- Что Юри Ратас сделал неправильно, что вынуждает вас выдвинуть свою кандидатуру?  

- Я стараюсь не использовать выражение, что кто-то сделал что-то не так. Я говорю о том, что я бы сделал по-другому. Я хочу восстановить демократию в Центристской партии. Если необходимо войти в коалицию или, тем более, сформировать правительство, то все нюансы нужно обязательно обсудить с правлением, а потом с советом уполномоченных [партии]. Поэтому я и выдвинул кандидатуру в председатели совета уполномоченных, потому что до сих пор этот совет в Центристской партии просто штамповал решения.

Я четыре года возглавлял комиссию по охране правопорядка и гособороне в совете уполномоченных Центристской партии. Следовательно, я тоже входу в правление совета уполномоченных. И, на самом деле, никаких обсуждений по существу там не ведется. Мы просто составляем повестку, поскольку об этом попросило правление, и закрываем повестку. Я не помню, чтобы [на обсуждение] в совете уполномоченных выводились стратегические вопросы.  

Одно дело - формировать коалиции, но и выход из них должен быть не менее демократическим. Если решают сменить какого-то министра или даже выйти из коалиции, то это должно происходить [в рамках] широкого [обсуждения]. К сожалению, сейчас это так не работает.

- Кто сейчас принимает такие решения?

- Эти решения принимает маленькая группа людей, и я не буду называть имен.

- Вы сказали, что выход из коалиции в январе 2021 года, а также в этом году был ошибкой.

- Выход в 2021 году точно был ошибкой, мой округ тоже так говорит. У меня очень тесные связи с округами [Центристской партии] в Южной и Юго-Восточной Эстонии. Они бы очень поддержали этот тройственный союз [центристов с Isamaa и EKRE]. На самом деле, с людьми из EKRE уже дело пошло. Очень резкие заявления были каким-то образом сглажены, а затем внезапно в одночасье Центристская партия вышла из правительства. У меня есть предположение, каковы были эти настоящие причины, но об этом знают те люди, [которые приняли это решение].

- Но что же произошло в ту знаменитую ночь, когда лидеры Центристской партии просидели до утра на Тоомпеа?

- Это мое личное мнение. Ситуацию обсуждали в понедельник ночью, потому что в среду на пленарном заседании Рийгикогу должен был решаться вопрос о проведении референдума на тему брака, и EKRE активно это продавливала. А так как возникло уголовное дело (т.н. дело Porto Franco - ред.), то нашелся очень удобный повод. Так это решение и было принято. Я не вхожу в правление партии, и в совете уполномоченных это не обсуждалось.

- Но давайте поговорим о выходе из последнего правительства. Правильно ли повела себя Кая Каллас, когда увидела, что сотрудничества больше нет, и выставила из правительства министров от Центристской партии?

- Во-первых, можно было ожидать, что этим все закончится. Центристская партия пошла вместе с оппозицией проталкивать законопроекты, это показало, что коалиция не работает. То, что Кая Каллас приняла такое решение, было правильно.

Но я бы [на ее месте] также ушел в отставку с поста премьер-министра. И я не считаю правильным увольнять министров, не ставя их об этом в известность. Министр иностранных дел Лийметс была далеко за границей. Вы не можете себе представить ее ситуацию, когда говорят, что срок вашего пребывания в должности закончился, езжайте обратно домой. Министр внутренних дел [Кристиан] Яани, кажется, был в кабинете врача, когда узнал об этом решении. Я не считаю это поведением демократического государства.

- Звучала ли также критика в почтовой рассылке партии? Были ли разговоры, что не надо было так себя вести, разумнее было бы остаться в правительстве с Партией реформ?

- Во внутренней рассылке было обсуждение, потому что не понимали, что происходит. Руководителей [партийных] округов нужно больше слушать, это мое личное мнение. Мы в Тарту обсуждали, что же такое случилось, и когда мы позвонили в центр, нам сказали, что это политика. Так что обсуждения все же были.

- Вы бы остались в правительстве с Партией реформ?

Я бы остался. Принципиальных противоречий ведь не было. Это была надуманная причина выхода из коалиции. И если действительно был план выйти из коалиции, то надо было продумать создание новой коалиции. Уходить в оппозицию за восемь месяцев до выборов я точно не считаю правильным.

