Разжигание ненависти не является частью свободы слова. Уже сейчас можно привлечь к ответственности за публичное разжигание ненависти, насилия или дискриминации по признаку национальности, расы, цвета кожи, пола, языка, происхождения, религии, сексуальной ориентации, политических убеждений или имущественного или социального положения, если это создает опасность для жизни, здоровья или имущества человека. Поэтому доводы о том, что наши нормативно-правовые акты неконституционны, не соответствуют действительности.

Тот факт, что юристам трудно доказать конкретную угрозу, не должен быть причиной для ограничения свободы выражения мнений. Тем более в ситуации, когда рассматриваемое положение за тридцать лет уже так много менялось, что практика так и не смогла сформироваться. Однако в случае возникновения споров именно практика, а не европейская директива, должна определить содержание правовой нормы, которое вписывается в наше правовое и культурное пространство и дает людям уверенность в том, что правильно, а что неправильно.

Предложение включить в формулировку закона фразу "создание угрозы общественному порядку" вместо "угроза людям" явно ограничивает свободу слова. В такой формулировке обывателю непонятно, какая деятельность запрещена.

Особенно опасна формулировка "что может поставить под угрозу", поскольку означает, что это не должно создавать угрозу общественному порядку, а просто "может поставить под угрозу". Никто точно не знает, что это значит, поэтому никто не знает, какие действия будут запрещены, а какие разрешены.

Четкое понимание закона является одной из фундаментальных основ верховенства права. Тем более в случае с уголовным правом, которое имеет для людей самые тяжкие последствия. Подтверждением того, что это было непонятно даже самим создателям закона, служит тот факт, что было сочтено важным отдельное описание этого метода в законе, но в конечном итоге оно было оставлено за судебной практикой.

Путаница в правопорядке, которая будет вызвана принятием европейской директивы в таком виде, будет широкомасштабной. Уголовное право традиционно было прежде всего внутренней сферой государств-членов. При глобализации преступности неизбежно все большее и большее влияние на уголовное право норм международного права, но это влияние должно сохраняться в первую очередь в отношении международных преступлений.

Регулирование этих преступлений, относящихся к культурному и историко-правовому пространству, должно по-прежнему оставаться национальным достоянием, а принятие директив должно учитывать термины, язык, а также исторические и социальные особенности.

В случае рассматриваемой директивы ясно, что, например, термин "общественный порядок" может толковаться настолько по-разному, что при использовании в эстонском законодательстве этого термина из директивы, который имеет различное содержание в нашей юриспруденции, уровень непредсказуемости в случае выяснения, является ли это преступлением или нет, чрезвычайно высок. Это, в свою очередь, еще больше ограничивает степень свободы выражения мнений.

Результатом будет сокращение плюрализма и инакомыслия, ведь будем честными, в свете этого законопроекта нормальные люди на всякий случай воздержатся от высказывания своего мнения, хейтеры будут хейтерить и дальше. Однако хейтеров можно и нужно привлекать к ответственности и сейчас, и это нужно делать. Таким образом, сохраняется степень свободы слова, но те, кто разжигает вражду, должны нести ответственность за нарушения закона.

На политическом уровне важно подтвердить, что в нашем обществе язык вражды наказуем, и не сеять постоянно путаницу и с тупой последовательностью пытаться регулировать то, что не нужно. 

Ставшие жертвами разжигания ненависти уязвимые группы нуждаются в защите, а не в регулировании. Защита означает знание справедливости и привлечение правонарушителей к ответственности, а не ограничение свободы слова в обществе в целом. Также решение на политическом уровне заключается в профессиональном опыте, четких сообщениях и аргументах в Европе, почему и как наше регулирование соответствует законодательству ЕС, а также в установке соответствующих ожиданий для официальных лиц, которые участвуют в соответствующих переговорах.

Постоянная политическая неразбериха вокруг положений закона о разжигании ненависти и стремление регулировать то, что не нуждается в регулировании, привели к поляризации общества и по этому вопросу. Жители Эстонии умны и, когда с ними разговариваешь, хорошо понимают, где грань между запретным и дозволенным.

Уязвимые группы, однако, лучше всего могут быть защищены путем реализации существующих положений, соответствующих нашему правовому пространству, а не путем принятия положений, которые нам не подходят и создают путаницу. Безусловно, есть небольшая группа тех, кто хотел бы, чтобы границы свободы слова были шире, чем нынешние, и тех, кто продолжит говорить о разжигании ненависти как части свободы слова.

Ясно только то, что свобода слова не является абсолютной, и когда слово используется как орудие преступления, должно последовать наказание. Против нарушителей поможет установление четкой границы и привлечение к ответственности в случае пересечения этой границы. Для остальных пусть свобода слова остается социальной ценностью, значение которой нельзя недооценивать, её ограничение представляет собой угрозу демократии.