Очень легко быть нейтральным, когда тебя окружает НАТО, заявил Ильвес в интервью входящему в состав Швейцарского телерадиовещания новостному изданию SWI. Ильвес не скрывал своего разочарования тем, что швейцарские власти придерживаются политики нейтралитета в отношении Украины. По его словам, он не понимает, какой логикой руководствуется швейцарское правительство, отказываясь отменить запрет на реэкспорт оружия, проданного третьим странам. "Это сродни продаже противотанкового оружия, чтобы его использовали в качестве украшения", сказал он.

- Швейцария традиционно занимает нейтральную позицию в отношении глобальных конфликтов. Как вы оцениваете позицию Швейцарии в отношении войны против Украины и какое влияние, если таковое имеется, она оказывает на дипломатические усилия?

- Мне показалось довольно странным, когда президент [Швейцарии] Ален Берсе сказал: "Мы не можем экспортировать оружие, чтобы оно использовалось на войне". Так зачем вы вообще производите оружие? Вы производите музейные экспонаты? Какой в этом смысл? Закройте тогда свою оружейную промышленность. Он просто выставил Швейцарию в смешном свете.

- Ядерное оружие тоже производится, но оно не используется.

- Ядерное оружие устарело, как и используемые в нем технологии.

- То есть вы считаете, что Швейцария все же могла бы внести свой вклад в прекращение ведущейся против Украины войны?

- Во-первых, давайте будем честны, очень легко быть нейтральным, когда тебя окружает НАТО. А во-вторых, я не думаю, что швейцарское правительство удостоится понимания от стран, подвергшихся нападению, например, от моей. Эстония была нейтральной страной, а в 1939-1940 годах в нее вторглись сначала русские, потом нацисты, а затем снова русские. Нейтралитет – это хорошо, когда тебя окружает НАТО. Но это не работает.

- Как вы, как бывший президент Эстонии, оцениваете стиль руководства президента России Владимира Путина и его влияние на внешнюю политику России?

- Ему удалось практически уничтожить последние остатки демократии в России и ликвидировать любую оппозицию либо путем тюремного заключения в тюрьму, либо путем убийства. Таково его влияние. Мы имеем дело с почти тоталитарной диктатурой.

- Как, по вашему мнению, международные санкции против России повлияли на ее поведение в связи с Украиной? Могут ли санкции остановить агрессию?

- Ну, технически, конечно, могут. Зачем им [российским солдатам на территории Украины] импортировать [на родину] холодильники и стиральные машины в огромном количестве? Причина в том, что они не могут получить чипы для своих систем наведения ракет. Так что в этом смысле да, технологические санкции, похоже, оказали свое влияние. И, кажется, Россия прилагает большие усилия, чтобы обойти нефтяные санкции. Для проявления влияния санкций требуется некоторое время. В то же время осуществляется масштабный обход санкций через Турцию, Казахстан и Армению. Это всегда является проблемой. Европейский союз, США, Канада, Япония, Южная Корея и так далее могут договориться между собой, но такие страны как Турция, Армения, Казахстан пытаются извлечь из этого выгоду.

- Какую вообще роль может играть международное сообщество в урегулировании связанного с Украиной конфликта, учитывая сохраняющуюся напряженность в отношениях между Россией и Западом?

- Единственное, что уважает [Владимир] Путин, – это сила и власть. Что нам действительно необходимо сделать, так это покончить с нерешительностью. Мы прошли долгий путь с февраля прошлого года, когда Германия передала [Украине] 5000 касок. Но совершенно ясно, что без серьезной военной поддержки украинцам не победить. Мы увидели бы большие разрушения в Киеве, если бы украинцы не имели систем ПВО Patriot, сбивающие нацеленные на них ракеты. Нам нужна твердая поддержка Запада.

Но в данном случае Запад опять разыграл карту сдерживания самого себя. Путин угрожает применить ядерное оружие, и все говорят: "Ах, нет, мы не можем позволить украинцам получить больше снаряжения". Но потом до Запада медленно доходит, что если мы дадим им танки и зенитные ракеты, то это не приведет к началу третьей мировой войны. Что еще более важно, Запад недостаточно осознает, что если мы не поможем Украине, то мы можем выбросить последние 80 лет международного права, потому что Путин, по сути, говорит цивилизованному миру: "Я могу вторгнуться в другую страну, и это не будет иметь никаких последствий".

- Учитывая ваш опыт в международной дипломатии, каким вам видится наиболее эффективный способ немедленно разрядить ситуацию?

