- Всего два с половиной месяца прошло с парламентских выборов и чуть больше месяца назад новое правительство приступило к работе. Начало было не слишком успешным, то есть вся общественность была буквально ошарашена новостью о предстоящих налоговых изменениях. Для вас стало ли это неожиданностью?

- Думаю, это для всех было неожиданным. Я говорил с некоторыми членами коалиции, которые должны были знать, что будет в коалиционном договоре. В тот момент, когда они получили текст коалиционного договора, они тоже читали его как в первый раз. В тексте говорилось о беспрецедентном повышении налогов. Думаю, что все были шокированы, поскольку во время предвыборной компании никто об этом не говорил.

- Как вы сами считаете, насколько корректно такое поведение в отношении избирателей? Получается, что мандат на эти налоговые изменения никто не давал.

- Если посмотреть на Конституцию, то в техническом плане никаких нарушений нет. Но такое поведение не совсем корректно по отношению к избирателям, поэтому избиратели сами должны дать свою оценку. На самом деле происходящее в Рийгикогу отражает удивление и несогласие в обществе. До выборов это никто не обещал. Это непременно войдет в эстонскую политическую историю - через 10-15 лет мы будем вспоминать третье правительство Каи Каллас, этот вопрос про предвыборные кампании и неожиданный коалиционный договор.

- Возможно, какое-то отношение избирателя отображается на рейтингах политических партий. В коалицию входят три партии: Партия реформ, Eesti 200 и социал-демократы, но рейтинг снижается у Eesti 200 и социал-демократов, а в рейтинге реформистов за последний месяц изменений нет. Почему?

- Я не согласен с этим. Если посмотреть на результат выборов и результаты нынешних опросов, то изменения, конечно, существенные. Можно сказать, что у двух партнеров в правительстве - у Партии реформ и Eesti 200 - поддержка сильно упала. Что касается социал-демократов, то поддержка как была около 8%, так примерно на таком же уровне и осталась. Я думаю, что это еще не все. Мы будем видеть еще изменения. Если посмотреть на историю всех этих рейтингов и опросов, то там есть два "правила", то есть по историческим примерам мы можем сказать, что рейтинг Партии реформ падает медленно. И то, что он упал после выборов, то это только первая степень. Понемногу он будет снижаться до каких-то следующих событий. Другой пример - это новая партия в парламенте - Eesti 200. Трудно сказать, что сейчас влияет на их рейтинг. До выборов все избиратели возлагали надежды на нового игрока. Возможно, сейчас на рейтинг влияет скандал вокруг их самого популярного кандидата на выборах - Йоханны-Марии Лехтме. Факторы могут быть очень скомбинированными.

- Если говорить о самых свежих новостях, то во вторник глава парламентской фракции Eesti 200 Марек Рейнаас заявил, что он знал о том, что происходит вокруг НКО "Слава Украине" еще до главного дня выборов. Насколько корректно было молчать об этой ситуации?

- Мы не знаем, что они, Eesti 200, точно знали. Мы знаем только то, что разные журналисты из разных изданий уже в феврале задавали вопросы по поводу НКО "Слава Украине". Ни Йоханна-Мария Лехтме, ни члены совета на эти вопросы не отвечали, они все время пытались уйти от ответов. Я думаю, что спрашивали и у руководителей партии Eesti 200. Если они знали из собственных источников о наличии каких-либо подозрений, то это одна ситуация. То есть мы не знаем, откуда Марек Рейнаас узнал об этих сомнениях.

- Узнаем ли мы об этом?

- Все-таки партии в Эстонии публичные и полупрозрачные организации, где много разных людей. Опыт показывает, что рано или поздно какую-то часть правды мы узнаем.

- Конечно, сейчас это будет звучать как спекуляция, но если мы узнаем, что это было все известно, то насколько это нормально? Ведь Йоханна-Мария Лехтме принесла партии огромное количество голосов, и их результат на выборах мог бы быть совершенно иным.

- Я думаю, что главная проблема Eesti 200 состоит в том, как избиратели и общество видят их имидж. Они представили себя как абсолютно новую силу, у которой очень мало общего с традиционными политическими силами. Но теперь большая часть их избирателей будет задавать тот же вопрос - как же так, вы нам обещали новую политику, а получилось как всегда.

- Этот вопрос задают и журналисты, отмечая, что заявленная риторика на самом деле идет параллельно и в одном направлении с Партией реформ.

- Если очень спокойно смотреть на это, то понятно что политика все время та же самая. Новое в политику поступает только с новыми политиками, с новыми людьми, которые не были раньше в политике, которые приходят в политику с новыми идеями. Такие люди есть в Eesti 200. Но они не в большинстве. Там много людей, которые раньше, может лет 10 назад, побывали в других партиях, как будто косвенно были связаны с политикой. Идеализм, конечно, прекрасная вещь, но связи с реальностью в этом мало.

