Если страна проводит военную подготовку неких людей и снабжает их оружием и боеприпасами, может ли она сказать, что не участвует в войне? Но именно так поступают сейчас западные союзники Украины. Они говорят, что лишь помогают Украине в борьбе с агрессором, но сами не воюют. Однако это ложь. Ниже я притворюсь наивным, чтобы рассказать о сути вопроса.

Войну нельзя вести вполсилы

В день рождения нашей республики и вторую годовщину полномасштабной войны в Украине я ездил по Эстонии на автомобиле и слушал, как бывший высокопоставленный генерал НАТО Уэсли Кларк высказывал мнение, что если бы США в начале войны дали Кремлю сигнал о том, что в случае нападения России США закроют воздушное пространство Украины для российских самолетов, то войны бы не было.

К этому следует добавить цитату американского аналитика Майкла Кофмана, который указал на то, что стратегия, при которой Украина в 2024 году находится в динамичной обороне и наращивает силы для нового нападения в 2025 году, на самом деле является лишь самым оптимистичным вариантом действий. В то же время, по мнению серьезных аналитиков, существуют и более негативные варианты. При составлении своих планов необходимо учитывать все.

Прежде всего, нужно учесть, что де-факто российское руководство утверждает, что уже находится в состоянии войны с НАТО. То есть с нами. Российскую пропаганду не интересует западная риторика и юридические тонкости, и, как ни странно, она в этом права. С другой стороны, в реальной политике есть еще один слой реальности, в котором Россия не боится полномасштабного нападения НАТО. У России нет сильных соединений вблизи Финляндии или стран Балтии, потому что все они отправлены в Украину. Так что и с российской точки зрения война с НАТО одновременно и есть, и нет.

В то же время неуверенность Запада по поводу того, как далеко он готов зайти, создает риск провала его целей по обеспечению долгосрочной стабильности. Сейчас, когда Запад обучил и оснастил около 5% вооруженных сил Украины, возможно, что всей оказанной помощи не хватит, чтобы выиграть войну, при этом поражению будет сопутствовать длительная ненависть и презрение со стороны стратегических противников.

Я говорю не только о России, но и о Китае и всем коллективном Юге. Их не интересует, что де-юре НАТО не находится в состоянии войны с Россией. В сущности, урок прост: войну нужно вести с полной самоотдачей или не вести ее вовсе.

Основание для пессимизма дает то, что за последние 25 лет Запад проиграл все войны не в сражениях, а из-за отсутствия политической решимости. Можно сказать и больше. Демократия и права человека за последние 25 лет потеряли позиции, потому что Западу не хватало решимости их защищать.

На это есть две основные причины. Во-первых, часть политической совести Запада хочет дистанцироваться от наследия колониализма и панически боится обвинений в злоупотреблении силой. Вторая часть западных расчетов предполагает, что военные средства достижения политических целей являются одними из самых дорогостоящих и зачастую контрпродуктивны.

До окончания холодной войны экономическая мощь в сочетании с превосходством в "мягкой силе" казалась достаточной для защиты западного образа жизни. Однако теперь это может оказаться не так.

Если почитать западноафриканские, индо-китайские или иранские СМИ, то они ждут победы России не только для того, чтобы западный империализм потерпел поражение, но и чтобы открылась дорога для встречной экспансии.

Троцкистское видение перманентной революции сменило личину, и теперь происходит натиск теологического и идеологического автократического консерватизма против либеральной демократии. Активизация ХАМАС, нападения хуситов на Суэцкий канал или поддержанные "Вагнером" военные перевороты в Мали, Нигере и Буркина-Фасо - все это кризисы в одном и том же кипящем котле, который могут привести к эскалации в надежде на еще больший успех.

Слабые места западной теории победы

Современная западная подразумеваемая теория победы в идеале предусматривает повторение холодной войны, т. е. банкротство России в гонке вооружений за счет более мощного экономического потенциала НАТО. Таким образом можно будет избежать большой конвенциональной войны. У этого плана есть две проблемы:

1. В ходе этого плана тысячи украинских жизней будут принесены в жертву, потому что на данный момент не запланирована решительная быстрая помощь Украине.
2. Россия может найти окно возможностей, где военный потенциал НАТО еще не запущен, а возможности России достигли критической массы, с которой можно начать диктовать условия.

Почему мы может считать возможным негативный сценарий?

