В отличие от мрачных описаний в классической литературе, современный детский дом скорее рассматривается как промежуточная остановка между биологической и приемной семьей, сообщила в среду передача "Pealtnägija" на телеканале ETV.

Иными словами, оставшемуся по той или иной причине без родителей ребенку стараются как можно быстрее найти приемную или готовую его усыновить семью. По статистике, в случае детей до шести лет это, как правило, удается, однако для каждого третьего ребенка этот промежуточный период существенно затягивается.

"Были случаи, когда ребенок оставался [в детском доме] больше года, и самое грустное то, что если ребенок попадает к нам полуторамесячным, а потом остается у нас на год или полтора, то это практически вся его жизнь", - сказала старший социальный работник Таллиннского детдома для маленьких детей Эвелин Раудвере.

По ее словам, с эмоциональной точки зрения сложнее всего с двух-трехлетними детьми, которые уже начинают понимать происходящее.

Точное число застревающих в системе маленьких детей не называется из-за деликатности данной темы, но больше чем на три месяца в столичном детдоме, который является крупнейшим подобным учреждением в Эстонии, остается около 20 детей в год.

"Вот и думаешь, ребенку семь месяцев и шесть из них он провел у нас - как это возможно? Это ненормально. В системе есть недостатки, и мы на уровне государства на самом деле не занимались этим, не осознавали, что это вообще проблема", - сказал директор детдома Меэлис Кукк.

"Ведь что нужно младенцу? Близость, чтобы его нянчили, а мы этого на самом деле предложить не можем. У нас очень нестабильная обстановка - одни дети приходят, другие уходят, все время меняются. Это очень нестабильная жизнь", - добавил он.

Ситуацию, по крайней мере, в столичном детдоме, усугубил коронакризис, из-за которого число изъятых у родителей детей увеличилось, а детдом оказался заполнен до предела. Однажды возникла ситуация, когда было невозможно принять трехмесячного и полуторагодовалого ребенка из одной семьи, потому что в детдоме в тот момент были больные дети, а свободных приемных семей не было.

"В конце концов пришли к тому, что у нас завхоз согласилась взять к себе домой полуторагодовалого, а менеджер по персоналу - трехмесячного. До тех пор, пока не снимут карантин", - сказал Кукк.

Жернова правосудия

Причин задержек несколько: перегруженность судов, сложность и бесповоротность решения о лишении родительских прав, а также нехватка приемных семей.

По оценке специалистов, самый сложный вопрос - где провести красную черту, после которой интересы безопасности ребенка перевешивают интересы биологического родителя.

По словам советника отдела опеки Департамента соцстрахования Надежды Леоск, полное лишение права на опеку является крайней мерой. "Нужно убедиться, что с ними [биологическими родителями] ничего не выйдет, что они не справятся. Они не смогут взять себя в руки даже при наличии помощи, поддержки специалистов. Тогда нужно принять такое решение", - пояснила Леоск.

Еще одна причина - длительность бюрократического процесса.

"Если местное самоуправление видит, что с [биологическим] родителем не получится, что там нет ресурсов, что этот родитель не справляется с воспитанием своего ребенка, то оно должно начать обосновывать суду, что оно сделало для оказания помощи этому биологическому родителю, чтобы он или она справились со своими обязанностями. Это тоже долгий процесс", - сказал Меэлис Кукк.

До принятия судебного решения возникает промежуточный период, в который ребенка можно было бы отдать в приемную семью. Однако семей, которые хотят усыновить ребенка, много, но семей, готовых всячески заботиться о ребенке в течение определенного времени, а потом, возможно, отдать его обратно, относительно мало.

Пример из жизни: история маленького Сильвера

Как это происходит, можно посмотреть на примере Сильвера, в отношении которого служба защиты детства долго надеялась, что ребенка удастся вернуть биологической матери, несмотря на ее алкогольную зависимость.

Сильвера в декабре в семимесячном возрасте временно отдали в приемную семью нового формата. 28-летний обществовед Кати и 26-летний специалист по инфотехнологиям Александр живут в окрестностях Таллинна и несколько лет безуспешно пытались завести ребенка. Хотя они выглядят идеальными кандидатами на усыновление - живут вместе десять лет, четыре года в браке, стабильная работа и просторный дом, - они даже не пытались это сделать, поскольку срок ожидания очень долгий. Вместо этого они присоединись к программе временных приемных родителей, чтобы помочь ребенку, который нуждался в помощи здесь и сейчас.

"Так много детей, которым нужна приемная семья, и мы подумали - боже мой, у нас есть все возможности, мы хотим кому-то помочь, хотим, чтобы у нас дома был ребенок. В этом смысле все очень органично совпало", - рассказала Кати.

По мнению Александра, модель приемной семьи могла бы быть более распространенной. "Каждая семейная модель могла бы включать своих детей и детей из другой семьи. Если есть люди, у которых есть возможность и желание растить детей, то почему это должно ограничиваться только собственными детьми", - добавил он.

В юридическом смысле Александр и Кати в этот период не являлись родителями ребенка, и биологическая мать не была от него полностью изолирована. До принятия судебного решения у нее есть право встречаться с ребенком раз в неделю и принимать, в частности, касающиеся здоровья решения. Это создает странные ситуации, когда врачи, например, не знают, с кем обсуждать вакцинацию ребенка - с матерью, которая его воспитывает, или матерью, которая его родила.

Модель временной приемной семьи облегчает жизнь и социальным работникам, потому что грудных детей, которые месяцами дожидаются в детдоме решения суда затягивается, в последнее время становится все больше. Например, Сильвер задержался в детдоме на полгода.

"Он был у нас шесть месяцев, и тогда я в конце [прошлого] года позвонил в местное самоуправление, что у нас "забыли" одного ребенка. Может быть, сможем что-то вместе сделать, постараемся найти этому ребенку семью", - рассказал Меэлис Кукк.

В случае Сильвера формат временной приемной семьи сработал идеально. Его раз в неделю возили в дом, где он родился, и он сохранил контакт со своими биологическими родителями, о важности которого служба защиты детства твердит как мантру.

Ситуация неожиданно ухудшилась в середине апреля, когда мать вовремя не вернула ребенка. Потом выяснилось, что она была в состоянии алкогольного опьянения, а ребенок получил травмы: у 11-месячного мальчика на лице были сильные царапины и от одного зуба откололся кусок.

На момент съемок сюжета "Очевидца" решения суда оставалось ждать меньше суток: будет ли биологическая мать полностью лишена права опеки или же продолжится воспитание ребенка по прежней схеме.

"Читая закон, у меня иногда создается впечатление, что интересы биологического родителя ставятся, как бы сказать, не выше, но... Скажем так, в тексте написано, чтобы учитывать наилучшие интересы ребенка, но реальная жизнь часто с этим расходится", - сказала Кати.

Хотя приемные родители привязались к малышу и готовы его усыновить, им будет не жаль последних пяти месяцев, даже если суд примет неблагоприятное для них решение.

"Все это ерунда по сравнению с тем, что у ребенка все-таки был дом, и необходимая среда, и развитие, что мы [у него] есть, если что-то произойдет. Если не будет такого решения, какого мы хотим, то у нас, по крайней мере, останется то, что мы ему помогли", - добавила приемная мать.