В понедельник состоялось подписание долгосрочного соглашения об образовании. Однако, вопреки ожиданиям, подписали его лишь девять местных самоуправлений, 70 остались в стороне. Летом вы сказали, что если это соглашение к концу года не будет подписано, то вы с задачей не справились. Соглашение подписано, несмотря на то, что присоединились к нему лишь единицы. Какая ваша оценка своей работе сегодня?

– Давайте уточним, у договора пять сторон: государство, местные самоуправления, частные школы, учителя и директора школ. Единственно, с кем действительно не удалось договориться, это были местные самоуправления, но они были лишь одной частью этих переговоров.

Почему с ними не удалось договориться? Потому что в Эстонии за последние 30 лет ситуация с местными самоуправлениями в сфере образования сложилась немного шизофреническая. Право определять нагрузку учителей, зарплату учителей, их рабочие условия находится в руках местных самоуправлений. Однако ответственность перед обществом за состояние педагогов лежит на министерстве. Все смотрят в сторону правительства. Но у правительства нет права регулировать зарплату учителей, определять их условия труда. Кроме того, деньги для сферы образования находятся в ведении министра регионального развития и сельского хозяйства. То есть у меня в бюджете нет строчки, где прописаны зарплаты учителей.

Таким образом ответственность, права и ресурсы находятся в трех разных местах. Получается, что один несет ответственность, но не может ничего сделать, потому что никак не договорится с теми, у кого есть права это делать. А третья сторона, у которой есть ресурсы, вообще не участвует в этом процессе. Просто говорит – извините, ресурсов нет, ничего сделать невозможно.

Нам надо было эту ситуацию изменить. Я постаралась ее изменить, усадив за стол переговоров все заинтересованные стороны, и предложила договориться. Давайте договоримся, потому что учителя ждут, чтобы мы договорились, и мы сели за стол. Я понимаю, что интереса у местных самоуправлений договориться нет, потому что для них никакой разницы нет. У них есть права, по которым они живут, а ответственности нет.

Они опасаются взваливать на себя дополнительную финансовую ответственность?

– Финансовая ответственность у них все равно есть, потому что они должны финансировать школы и рабочие места, потому что они собственники школ.

Дополнительную ответственность?

– Нет, это не дополнительная, а основная ответственность. В этом и есть основная проблема.

На данный момент они сказали, что не хотят присоединяться к этому договору ввиду дополнительных финансовых обязательств.

– Дополнительные финансовые обязательства в этом договоре прописаны для внедрения карьерной модели для учителей. Мы наконец-то договорились с учителями, с частными школами, договорились даже со многими местными самоуправлениями, что у нас, начиная с 2026 года, у учителей будет разная минимальная зарплата, исходя из того, сколько они в школе работали, какой у учителя опыт работы.

Сегодня мы единственная страна в Европе, где учитель, который только-только окончил университет и пришел в школу, и учитель, который 30 лет там работает и разрабатывает методики, имеют одинаковую зарплату. Это очень долгое время отталкивало молодых людей от выбора карьеры учителя. 30 лет карьеры, а зарплата одна и та же все время. Учителю некуда двигаться. Теперь мы, наконец, договорились, что будем внедрять карьерную модель. Думаю, это очень хорошая договоренность. Учителя этого очень долго ждали.

Государство, согласно этому договору, гарантирует выплату минимальных зарплат. Другая часть договора касается контактных часов учителей – сколько у них рабочих часов, какие задачи они в это время выполняют. Это уже ответственность собственника школы, то есть государства, частной школы или местного самоуправления. Здесь договориться не удалось, потому что многие местные самоуправления не готовы были взять на себя ответственность финансировать дополнительные рабочие места для учителей, чтобы у них снизилась нагрузка. Это уже прямая ответственность местных самоуправлений, а не государства.

В вопросе контактных часов звучат с разных сторон очень противоречивые сигналы, что в соглашении четко не прописано, сколько контактных часов, что именно входит в обязанности учителя, какая нагрузка должна быть. Что же на самом деле там есть?

– Прописано, что, если учитель работает 35 часов в неделю, то в это входит 21 контактный час. Почему это не прописано конкретно, потому что в Эстонии очень разные школы. Представьте, учитель в школе, где 2000 учеников и учитель в школе, где 20 учеников. У педагога в школе с двадцатью учениками никогда не наберется 21 контактный час. Если бы это прописали конкретно, это означало бы, что учитель в такой школе вообще бы не получал бы полную зарплату, потому что в маленькой школе нереально набрать столько контактных часов. Поэтому мы прописали это в общем, если мы учитываем полную ставку учителя, то там 21 контактный час. Это очень большое изменение, потому что сейчас во многих самоуправлениях учителя работают 24 часа, 26 часов.