1. Россия продемонстрировала свои намерения наращивать военный потенциал опережающими темпами. Может быть, это ей не удастся, но на данный момент ей удалось сделать гораздо больше, чем мы надеялись летом 2022 года. В настоящее время они могут набирать в армию около 30 000 человек ежемесячно, что уже немного больше, чем Украина сможет выбивать из строя за то же время. Полагают, что у российской стороны также имеются резервы, которые еще не были брошены в бой. Общий российский контингент, задействованный на театре военных действий, оценивается украинской военной разведкой в 460 000 человек. Если это так, то России удалось увеличить свою армию в ходе войны, несмотря на большие потери. Департамент внешней разведки говорит о возможностях запущенной в России военной промышленности производить три-четыре миллиона новых артиллерийских снарядов в год, против которых Запад может выставить лишь 800 000 снарядов, найденных в экстренном порядке. Конечно, мы можем не верить российским цифрам, но на данный момент русские все еще имеют преимущество на фронте в средствах поражения большой дальности и беспилотниках. При сохранении нынешних темпов возможно, что в ближайшие несколько лет военный потенциал России вырастет настолько, что станет серьезным вызовом для НАТО.
2. Прежде всего из-за нехватки западной помощи соотношение уничтожаемой российской живой силы и украинских потерь является недостаточным. Если сравнивать численность населения, то по логике войны на истощение нужно, чтобы российские потери по крайней мере вчетверо превышали украинские, чтобы сила России в итоге иссякла. Даже если мы не знаем точных украинских потерь, вероятное соотношение потерь явно не превышает 1:3 в пользу украинцев. Этого недостаточно. Можно не соглашаться с этими оценками, но факт остается фактом: украинские части недостаточно укомплектованы личным составом, ротация недостаточна, а с мобилизацией есть проблемы.
3. Несмотря на огромные потери, в России растет число офицеров с реальным боевым опытом ведения конвенциональной войны. Это качество, которого нет у большинства западных офицеров. Вспомним Вторую мировую войну, где советская армия понесла исключительно большие потери из-за плохого руководства, но в конце концов извлекла из них уроки. Советская армия, вторгшаяся в Германию, была закалена в боях и в любом случае представляла собой опасного противника. И сейчас украинцы говорят, что русские учатся. Их нельзя недооценивать.
4. Неуверенность Запада не завоюет ему симпатий в Украине. Если Запад позволяет украинцам умирать каждый день из-за недостаточной помощи, это уменьшает наш моральный авторитет, необходимый, чтобы к нам прислушались в конце войны. Не стоит питать иллюзий: стресс от войны становится таким потрясением для общества, что оно не всегда движется в сторону европейских ценностей. Да и почему оно должно это делать? Западные державы не были надежными партнерами. Они являются партнерами только потому, что украинской демократии негде взять других.
5. Сейчас в войне происходят инновации, которые появляются быстрее, чем западная армия успевает их перенять. Украинская и российская армии приспосабливаются. Посредством получаемого опыта российская армия не только закаляется, но и развивается технически. Лучшим примером этого являются успехи, достигнутые в разработке РЭБ (средств радиоэлектронной борьбы) или беспилотников во время войны.

Теоретические решения

Запад осознал растущие возможности России, по крайней мере на уровне разведывательного сообщества и аналитических центров. Проблема заключается в масштабах и скорости западного ответа. Для сравнения напомним, что Европейский союз смог найти 672 млрд евро на борьбу с коронакризисом. По сравнению с этим, предоставляемые Украине 50 млрд евро явно недостаточны и очевидно меньше, чем Россия планирует на свои военные усилия в 2024 году - более 100 млрд долларов США.

Трудно предсказать устойчивость американской помощи, но даже в случае положительного развития событий речь не идет о суммах, которые могли бы сравниться с российскими вложениями.

Можно ли, вследствие этого, строить свою теорию победы только на потерях Украины в обозримом будущем?

Возможно, стоит снова заговорить о табу, которым является прямое военное вмешательство на территории Украины. Однозначно ясно, что мы не хотим оккупировать Россию или даже править Россией, но мы должны желать однозначного быстрого поражения российской армии. Как минимум, это означало бы готовность действовать в воздушном пространстве Украины.

Мы можем смело задать риторический вопрос: если Запад наносил авиаудары по ИГИЛ или, совсем недавно, по хуситам, чье влияние на будущую стабильность в мире явно слабее, чем у России, то почему мы воздерживаемся от таких же действий в Украине?

Да, мы знаем и ответ: Запад не идет на это, опасаясь большей эскалации, потому что у России еще есть в запасе ядерное оружие. Увы, в нынешнем контексте это уже совершенно неправильный аргумент. Если Запад уже парализован страхом перед российским ядерным оружием, то почему мы должны думать, что Запад будет более смелым в случае конфликта на финской или польской территории?

Американский аналитический центр  Institute for the Study of War (ISW) очень четко постулировал, что, позволив России победить в Украине, США выбирают свое стратегическое поражение. С точки зрения стратегической коммуникации недостаточно, что ряд западных лидеров возьмет на свои страны, по большому счету, недостаточные обязательства. Также не ясно, что избежание эскалации в данный момент экономнее для Запада в долгосрочной перспективе.

В заключение, я признаю, что в этом тексте не приведен ряд аргументов в пользу того, что будущее не обязательно будет таким мрачным. Черный потолок будущего не является однозначно определенным, как и победа России. Но это не меняет моего основного аргумента.

Проще остановить российскую угрозу сейчас, приложив больше усилий, чем в каком-то негативном будущем. В контексте демократии, в опросах общественного мнения следует начать с того, чтобы перестать спрашивать людей, верят ли они в победу Украины, а начать спрашивать, верят ли они в победу коллективного Запада. Точно так же безответственно спрашивать, поддерживаете ли вы немедленные мирные переговоры в Украине, потому что вопрос должен звучать так: поддерживаете ли вы продолжение репрессий на оккупированных территориях Украины, что стало бы судьбой территорий, отданных России по мирному договору.

В Эстонии мы это поняли. Де-факто мы находимся в состоянии войны. Остается только сохранять спокойствие и наносить удары там, где мы можем это сделать.