- Некоторые политические обозреватели говорят, что на самом деле вы являетесь весьма удобным соперником для Юри Ратаса. Если бы конкуренцию ему составили Михаил Кылварт или Яак Ааб, Кадри Симсон, то эта борьба выглядела бы совсем иначе.

- Я не согласен. Послушайте, одно дело жизненный опыт - чем ты занимался в жизни, чем руководил, а другое дело - политический опыт. Я считаю, что я очень сильный руководитель. Я возглавлял крупные эстонские компании, выстраивал правоохранительные органы после восстановления независимости Эстонии и присутствовал при восстановлении ее независимости. Если меня изберут председателем партии, я обязательно окружу себя очень сильными людьми, которые давно в политике и партии. Так что я бы не сказал, что люди, о которых вы упомянули, сильнее меня.

- Вы видели, что партии нужен другой курс, нужен новый лидер. Вы думали о том, чтобы поддержать еще чью-то кандидатуру? Например, исключительно популярного в Таллинне и среди русскоязычных избирателей Михаил Кылварта?

- Я хочу сказать, что Таллинн - это не Эстония. Думаю, этим все сказано. Михаил очень хороший мэр, лично я его очень ценю. Но его опыт ограничен Таллинном. А эстонского опыта у г-на Кылварта нет. Мы когда-то между собой долго об этом говорили. Он очень сильный мэр, и наши бизнесмены его тоже очень ценят.  

Три месяца назад мне бы и в голову не пришло, что я стал бы баллотироваться на пост председателя партии. Все началось с того, что меня выдвинули на пост председателя совета уполномоченных, и я очень много звонил главам [партийных округов]. Я получил очень сильную поддержку на выборах председателя совета уполномоченных, несмотря на то, что люди из высшего руководства обзвонили в округа и рекомендовали не избирать Тоотса. Это не секрет. Я проиграл Тынису Мёльдеру с разницей в один голос. И я сказал ему - Тынис, не принимай это на свой счет. Просто у нас разные стили руководства. Я считаю, что председатель совета уполномоченных не должен просто штамповать решения.

Этим бы все и закончилось. Но потом Центристская партия снова вышла из правительства, и тогда мне действительно сами начали звонить руководители округов один за другим, чтобы сказать: Тоотс, как ты думаешь, не настал ли момент, чтобы попытаться сделать что-то по-другому в Центристской партии? Если бы коалиция на Тоомпеа сохранилась, этих звонков бы не было. И я бы ни за что не выдвинул свою кандидатуру.

- Вас ведь на самом деле тоже не устраивает нынешнее правление Центристской партии?

- Нет, не так. Очень многие члены правления недовольны тем, что решения принимает маленькая группа людей. Так надо сказать.

- Вы опять говорите о маленькой группе. Кто эти люди? Председатель [парламентской] фракции Яанус Карилайд, председатель партии Юри Ратас и член правления Яак Ааб? 

- Еще Танель Кийк, без сомнения. Их чуть больше, но это то ядро, которое принимает решения.

- Как вы сами проводите эту внутрипартийную кампанию? Чувствуете себя одиноким, потому что влиятельные члены правления явно против вас? Будут ли перед съездом снова обзванивать людей и просить не голосовать за Яана Тоотса?

- У меня нет данных, наверное, это выяснится потом. Во время выборов в совет уполномоченных мне даже звонили, чтобы сказать, что против меня ведется кампания. Но теперь оба проводят свою кампанию. Есть округа, которые за Юри Ратаса, а есть округа, которые за меня.  

- Если ли в партии случится землетрясение и вас изберут председателем, то не будет ли распада?

- Точно нет. Это можно увидеть и в других политических партиях, например, в Партии реформ бывшие председатели все в строю и хорошо ладят. Например, Ханно Певкур недавно был вице-спикером Рийгикогу, а теперь стал министром обороны. Юри Ратас очень хороший стратег и политик, просто дело дальше пойдет иначе. Просто в некоторых политических партиях предусматривается уход в отставку после поражения на выборах или выхода из правительства, а в нашей партии такого пока не было.

- Под вашим руководством Центристская партия на следующих выборах в Рийгикогу набрала бы больше голосов, чем Центристская партия под руководством Юри Ратаса?