- Я не думаю, что сейчас есть смысл в деэскалации. Потому что это означало бы, что мы разрешаем России удерживать и укреплять оборону незаконно оккупированной ею территории. Я бы сказал, что сейчас нам нужно обратное – очень сильный толчок к освобождению оккупированных украинских территорий, тем более что мы знаем, что везде на оккупированной территории они совершают самые ужасные военные преступления. Поэтому когда я слышу, как люди говорят: "Нам следует провести деэскалацию и заключить соглашение о прекращении огня", это, по сути, означает: "Россия, продолжай – насилуй, убивай, пытай". Так что о деэскалации можно говорить, сидя в ванной и попивая розовое. Но мы говорим о жертвах пыток и изнасилований.

- Большинство стран, находившихся под советской оккупацией, таких как Эстония и другие страны Балтии, сохранили единство в борьбе с российской агрессией. Как вы считаете, должны ли другие европейские страны последовать их примеру?

- В Европе мы видим разделение на страны, испытавшие советскую оккупацию, и страны, которые ее не испытали. В нашей стране у каждого есть родственник, бабушка или дедушка, кто-то, кто пострадал от советской власти. Премьер-министра Эстонии [Каю Каллас] называют ястребом (в значении агрессивно настроенного сторонника усиления военной мощи государств – прим. ред.). Но ее матери было шесть месяцев, когда ее депортировали в Сибирь [в 1940 году] в телячьем вагоне, и она находилась в Сибири до семилетнего возраста, и только потом ей разрешили вернуться в Эстонию. Так что у нас есть опыт, и такое покровительственное отношение со стороны людей, которые никогда этого не переживали, говорящих нам, что мы не знаем, как справиться с Россией, неприятно. Это отвратительно.

- Вы хотите сказать, что это происходит потому, что, когда некоторые политики говорят о войне, они говорят о ней в общих чертах и не видят за цифрами трагедий реальных людей?

- Ну, я имею в виду, в особенности, неспособность западных, европейских политиков понять, что происходит, и игнорирование опыта расположенных дальше к востоку народов. Это беспокоит меня с тех пор, как я прочитал рецензию на книгу Александра Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ" в журнале The Times Literary Supplement. Автор рецензии сказал: "Солженицын не знает, о чем говорит". Это странная неспособность людей видеть произошедшее. Западные политики могут годами читать вам лекции о том, что они знают, как найти общий язык с русскими, хотя у них нет никакого опыта с русскими.

- Некоторые утверждают, что ужесточение санкций против России может иметь негативные экономические последствия для стран, которые их вводят. Почему вы считаете, что долгосрочные выгоды от ужесточения санкций перевешивают краткосрочные экономические проблемы?

- Мы воюем. На войне мы все приносим жертвы. Мы платим более высокие цены на энергоресурсы, потому что мы не используем российские нефть и газ. Это влияет на всех. Краткосрочные проблемы людей здесь просто не имеют значения, когда речь идет о военных преступлениях, совершаемых сейчас на территории Украины.

- Должны ли быть приняты более конкретные положения или соображения для того, чтобы не наносить ущерба благополучию российского народа, особенно в плане доступа к важной гуманитарной помощи и услугам?

- Такие исключения уже существуют. Это не проблема. Как вы знаете, никаких ограничений на оказание гуманитарной помощи не существует. И так всегда было, даже во время санкций против Ирана.

- Что вы думаете об идее, согласно которой российские граждане, не связанные прямо с войной, не должны страдать от ее экономических и социальных последствий?

- Я думаю, что и украинцы, живущие на территории Украине, также не должны страдать из-за военных преступлений России. Меня не интересуют люди, которым санкции могут доставить неудобства, когда против Украины совершаются военные преступления. И я также не вижу, чтобы эти люди протестовали. Так что идите и протестуйте, может быть, это изменит мое мнение.

- Некоторые из этих протестующих уже получили в России по 25 лет тюрьмы.

- Да, некоторые люди сидят в тюрьме, но из опроса "Левада-центра", похоже, следует, что поддержка войны [в России] возросла. До сих пор дочь [пресс-секретаря Владимира Путина Дмитрия] Пескова стажируется в Европарламенте, Россия является страной, которая угрожает Лондону ядерными ударами, или жена замминистра обороны ездит на шопинг-тур в Париж, покупая вещи на десятки тысяч евро, потому что ее пустили в страну. Такого быть не должно.

- Некоторые считают, что санкции не нанесли ущерба российским олигархам в Швейцарии и их активам в местных банках. Какова ваша точка зрения?

- Я ничего не знаю о швейцарских банках, ведущих бизнес с Россией. Но я знаю, что австрийский банк Raiffeisen дает кредиты российским военным. Я бы ввел санкции против банков, которые помогают России.