Как можно прийти к соглашению, если положение школ настолько разное?

– Надо договориться по общим принципам, а не по частным ситуациям. После подписания этого соглашения учитель во время переговоров с работодателем может указать, что реальная нагрузка должна быть 21 час.

Даже если какое-то местное самоуправление к этому договору не присоединилось?

– Да, во время переговоров, учителя могут сослаться на это соглашение. Это очень значимое изменение для учителей, снижающее их нагрузку. Вторая очень важная часть – почему Таллинн и Тарту не хотят подписать этот договор. Они сегодня уже во многом нарушают закон о том, что в классе не должно быть больше 24 учеников. Есть классы, где учится 26, 28 и даже 30 учеников. Это нарушение закона. В этом соглашении мы договорились, что если в классе больше, чем положено учеников, то в классе должен быть дополнительный учитель.

Несмотря на то, что Таллинн не присоединился к этому договору, это правило со следующего учебного года будет соблюдаться?

– Таллинн вообще интересный случай. Они, в принципе, сказали, что все, что там прописано, они готовы внедрять. Потому что они действительно чувствуют, что для учителей это важно. Но не подписали соглашение по политическим мотивам. На самом деле все, что прописано в соглашении, Таллинн будет у себя внедрять в жизнь.

Давайте продолжим эту тему вопросом финансирования карьерной модели. Вы ранее сказали, что в принципе, этот денежный компонент находится в руках местных самоуправлений. Они, соответственно, могут сами распределять средства для того, чтобы покрывать потребности каждой из этих ступеней карьерной модели. При этом сами местные самоуправления, в особенности крупные, говорят о том, что у них денег на это нет, и государство должно помогать. Получается, опять все друг на друга перекладывают ответственность. За кем же правда?

– Ответственность местного самоуправления – это нагрузка учителей, контактные часы и сколько детей в классе. Карьерная модель – это ответственность государства. В договоре говорится о четырех процентах софинансирования из зарплатного фонда местных самоуправлений для того, чтобы они могли дополнительно оплачивать разные уровни минимальной зарплаты учителей.

Однако большие самоуправления высказали свои опасения, что в следующих бюджетных переговорах добиться этих денег от государства не получится.

– Я абсолютно, на 100% уверена, что мы эти деньги найдем, потому что изначальные переговоры про это в государстве велись. Все понимают, что нам надо внедрять эту карьерную модель. Плюс это у нас прописано в коалиционном договоре.

Вы не сомневаетесь, что во время следующих бюджетных переговоров эти деньги найдут?

– У меня нет сомнений. Все, что могу, я делаю. Я считаю, что мы не можем несколько лет подряд не повышать зарплату учителей. Это просто нереально, потому что у нас тогда наступит реальный кризис в системе образования. Мы не можем этого себе позволить. И задача министра образования бороться за то, чтобы в 2026 году все-таки эти деньги в бюджете были. Кабинет министров в курсе дела и знает, какие средства необходимо запланировать в следующем году.

Если принять во внимание тот факт, что большинство местных самоуправлений не подписали этот договор, насколько он имеет свою силу?

– Он имеет большую силу, даже если местное самоуправление не подписали его. Карьерная модель все равно будет везде одинаковой для всех учителей, независимо от самоуправления. Что касается нагрузки учителей, надеюсь, что они со своей стороны готовы бороться за то, чтобы она у них снизилась. Я была на собрании профсоюза учителей, они готовы требовать коллективные договоры на уровне местных самоуправлений, в которых договорятся о контактных часах.

Учителей по-прежнему не хватает. Местные самоуправления просто переманивают педагогов друг у друга. Как государство может помочь решить эту проблему?

– Конкуренция местных самоуправлений с точки зрения учителей, конечно, для педагогов выгодна. Они могут получить более достойную зарплату за свою работу. С точки зрения работодателя: министерства или местного самоуправления, это, конечно, сложная ситуация, специалистов не хватает. Сегодня в университете учится 6000 студентов на педагогических факультетах, по программам подготовки педагогов. Это в два раза больше, чем их было три-четыре года назад.

Пойдут ли они работать в школу, зависит опять-таки от того, какая у них будет нагрузка, какие у них будут карьерные перспективы и какая будет зарплата. Поэтому я призываю все местные самоуправления снижать нагрузку учителей, чтобы молодые учителя после двух лет не выгорали и не уходили из школы.

Сфера образования в последнее время сталкивается с довольно крутыми реформами. Учитывая противостояния, не кажется ли вам, что можно было бы действовать полегче?

– Эти реформы в системе образования ждали своего часа очень долго. Сколько лет мы ждали переход на общее эстонское образование? Наконец, мы это делаем.