Аймар Вентсель: история живущей в Шахтинске Маре

Аймар Вентсель в эфире Vikerraadio рассказал, как познакомился с Маре, эстонкой из Казахстана, и ее дочерью Мооникой.
В сентябре и октябре я по работе провел месяц в Казахстане, в Караганде. Караганда – шахтерский город, расположенный почти в центре Казахстана. В Казахстане я и познакомился с Маре и Мооникой.
Все началось с того, что посол Эстонии в Астане Тоомас Тирс и несколько сотрудников посольства решили навестить меня в Караганде. Они также собирались поехать в Шахтинск, чтобы встретиться с живущей там эстонкой Маре. Шахтинск – город размером с Вильянди, расположенный в часе езды от Караганды. Типичный шахтерский город, как и следует из названия.
В некотором роде нижеследующая история – типичная для Эстонии. Маре родилась в Пярну, и как-то так получилось, что солдат-срочник из Грузии, служивший там, влюбился в белокурую эстонскую девушку. Как водится, последовали цветы, пирожные и кофе, любовь окрепла, и они переехали в Кутаиси. Потом у пары родилась дочь Мооника.
В Кутаиси семья жила счастливо, Маре до сих пор с теплом вспоминает это время. В какой-то момент отцу семейства, инженеру, предложили работу в казахском городе Шахтинске. Они поехали на год и остались там навсегда. Муж умер, Маре вырастила ребенка и стала держать в местном магазине лавку, торгующую, по словам посла Тоомаса Тирса, "вещами, которые ничего не стоят", например, конфетами и жвачками по 10-20 тенге. Их в основном покупают школьники. В Казахстане пара десятков тенге – это небольшие деньги. Для сравнения: один евро равен 500 тенге. Кроме того, в лавке продаются консервы, чай, кофе и специи.
Маре первой в Шахтинске начала продавать ароматизированную соль и неизвестные в тех краях специи. Я купил у нее несколько пакетиков казахских специй, которые оказались очень интересными, например, черный перец с чесноком и специи для различных южных салатов.
За десятилетия Маре забыла эстонский язык, а Мооника на нем никогда особо и не говорила. Тем не менее в семье сохранялись эстонские традиции: например, праздновали Рождество, готовили эстонские блюда, если была возможность и нужные ингредиенты. Некоторые эстонские слова передались в семье даже внуку Маре.
Однажды Маре поехала на рынок в Караганду и услышала, как два человека говорят по-эстонски. Это были сотрудники посольства Эстонской Республики в Астане, которые пришли на рынок за меховыми шапками. Кстати, если я правильно понял, у работников нашего посольства это что-то вроде навязчивой идеи – покупать шапки на карагандинском рынке. Откуда пошла такая традиция, я так до конца и не понял.
Короче говоря, Маре, довольно застенчивая женщина, долго слушала их разговор несколько десятков минут, пока в какой-то момент не решила, что либо сейчас, либо никогда. Пошла и представилась. Дело в том, что Маре понимает эстонский язык, но уже не говорит на нем. Зато говорит по-русски с заметным эстонским акцентом.
С тех пор примерно раз в год сотрудники посольства по пути в Караганду проезжают через Шахтинск. У Маре есть внук и зять-татарин, бывший шахтер. Конечно, когда я узнал о том, что сотрудники посольства собираются в Шахтинск, мне захотелось поехать с ними. Так и получилось, что мы с Тоомасом Тирсом дружно отправились из Караганды в Шахтинск. С Маре и Мооникой мы встретились в лучшем местном буфете, в уголке пролетарской тусовки, как и следовало ожидать от шахтерского города. Хорошая грузинская и узбекская кухня. Холодное пиво.
Маре и Мооника пришли в кафе, позже присоединились другие члены семьи. Маре вкратце рассказала мне о том, как она оказалась в Казахстане и пустила там корни. Затем мы поехали к ней в магазин и за покупками. Когда пришло время прощаться, Маре вышла проводить нас до машины, подарила всем по большой пачке чая и крепко обняла нас со слезами на глазах. В общем, это был очень душевный опыт.
Лет 15 назад на одном из эстонских каналов шла передача, в которой искали пропавших родственников. Как правило, родственников находили на территории бывшего Советского Союза. Мне запомнился сюжет о том, как в Узбекистане разыскали одну эстонку и привезли ее с сыном в Эстонию, где их уже ждала мать и даже была снята для них квартира. Если мне не изменяет память, эта женщина не была в Эстонии 17 лет и не говорила по-эстонски. Я иногда думаю, что же с ними стало, особенно с молодым человеком с узбекско-эстонскими корнями? Столкнулся ли он в Эстонии с расизмом, адаптировался или, наоборот, вернулся?
Так или иначе, таких историй об эстонцах со всего бывшего Советского Союза полно, они увлекательные и интересные. Иногда в них присутствует изрядная доля трагизма, но часто есть и светлые. Хороший пример – история Маре и Мооники.
P. S. Когда мои казахские коллеги узнали, что посольство в срочном порядке оформило необходимые документы для Маре и Мооники, они откупорили бутылку, разлили по бокалам, и мы выпили за Эстонию.
Редактор: Евгения Зыбина