- Безусловно, в нынешней ситуации смена лидера скажется положительно, поскольку Юри Ратас по собственному желанию прекратил два правительства. Эти правительства не прекратили свое существование из-за ошибок других людей. Каждый новый способ мышления, несомненно, оживит деятельность партии. Например, Юри Ратас теперь ездит по округам, где он не бывал шесть лет. Он утверждает, что бывал, но на самом деле встречался только с руководством округами, а не с рядовыми членами [партии]. Это очень приятно.

- Вы можете представить себя премьер-министром?

- Да, очень хорошо.

- Если после следующих выборов Центристская партия попадет в правительство, то какой другой министерский портфель мог бы устроить Яана Тоотса?

- Это точно неуместный вопрос. Эти вопросы решаются в ходе переговоров. Но после выборов 2023 года в Эстонии точно будет шесть парламентских партий. Я более чем уверен, что "Эстония 200" попадет в парламент, и это значительно усложнит голосование и создание коалиций.

- Журналисты и общественность упрекают Юри Ратаса в "округлых" ответах. Могли бы мы ожидать от вас большей конкретности?

- Да, конечно. Может быть, это мне вредит, но я и есть слишком конкретный. Юри Ратас - очень хитрый политик с очень длинным стажем. Я также говорил несколько раз, что у нас было бы очень хорошее сотрудничество, потому что я сильный лидер и управлял очень крупными компаниями. И если некоторые говорят, что заниматься политикой - это не то же самое, что управлять предприятием, то я твердо убежден в обратном. Это и есть одно большое предприятие, все члены нашей [партии] - наши работники. Конечно, волонтеров и низовой уровень надо уважать, с ними нужно разговаривать.

- Попробую высказаться конкретнее. Простой вопрос: танк на берегу Нарвы надо убрать?

- Я не сторонник принятия всевозможных решений во время кампании. Я приведу пример. В 1994 году Советская армия покинула Эстонию. С визитом в Эстонию приехал российский патриарх Алексий II, который, как известно, был родом из Эстонии. Господин [Март] Лаар был в то время премьер-министром, и в очень узком кругу была дискуссия, где патриарх лично сказал - послушайте, может быть, вывезем этого солдата с с Тынисмяэ на его правильное место упокоения, то есть на военное кладбище. И я созову туда людей и благословлю как патриарх. Лаар отказался. А в 2007 году чуть пол-Таллинна не сгорело.

Это означает, что всегда важно [правильно выбрать] время, когда что-то делается. Эти памятники простояли 30 лет. Понятно, что им не место в нашем пространстве, что они не являются частью нашей сегодняшней политики, но всему свое время. Это должно быть спокойное, продуманное действие, как их переносить, перевозить в музей.

Я также не согласен с кампанией, которая касается преподавания эстонского языка. Теперь назначили срок - 2024 год. Партия реформ находится у власти 16 лет. Все время это долго мусолили, нам следует принять какое-то конкретное решение. Но 2024 год, это нереально, к тому времени просто не получится найти учителей.

- Не позабыла ли Центристская партия при Юри Ратасе о русскоязычных людях?

- Им не уделяли внимания, это отчасти соответствует действительности. Как председатель партии, я хотел бы вернуть партию к ее корням и разыскать того избирателя, который у нас был в прошлом.

- Значит, ваш идеал - политическая партия времен Эдгара Сависаара?

- Почему Сависаара? Я говорю о Центристской партии как об инициаторе идей. Вы объединяете две вещи: одно дело - партия, другое дело - лидер. И потом ведь нельзя будет говорить, что была Центристская партия Ратаса, а потом появилась еще чья-то Центристская партия. Наша партия продолжает оставаться крупнейшей партией в Эстонии, но у Центристской партии всегда были твердые ценности. Во-первых, Эстония - это не Таллинн. И, конечно же, мы за все национальности.

- Вы также были кандидатом в премьер-министры от Народного союза, чему вы там научились?

- Я научился проводить эту кампанию. Я не был членом Народного союза, я не был членом какой-либо политической партии, в том числе и членом Коммунистической партии в советское время. Моя первая политическая партия - это Центристская партия, и рискну сказать, что она останется и последней. Если я перестану работать в Центристской партии, я прекращу свою политическую карьеру, это мое твердое решение. Я не люблю, когда люди перепрыгивают из одной партии в другую.

