Оставаясь в контексте уголовного производства по делу Таллиннского порта, важно понять хронологию этого процесса. Так, ход этого уголовного дела можно условно разделить на два этапа.

С января 2015 года по октябрь 2017 года проходило досудебное производство, в ходе которого доказательства собирал Департамент полиции безопасности, а само производство вела Государственная прокуратура. В октябре 2017 года Государственная прокуратура направила обвинительный акт в суд.

После вынесения обвинения прокуратура представляет государственное обвинение в судебном производстве и является равноправной стороной процесса наряду с адвокатами. Таким образом, с октября 2017 года Харьюский уездный суд отвечал за проведение судопроизводства и нес ответственность за его бесперебойное течение.

Оглашая решение в четверг, помимо установления факта совершения преступлений, суд отметил два важных момента в отношении обвинения. Во-первых, суд подтвердил, что, исходя из представленного прокуратурой обвинения, разумный срок производства еще не истек, однако суд счел оправданным изменить обвинение. Во-вторых, суд подтвердил, что все доказательства, представленные прокуратурой в ходе разбирательства, были допустимыми.

Позиция в отношении сроков означает, что, учитывая обвинение прокуратуры в совершении преступления первой степени, судебное производство уложилось в установленные законом сроки. Точка зрения касательно доказательств, показывает, что проведенное прокуратурой досудебное производство корректно и не привело к ошибкам, которые могли бы задержать последующее судебное производство.

Поэтому вызывает некоторое недоумение мнение общественности о том, что прокуратура должна была обеспечить ускорение судопроизводства путем совершенствования собственных рабочих процессов. В ходе судебного разбирательства прокуратура может доводить до сведения суда возникающие проблемы, но только суд может решать, следует ли применять средства для ограничения задержки производства, и какие именно.

Напомню, что судебное производство по уголовному делу Tallinna Sadam, по сути, началось только в 2019 году, поскольку судья, который вел дело с конца 2017 года, ушел на пенсию. После 2019 года от судопроизводства отстранились два народных судьи, в результате чего суду пришлось рассматривать одно и то же дело, образно говоря, дважды. Вдобавок ко всему заседания пропускались из-за отсутствия адвоката или обвиняемого. Волна пандемии коронавируса привнесла свои препятствия в судопроизводство.

Во второй половине 2023 года прокуратуре также пришлось сменить своего представителя, а это в свою очередь означало, что новый прокурор должен был за три месяца ознакомиться почти с 16 000-страничным судебным делом, по сути, с нуля. Для любого опытного специалиста по уголовному праву это непростая задача.

Я также хотела бы выразить признательность Харьюскому уездному суду, который с апреля прошлого года стал активнее следить за оперативностью судопроизводства. Так, обвиняемым были назначены замещающие адвокаты – на тот случай, если кто-то из договорных представителей не сможет присутствовать на заседаниях. Кроме того, на протяжении всего судопроизводства прокуратура следила за тем, чтобы обвинение представляли не менее двух прокуроров.

Почему же судебное производство в первой инстанции по делу Таллиннского порта длилось так долго? Более подробный ответ на этот вопрос может дать только Харьюский уездный суд, который вел этот процесс. Однако очевидно, что речь идет об уголовном деле, на примере производства которого правовой системе Эстонии и, в частности, разработчикам уголовной политики, есть чему поучиться. В то же время длительность одного производства не следует отождествлять с системной проблемой – Эстония в целом является одним из лидеров в Европе по скорости судопроизводства.

Помимо скорости судебного производства, встает еще один очень важный вопрос: почему взяточничество в частном секторе является преступлением второй степени, а в государственной сфере то же самое преступление – более серьезным, то есть преступлением первой степени? В особенности, учитывая размеры экономики Эстонии, оба коррупционных преступления оказывают одинаково негативное влияние на функционирование правового государства. Если бы в обоих случаях речь шла о преступлениях первой степени, суд мог бы вынести в четверг частичное обвинительное решение.

Стоит учитывать, что это сложный юридический спор, которому в четверг вынес свою оценку только суд первой инстанции, и не исключено, что спор будет продолжен.

В целом, процесс над Таллиннским портом необходимо рассматривать в контексте общей картины, поскольку критика, направленная исключительно на государственное обвинение, не сделает эстонское правовое государство более эффективным, а основу, на которой оно функционирует, – более равной для участников судебного производства.