мы просто делаем систему более справедливой. И это мы обещали это в ходе избирательной кампании.

Новые ставки пособий, начиная с 1 января 2024 года, для семей с тремя-шестью детьми будут 450 евро, и для семей с семью и более детьми – 650 евро в месяц, к чему добавится детское пособие, которое мы подняли для первого и второго ребенка до 80 евро, а начиная с третьего ребенка пособие составляет 100 евро в месяц. То есть пособие для семей с тремя детьми – детские пособия плюс пособие для многодетных семей – составит 710 евро в месяц, увеличившись по сравнению с 2022 годом на 37%. Это примерно равно минимальной зарплате. Мы же не хотим выплачивать людям настолько щедрые пособия, что это отобьет у них желание работать.

- А чем была плоха индексация детских пособий по примеру того, как у нас индексируются пенсии?

- Но не детские пособия! Смотрите, там есть тот нюанс: у Isamaa индексация была предусмотрена только для пособий многодетным семьям, не для всех детских пособий. То есть пособия на первого и второго ребенка остались бы теми же, но пособие для многодетных семей, которое и так уже намного выше, чем для семей с одним или двумя детьми, с индексацией росло бы так, что к 2027 году мы должны были бы найти дополнительно 151,8 миллиона евро.

- Я скорее имел в виду индексацию как таковую. У нас был пример с пособиями для детей с ограниченными возможностями, которое не повышалось 15 лет и с учетом инфляции превратилось в смехотворную сумму.

- Да, но у этого могла бы быть и другая сторона. Другой стороной индексации стало бы быть то, что если у нас экономический спад, то пособия тоже сокращаются. Этого почему-то никто не предполагает. Если индексация будет происходить только вверх, то мы вновь придем к вопросу, откуда брать деньги. Они пойдут из кармана налогоплательщиков.

Индексация пенсий вводилась для того, чтобы избежать ситуации, когда каждый раз на выборах кто-то обещает, что пенсии будут повышены в чрезвычайном порядке, и это становится основным пунктом предвыборной кампании. Если же мы индексируем пенсии, то будет мир в доме. И в обратную сторону корректироваться они уже не будут. И, несмотря на это, у нас есть одна партия, которая все равно хочет бежать впереди паровоза и делать этот лозунг своим политическим двигателем. Они и сейчас предлагают такие законопроекты…

- Давайте поясним, что вы сейчас имеете в виду центристов, которые предложили ежегодно дополнительно увеличивать пенсии на 50 евро…

- Но если взглянуть на этот законопроект, то там есть ровно одно предложение о том, откуда взять деньги: пусть Министерство финансов проанализирует. На самом деле было бы честно, чтобы журналисты спрашивали бы и у тех, у кого предвыборная программа была на 4,2 миллиарда евро: а откуда вы возьмете эти деньги? Вы высказываетесь против повышения налогов, но откуда вы возьмете деньги?

Я хотела сказать, что пенсии выросли на рекордные 17,6%, если я правильно помню. Что делает коэффициент замещения пенсии (а мы хотим, чтобы он составлял 50% от средней зарплаты) самым близким к этой отметке. В 2026 году этот коэффициент составит 49,7%. То есть, по сути, пенсия составит половину средней зарплаты, что, несомненно, положительно. Что мы сделали? Мы освободили от подоходного налога среднюю пенсию, мы провели чрезвычайное повышение пенсий, и с помощью индексации пенсия выросла еще больше. Я бы не сказала, что пенсионеры – это сейчас те люди, у кого самые большие проблемы.

- Я еще ненадолго хочу вернуться к детским пособиям. Повышение вызвало немало споров в прежнем созыве Рийгикогу, но все же закон был консенсусным, то есть за него голосовали представители всех партий. И сразу после выборов новая коалиция его меняет. Какой сигнал это дает обществу? На мой взгляд, очень плохой: мол, мы можем перед выборами наобещать чего угодно, а после выборов сразу забрать.

- Мы везде говорили, что хотим привести эту систему в порядок. Но во многом это зависит от того, какую коалицию ты сформируешь, будет ли у тебя такая возможность. Если вернуться в прошлое лето, когда четыре партии предложили этот законопроект, то мы были очень критичны, я тогда сказала, что повышение семейных пособий означает и повышение на 2% налога с оборота, иначе где найти деньги.

