Дефицит углеродных единиц в лесном хозяйстве и землепользовании может стоить государству до 750 млн евро в 2027 году.

Министерство климата в настоящее время проводит более широкие дискуссии о том, как разумно сократить выбросы парниковых газов и достичь климатических целей, которые мы перед собой поставили. Помимо прочего, у нас также есть обязательные цели в области лесного хозяйства и землепользования на период 2021-2025 годов. Как, на ваш взгляд, мы продвигаемся к достижению этой цели?

Если оглянуться назад, то цели на 2021-2025 годы были согласованы в 2019 году. Они периодически переоцениваются, и теперь промежуточная оценка 2023 года может быть готова, возможно, уже к лету. В прошлогодней оценке говорится, что в первый период Эстония не выполнит цели регулирования лесного хозяйства и землепользования, или постановления Европейского союза о землепользовании и лесном хозяйстве (LULUCF) – то есть мы теряем больше, чем следовало бы. Это реальность, и теперь нам предстоит наметить следующий курс.

То есть государству уже было известно, что мы не достигаем цели, и теперь идут дискуссии о том, что еще можно спасти?

Да, похоже, поставленная поначалу цель оказалась слишком завышенной. Поэтому необходимы либо резкое сокращение, либо прекращение вырубки леса.

Мы уже предприняли шаги по сокращению вырубки лесов, она облагается налогом. Однако в Эстонии есть крупные инфраструктурные проекты – например, железнодорожная магистраль Rail Baltic и полигон Нурсипалу. Мы должны завершить эти проекты.

Поэтому одна из возможностей заключается в том, чтобы рассмотреть, перевешивает ли социально-экономическое влияние или экономический доход от лесного сектора углеродные единицы, которые будут куплены позже. Или же нам следует отказаться от Rail Baltic либо от Нурсипалу. Но на самом деле мы не планируем от них отказываться. Такова ситуация, и теперь мы должны провести очередную оценку и исходя из этого двигаться дальше.

Каким, по вашим оценкам, будет объем вырубок в следующем году? По словам вице-канцлера Антти Тооминга, согласно прогнозу, объем будет примерно таким же, что и раньше.

В настоящее время объемы вырубок в течение нескольких лет практически не менялись, и сейчас они, скорее, снижаются.

Сейчас идут дебаты на тему Закона о климате, и я думаю, что они могут дойти до правительства весной и летом, а до парламента – осенью. Там мы могли бы сформулировать более широкие цели, в том числе на следующий период. Даже если нам не удастся достичь климатических целей в области лесного хозяйства и землепользования в текущем периоде, мы будем работать над их достижением в 2026-2030 годах, и нам не придется покупать больше углеродных единиц.

Я так понимаю, что государство фактически уже готовится к тому, что Эстонии, вероятно, придется покупать углеродные единицы в 2027 году?

Люди, разбирающиеся в деле, морально к этому готовы. Однако я бы подождал статистику 2023 года.

Общество, а также правительство и парламент должны задуматься, будем ли мы резко сокращать объемы вырубок, а значит и строительство важных объектов, или оценим доходы от лесного хозяйства настолько высоко, что создадим на их основе резервы, например, или будем готовы при необходимости купить больше углеродных единиц. Нынешняя тенденция, скажем прямо, говорит о том, что вероятность этого достаточно высока.

Я не сторонник отсрочки строительства Rail Baltic и Нурсипалу. Каждый год эта отсрочка означает пробел в обороноспособности, а Rail Baltic с каждым годом дорожает.

По прогнозу Агентства окружающей среды, дефицит углеродных единиц в лесном хозяйстве настолько велик, что в переводе на деньги самая оптимистичная оценка составляет где-то более 100 млн евро, а самая пессимистичная – около 750 млн евро. Вы можете подтвердить эту информацию?

Я не представляю, кто именно в настоящее время знает возможную цену единицы выбросов. Это спекуляция. Сейчас нельзя назвать точную цифру, но в какой-то момент дефицит может стать реальностью. Это означает, что в бюджете или в каком-то другом процессе финансирования придется найти средства, будь то 10, 50 или 100 млн евро.

Необходимо оценить, какой доход мы получаем от лесного хозяйства. Если смотреть шире, то со стороны государства для этой цели существует RMK, который получает доход от лесного хозяйства; частный бизнес также способствует росту добавленной стоимости в экономике, надеюсь, все больше и больше. Альтернативой будущему обязательству могло бы стать резкое сокращение вырубки леса, но пока мы, конечно, не приняли такого решения.

Давно ли вы знали, что у нас такой большой дефицит в сфере лесного хозяйства и землепользования?

Я думаю, в Министерстве климата эту проблему уже давно осознали, и думаю, об этом было известно и предыдущим правительствам.

Возможно, об этом не знало правительство, которое взяло на себя эту ответственность в 2019 году [тогда премьер-министром был Юри Ратас – прим. ред.], но об этом знали последующие правительства, и об этом также сообщалось в прессе. В конце концов, придется сопоставить экономическую отдачу с последующей выплатой.

Если оценка дефицита сохранится, будет ли она отражена и в следующей стратегии госбюджета, которую составят ​​осенью? Для того чтобы государство уже могло учитывать вероятные большие расходы на ближайшие годы.

Опять же, здесь важно понимать, что никто понятия не имеет, какова цена этих выбросов сегодня, пока это чистая спекуляция.

Помимо целей на период 2021-2025 годы, у Эстонии фактически есть климатические цели и на 2030 год – как в лесном хозяйстве и землепользовании, так и, например, в транспорте, сельском хозяйстве и управлении отходами. Планируем ли мы достичь этих климатических целей, или возможно, что социально-экономические издержки, такие как потеря рабочих мест, окажутся слишком велики для достижения этих целей?

Я бы сказал так: если мы достигнем определенных целей в области управления отходами, в малой энергетике или транспорте, то мы сможем компенсировать ими часть этих будущих обязательств.

Однако в других отраслях – например, в промышленности в целом – мы не только достигаем этой цели, но и превосходим ее, поскольку переходим, например, от сильно загрязняющей к возобновляемой энергетике. В целом, я думаю, в большинстве секторов мы таким образом достигнем этой цели. Вероятно, есть ряд проблем с транспортом, но мы их оценим в текущем порядке.

По-прежнему ли в приоритете достижение этих целей? Один источник уже рассказал мне, например, что высшие чиновники министерства говорили ему в кулуарах, что "климатические штрафы" в некотором роде похожи на "штрафы за парковку", и их не следует воспринимать слишком серьезно.

Я рекомендую отнестись ко всему серьезно и проанализировать социально-экономическую сторону этой проблемы.

Взять тот же лесной сектор: один из способов – закрыть его в той или иной степени и таким образом избежать будущих платежей. Однако если мы рассмотрим примерную добавленную стоимость, то один складочный кубометр приносит экономике 250 евро добавленной стоимости, и с точки зрения экономики Эстонии эта добавленная стоимость превышает возможный будущий платеж.

В Эстонии объем вырубки составляет около 11 млн кубических метров. Это 2,5-3 млрд евро добавленной стоимости, что существенно превышает будущий платеж. RMK также зарабатывает приличные деньги, благодаря которым в дальнейшем можно будет произвести эту выплату или создать какой-то резерв.