Меня пригласил стать вторым номером [в избирательном списке] Народного союза и кандидатом в премьер-министры уважаемый президент Арнольд Рюйтель. Тогда он уже не был президентом республики, был президентом. Раньше я долгое время работал с Рюйтелем. Арнольд Рюйтель сказал, что ты нас спасешь, станешь нашим кандидатом в премьер-министры. Потому что их давний уважаемый председатель (Виллу Рейльян) по известным причинам ушел. Да и новый лидер партии в то время, наверное, не годился в кандидаты в премьер-министры. Меня туда пригласили, и я проделал этот цикл за четыре месяца. И я не обещал им, что вступлю в партию.

Арнольд Рюйтель смело продолжает сейчас в рядах EKRE, будучи ее почетным председателем. EKRE, как известно, стала преемницей Народного союза.

- Он не приглашал вас туда?  

- Весной 2011 года мы подводили итоги весенней предвыборной кампании в Тартуской ратуше. Там Арнольд Рюйтель познакомил меня с Мартом Хельме. И Рюйтель сказал, что осенью состоится съезд Народного союза. Рюйтель счел нашу кампанию успешной и спросил: "Яан, ты готов выдвинуть свою кандидатуру на пост председателя партии?"  По утверждению Рюйтеля, Март Хельме был готов присоединиться и создать новую политическую партию. Я твердо отказался, но если бы я сказал "да", то, возможно, это был бы другой мир. Наверное, при поддержке Арнольда Рюйтеля прошло бы мое избрание лидером партии.

Но в 2011 году я занимался бизнесом и не хотел идти в политику. Я принял твердое решение, что я смогу быть в политике, только когда продам свой бизнес, чтобы не было никаких подкопов и конфликтов интересов. На сегодняшний день я прекратил весь свой бизнес.

- Вы не занимаетесь бизнесом, но как вы оцениваете свой имидж, подходите ли вы вообще для того, чтобы быть лидером Центристской партии? Вы жили очень богато, вели гламурный образ жизни. Ваша супруга Ева - очень богатая женщина. Как вы вписываетесь в роль лидера политической партии, главный лозунг которой - решение проблем среднего класса?

- Эта классификация полностью неверная. Что значит большое богатство? Каждый человек имеет возможность начать свой бизнес и заниматься бизнесом. Очень многие предприятия заканчивают банкротством. Я тоже пережил два банкротства, хоть и не по своей воле, но у нас было много-много людей. Это такой болезненный удар, бизнес - это всегда риск. Все думают, что, ах, как здорово быть бизнесменом, получаешь много денег, но можно и все потерять.

Скажу лишь в скобках, что моя супруга богата разумом, мозгами и трудолюбием. Она очень трудолюбивый и очень умный человек, окончила Тартуский университет cum laude и была финансовым директором крупной компании, а также все время организовывала развитие и расширение компании.

Считать деньги вообще очень глупо. Я видел, насколько она была близка к банкротству во время коронакризиса. Все это очень быстро поднимается и опускается. Если вы читаете в газете, что у людей много денег, десятки миллионов, то на самом деле это все виртуально. Трудолюбивая деловая женщина или мужчина всегда реинвестирует полученный доход. А если где-то долбанет, так сразу банкротство, вот так просто.

Оценить богатство очень сложно, у нас есть много примеров, когда считается, что человек продает акции и получает 150 миллионов, а на самом деле это где-то 50-60 миллионов. В реальности получаешь где-то половину или меньше половины того, что высчитывается в газетах.

Я сам начинал после восстановления независимости с уровня, когда я занимал деньги у отца до зарплаты и возвращал в день зарплаты. В 32 года у меня было трое детей и очень молодая жена, которая выносила тару, чтобы купить еды. Работая генеральным директором полиции, я уже получал более достойную зарплату, вдобавок взял кредит и построил дом для семьи. Когда я занялся бизнесом, я заработал свой первый миллион как руководитель проекта по судостроению в Tallink, под моим руководством было построено пассажирское судно Fantaasia. За это я получил 1,2 миллиона крон. Мне тогда был 41 год.

Но настоящее богатство людей - в их душе и разуме. И богатые разумом люди также могут кое-что сделать.