- Если перейти к этим не слишком популярным решениям, я имею в виду налоговую реформу и введение в том числе нового автомобильного налога, то мы видим, что, например, противостояние гостиничного бизнеса уже принесло свои плоды. И в правительстве уже как будто бы задумались о том, что, возможно, не стоит так резко поднимать НСО для гостиничных предприятий. Насколько громко должны заговорить остальные, чтобы их тоже услышали?

- Если смотреть на все эти изменения разных налогов, то общее у них то, что правительство слишком быстро хотело внедрить все эти изменения - буквально в течение двух месяцев, до 1 июля, чтобы все эти новые налоги можно было реализовать для бюджета с 1 января. Проблема как раз заключается в том, что в течение такого короткого периода времени очень трудно даже чиновникам Министерства финансов сказать, сколько мы будем зарабатывать в следующем году, в 2025-м году, если мы меняем эти налоги. Вопрос поднятия НСО для гостиниц... там вопрос Министерства финансов был довольно поверхностным. Это было 40 млн в год.

- Разве не 20 млн?

- Нет, изначально было 40. И после маленькой дискуссии с отраслью они снизили до 20. Я думаю, если они углубяться в этот вопрос, то, возможно, и 20 будет нереально. В прошлом году общая чистая прибыль всей этой отрасли была чуть более 21 млн евро. Трудно отнять деньги оттуда, откуда их невозможно отнять. Я полагаю, что такие же проблемы возникнут и с другими изменениями в налогах. Если посмотреть таблицу Министерства финансов, то трудно понять, почему вообще нам все это нужно. Мы много инвестируем социального и политического капитала со стороны правительства для того, чтобы в принципе получить в следующем году меньший минус в бюджете - 80, может 100 млн евро, что при общем размере бюджета является ничтожной суммой.

- Получается, что теряют, даже в сравнении с теми же самыми гостиницами, больше семьи с детьми. Я сейчас говорю даже не про пособия, а про потерю налоговых льгот для семей с детьми, потому что там по тем же подсчетам Министерства финансов плюс в бюджет составляет 37 млн. В чем же смысл обделять самых и без того лишенных материальных ценностей?

- Мне кажется, что причина тут в том, что особенно самая большая партия - Партия реформ - после выборов видела, что у них есть очень большая возможность провести какие-то реформы, внедрить изменения, поскольку у них столько мест в Рийгикогу. И это чувство преимущества было таким сильным, что не смотрели даже на контекст этих изменений. Не было понятия, как эти разные налоги будут действовать по отношению друг к другу. Не было понятия, как будет реагировать общество, как будут реагировать СМИ. Мне даже кажется, что Партия реформ и Кая Каллас чувствовали какую-то поддержку в течение предвыборной кампании и думали, что эта поддержка будет продолжаться и после выборов. Но эта поддержка была направлена на политику безопасности Эстонии, поскольку вся эта кампания... говорили про войну в Украине и поднимали другие вопросы, связанные с безопасностью... про налоги почти никто не говорил. И это чувство такой продолжительной поддержки было обманчиво.

- Реформисты, получается, ошиблись?

- Да. Мы видим, что творится с их рейтингом. И мы даже еще не дошли до того момента, когда люди фактически будут чувствовать эти изменения. Это будет только в следующем году, если эти изменения вообще пройдут. Но что мы видим в парламенте, это тоже как будто шокирующая реакция со стороны оппозиции, если говорить о том, как это видит Партия реформ. Они не ожидали этого. О том, что все эти изменения они включат в один пакет и свяжут это с голосованием по вотуму доверия, они говорили еще до начала обструкции. То есть у них был быстрый план, и они не ожидали такого жесткого отпора от оппозиции.

- Тем не менее сейчас мы видим, что, несмотря на то, что с одной стороны оппозиционные партии единодушно выступают против всего, что придумала коалиция, они не сплочены, то есть каждая из них действует по своему плану. Возможно поэтому у них не получится настолько жестко противостоять?

- С одной стороны, конечно, это очевидно, что все те партии, которые сейчас в оппозиции, у которых меньше мандатов, чувствовали себя плохо - в Центристской партии и в партии Isamaa даже возникал вопрос смены руководства. Они не сильные. К тому же у них напряженные отношения с партией EKRE, которая в каком-то отношении является главной оппозиционной партией. Полагаю, отечественники и центристы думают, что какие-то голоса они точно потеряли из-за того, что их связывали с EKRE. Парламентская математика не меняется: коалиция все равно сильная, Партия реформ с исторически большим мандатом, а оппозиция слабая и несплоченная. Но для обструкции сплоченность не нужна. Даже всех трех фракций не нужно.

- Мы это наблюдаем в течение последних нескольких дней - не все представители присутствуют в парламенте.