В итоге мы сформировали правительство с Isamaa и социал-демократами и договорились, как сделать эту систему лучше, разумнее, но мы никогда не скрывали (это есть в нашей программе), что мы приведем в порядок систему семейных пособий и сделаем ее более справедливой. И совершенно открыто говорили, что такая система неразумна. Опять же, на сегодняшний момент негодование, связанное с увеличением доходной базы, могло бы заставить задуматься, что это идет из карманов налогоплательщиков. Мы хотели помочь тем, кто на самом деле нуждается в помощи.

Например, с 1 января мы поднимем алиментную помощь. Это те случаи, когда один из родителей не участвует в воспитании ребенка и не выплачивает алиментов. Это семьи, которые находятся в группе риска бедности, где один из родителей воспитывают детей в одиночку. Во-вторых, мы поддержим детей с редкими заболеваниями, которым нужны дорогие лекарства. Для детей с ограниченными возможностями мы предложим более качественные услуги, поскольку это то, в чем нуждаются родители. Мы изменим систему пособий по потере кормильца. Также мы поддержим детей в детских домах. То есть именно тех, кто больше всего нуждается в помощи. Роскошные пособия для всех семей, когда на самом деле в них не нуждаются, просто невозможны в такой стране, в которой мы живем. У нас и так самые щедрые детские пособия в Европе.

- На прошлой неделе в прессе появилась информация о подготовке новых оборонных планов НАТО. Понятно, что готовятся они в обстановке секретности. Как много сейчас можете рассказать вы?

- Много сказать не могу. Важно то, что на саммите в Мадриде мы получили решения, необходимые для нашей страны, и теперь создаются планы по реализации. На самом деле обновление оборонных планов чрезвычайно важно, поскольку наша ситуация в области безопасности кардинальным образом изменилась. Процесс проходит так, как это было оговорено заранее. Мы в этом смысле довольны, поскольку в основном процессы в НАТО идут медленно, но за год мы пришли к тому, что эксперты анализируют, насколько мы удовлетворены всеми этими планами. Больше я прокомментировать не могу.

- В прошлом году много шума наделало ваше интервью изданию Financial Times, где вы сказали, что в случае нападения Эстония может оставаться под оккупацией до полугода, 180 дней, и только потом прибудет реальная натовская помощь. А сейчас речь идет о том, что уже с первого сантиметра будет обеспечена должная защита и Эстонии, и других членов альянса?

- Да, именно. Раньше это был, на английском языке говорят tripwire, принцип колючей проволоки: если ты туда упадешь, то запутаешься в ней, а позднее на это отреагируют. Но теперь мы перешли от этой сдерживающей позиции на позицию обороны. Уже сейчас, до того, как окончательные планы сформированы, мы видим, что здесь есть HIMARS, из Испании пришли противовоздушные системы NASAMS. Согласованы объемы мощностей союзников, которые должны базироваться здесь. До сих пор это было двусторонним соглашением. Но важно, чтобы это было и в планах НАТО.

В армии самое важное – кто кому отдает приказы. Если у тебя здесь союзнические войска, то кто ими командует? Кто эти солдаты, которые будут переброшены сюда? И как быстро они прибудут? То, о чем и мы много говорили: если бы предварительно согласованные объемы снаряжения и техники базировались здесь, передвижение людей стало бы значительно проще. Положительно и то, что Финляндия вступила в НАТО и является его полноправным членом. И вступление Финляндии в НАТО дарит нам совершенно другую перспективу, поскольку защита может поступить и сверху, а не только снизу.

Кстати, интересно: если взглянуть сейчас на дискуссии, то финские самоуправления хотят получить натовские базы и учебные полигоны именно себе. Каухава – кажется, так называлось это место. Если почитать финские СМИ, то там совершенно иное отношение к этому вопросу, чем у нас. Они понимают, что это необходимо для обороны, это даст новые рабочие места. А шум от полигона ограничен, и с ним можно справиться.

- Таким образом, изменение планов НАТО можно считать вашей дипломатической победой. А что касается еще одной идеи – заморозить российские активы в Европе и передать их на восстановление Украины, – она окончательно потерпела неудачу?