- Мы изначально видели, как оппозиционные партии работали вместе. Думаю, что в каких-то пунктах - например, касательно законопроекта о браке, мы будем видеть, что EKRE будет вести обструкцию самостоятельно и более агрессивно. Но это не меняет общую картину для правительства. У них будут такие же препятствия, как и в случае, если бы оппозиционные партии действовали вместе.

- Вернемся к налогам. Налоговая реформа не обсуждалась до выборов, то есть во время предвыборной кампании. Сейчас, буквально несколько дней назад, обсуждали с Рийной Сиккут возможность введения налога на сахар. Она сказала, что это невозможно, поскольку ранее не было никаких обсуждений и дебатов на эту тему.

- Было и другое интервью - с министром социальной защиты Сигне Рийсало, когда Меэлис Ойдсалу спрашивал о возможных изменениях касательно того, как мы дефинируем понятие семьи и пола, на что Рийсало сказала, что будет подготовлен законопроект касательно определения пола. Об этом не говорили во время предвыборной кампании. Этого пункта нет и в коалиционном договоре. Но я так понимаю, некоторые представители Партии реформ это поддерживают. Партия реформ - это большая партия в коалиции. Социал-демократам понравился бы налог на сахар. Надо смотреть, кто какие идеи в коалиции поддерживает - если это Партия реформ, то изменения будут более-менее реальные, если это Eesti 200 или социал-демократы, то, наверное, идеи так и останутся лишь идеями.

- Несмотря на то, что общественность и оппозиция единодушно противостоят всем идеям, внутри коалиции кажется, что будто бы все спокойно. Как вы думаете, этот штиль может смениться ураганом?

- Мы видели это правительство только в течение двух месяцев. У нас нет ни одного примера, когда та же самая коалиция прошла весь путь от выборов до выборов.

- То есть прогнозы на максимум полтора года могут стать реальными?

- Никто не знает, может быть шесть месяцев, может быть полтора года. Факт в том, что эти партии имеют разный вес в коалиции, поэтому рано или поздно какая-то партия может почувствовать, что с ней поступают нечестно. Посмотрим, например, на социал-демократов. В коалиционном договоре есть один главный пункт касательно минимальной зарплаты. У нас сейчас 24 мая. По словам социал-демократов, к концу мая работодатели и профсоюзы должны будут завершить переговоры. Переговоры еще ведутся, но какой будет результат, мы не знаем. Весьма возможен такой сценарий, что к концу июня в Рийгикогу будет принят закон о налоговых изменениях, но договоренность касательно новой минимальной зарплаты, которая должна быть намного выше, так и не будет достигнута. Поэтому социал-демократы окажутся в неудобной ситуации перед своими избирателями - как объяснить, что в течение первых трех месяцев большинство пунктов договора, которые нужны были Партии реформ, выполнены, но когда мы дойдем до нашей части, мы даже не знаем.

- Переговоры действительно ведутся. Но, насколько мы все понимаем, они ведутся, во-первых, не очень активно, и, во-вторых, сложно договориться о том, что просто так не нарисуешь, я имею в виду цифры.

- Ни профсоюзы, ни работодатели никак не связаны с коалиционным договором. Они исходят из своих интересов.

- Если все-таки перейти к парламенту, то что мы сейчас имеем? Парламентский кризис. Возможно, нельзя бросаться такими громкими словами, но мы видим, что работа тормозится всеми возможными способами. Понятно, по каким причинам. Когда эти возможности будут исчерпаны?

- С одной стороны, коалиция говорит о конституционном и парламентском кризисе, о кризисе демократии. С другой стороны, оппозиция говорит, что ей не дают возможность себя выражать. Но обе стороны не правы. По-моему, парламент работает очень активно. Мы видим, как каждый день все эти фракции, все эти партии спорят между собой...

- Но, к сожалению, все эти споры часто заканчиваются взаимными оскорблениями.

- Тем не менее они ищут какое-то решение, хотят прийти к какой-то договоренности. Единственная возможность движения вперед - дойти до какого-то договора в парламенте. То есть они дойдут до политического соглашения касательно налоговых изменений и других вопросов. Думаю, что даже решение Верховного суда не важно в этом контексте. Юридически это, конечно, будет очень интересно, но все ключи к договоренности находятся в руках членов парламента. И парламент работает.

- Но в чем заключается компромисс? Коалиция не откажется от своих планов целиком и полностью. Что можно предпринять?

- Во-первых, обструкцию мы видели только в течение двух недель. Коалиция теоретически имеет четыре года. У них очень много времени. Они это хорошо понимают, поэтому сейчас ждут, что оппозиционные партии устанут, уйдут на летние каникулы или перессорятся между собой. С другой стороны, у оппозиции очень мало вариантов дальнейших действий. Обструкция - самый результативный вариант. Не думаю, что оппозиция устанет через две недели или месяц. Но для них это, действительно, трудно, поскольку их меньше и они должны работать больше, чем коалиция. Но в каких-то пунктах, например, в отношении налогов, должен быть достигнут какой-то компромисс.