- Нет, мы все же продолжаем двигаться дальше. Я описала, что это можно сделать в юридическом плане. Этим интенсивно занимаются и дальше. Прежде всего, еще одним важным шагом является криминализация уклонения от санкций или нарушения санкций. И везде говорится также о технической реализации. Под председательством Швеции была создана отдельная рабочая группа, чтобы найти эти российские активы, зарегистрировать и начать использовать. И я рада, что, помимо Канады, эту тему развивают и США. Надеемся, что это ускорит процесс и в Европе. В принципе, все пришли к тому, что несправедливо, когда наши налогоплательщики платят за то, что разрушает Россия.

Я предложила систему. В гражданском праве так: скажем, вы наносите мне ущерб, я могу пойти в суд и потребовать возмещения причиненного вами ущерба. Ваше имущество тем временем находится у Ингрид, а Ингрид, так сказать, мой друг. Тогда можно создать такой треугольник: если Ингрид передаст ваше имущество в мое распоряжение, то позднее я смогу произвести с вами взаимный расчет на основании иска против вас в связи с ущербом, который вы нанесли. Такой треугольник был бы совершенно правомочным. Я не забираю что-то, что мне не принадлежит, но Ингрид одалживает это мне на какое-то время. И поскольку я все равно подала иск против вас, то позднее я могу сделать взаимный расчет. Так можно было бы использовать эти активы.

- Что вы думаете о ситуации в Центристской партии, где наблюдается явный кризис ввиду результатов выборов, но сменить лидера сейчас невозможно, потому что Юри Ратас сделал очень хитрый ход, предотвратив внеочередной конгресс. О своем желании возглавить партию говорил Михаил Кылварт. Если так и произойдет, будет ли, условно говоря, рукопожатным со стороны Каи Каллас?

- Я хорошо лажу с Михаилом Кылвартом. Но ведь у нас нет никаких причин комментировать внутренние процессы каких-то других партий, они должны сами справляться со своими делами. Но для меня этот ход Ратаса был совершенно непонятен. По-моему, Михаил Кылварт был очень честен и открыт в этом плане, сказал, что выставил свою кандидатуру, а потом выборы просто отменили. По-моему, это не оставляет хорошего впечатления о внутренней демократии, но это только мое мнение стороннего наблюдателя. Невольно создается впечатление, что там председателя собственная позиция на выборах в Европарламент волнует больше, чем его партия.

- В неприятную историю попала Йоханна-Мария Лехтме из партии Eesti 200. По сей день остается много вопросов о распределении пожертвований НКО "Слава Украине". Что вы об этом думаете?

- Да, я согласна, что это выглядит совсем нехорошо. Надеюсь, что злоупотребления не будут доказаны, подозрения не подтвердятся. Жители Эстонии поддерживали Украину, и это была очень большая помощь. Было бы очень плохо, если бы люди почувствовали, что на самом деле деньги не попали в нужное место, и из-за этого вовсе отказались от помощи Украине в сложные времена. Я надеюсь, что в этом деле будет достигнута ясность. Жителям Эстонии нужна уверенность в том, что деньгами не злоупотребляли.

- Не должна ли Лехтме приостановить депутатские полномочия, пока в эту историю не будет внесена полная ясность?

- Ну если такое уголовное дело будет возбуждено, то точно так же канцлер права выдвинет предложение о лишении ее депутатской неприкосновенности. Так обычно это и бывает. Сейчас разные инстанции, как я понимаю, рассматривают это дело.

- Министр образования Кристина Каллас взяла себе в помощники Даниэля Кыйва, 19-летнего гимназиста, который еще даже школу не окончил, а его зарплата будет больше, чем минимальная зарплата учителя. Как вы эту новость прокомментируете?

- Я не имею чести знать этого молодого человека, но на переговорах я видела, как работает Кристина Каллас – она очень точный, обстоятельный человек. Я уверена, что людей в свою команду поддержки она тоже выбирает соответственно. Возраст – это одно, внутреннее содержание может быть другим. Я не знаю, как это комментировать, всегда можно привести параллели, сколько тот или другой зарабатывает, но важно то, что в итоге делают эти люди. У меня нет причин сомневаться в Кристине Каллас.