- В последнее время много говорят о низкой рождаемости, но проблема не нова. Вы, например, обобщили отчеты о человеческом развитии Эстонии за 1995–2020 годы. Правильно ли я понимаю, что практически во всех из них главной проблемой было сокращение численности населения Эстонии?

- Да, наше население всегда вызывало и будет вызывать беспокойство, просто потому что мы маленькие. В конце концов, в истории были тяжелые времена, когда нас было еще меньше. У нас были большие войны и чума, после которых оставалось всего 100 000 эстонцев. Но мы пережили это и снова выросли. Поэтому я не думаю, что есть повод для паники, ведь, как говорится, всегда может быть хуже. Но будет ли лучше, зависит от нас.

- Из-за размеров и особенностей истории Эстонии не так уж легко внедрять все те меры семейной политики, которые принимают другие страны?

- Мы все же переняли кое-что у других стран в отношении семейных и родительских пособий. Например, у скандинавских стран, Финляндии, Франции.

Однако мне кажется, что тема семейных пособий рассматривается под неправильным углом. Как будто они напрямую влияют на рождаемость. Молодые женщины и женщины старшего возраста справедливо отмечают в ответ: хватит этих разговоров, никто не будет рожать ради денег.

Вопрос все же в том, в какой среде растут дети и есть ли у семьи уверенность в том, что у ребенка будет все необходимое для развития – от приличной одежды до достойного образования. Сначала игрушки, а затем всевозможные все более дорогие гаджеты, лыжное снаряжение и так далее. Все имеет свою цену, и эта цена постоянно растет. Если семья чувствует, что с рождением ребенка она станет беднее, не сможет обеспечить его всем необходимым, что есть у других детей, то появляется ощущение, что это было бы нечестно по отношению к детям. Если мы хотим больше детей, мы должны тратить больше, и не на семейные пособия, а на услуги, на всю среду, в которой растет новое поколение.

- То есть у нас нет другого выбора, кроме как смириться с тем, что в Эстонии рождается меньше детей?

- Да. Одно дело – некая символическая магия чисел – нас миллион или меньше миллиона. Но если бы нас было не чуть больше миллиона, а два миллиона и чуть больше, как латышей, мы бы меньше волновались? А если бы нас было 10 миллионов или 50 миллионов, то не стоило бы беспокоиться о снижении рождаемости?

Думаю, нам следует сосредоточиться не столько на приросте населения, сколько на здоровье. Чтобы у нас не было, как говорят врачи, предотвратимых смертей, например, когда люди напиваются до смерти или разбиваются в авариях. Чтобы люди действительно жили хорошо и долго, жили здоровыми и счастливыми, тогда и уверенности будет больше.

- Если посмотреть на показатели рождаемости сейчас, то прогнозы не радуют. В какой степени нам необходимо восполнить этот пробел за счет миграции?

- Мы должны рассматривать нашу страну как единое целое, мы должны защищать наши границы. Ни одна страна не позволит, чтобы ее заполонили так называемые массы. Но когда это принимает форму, что мы начинаем считать, будет их 13 или 15, получат ли эти молодые люди, приезжающие в Тартуский или Таллиннский университет, докторскую степень здесь или мы как можно быстрее отправим их обратно, то я думаю, что это неразумное мышление.

- Если говорить о населении Эстонии в региональном плане, то насколько, по-вашему, велика проблема того, что люди концентрируется в, так сказать, золотых кругах, в основном в столице?

- Здесь, в Тарту (интервью записывалось в Тарту – прим. ред.), можно сказать, что люди остаются здесь. Люди также приезжают в Тарту из отдаленных сельских регионов. Думаю, что это очень большая проблема, это действительно большая проблема, и это даже не проблема населения. Это все же вопрос жизненного баланса в Эстонии. Сейчас это также вопрос безопасности, когда люди покидают приграничные районы.

Из экологии окружающей среды мы знаем, что разнообразие – основа жизни, сохраняющая различные формы культуры, природы и образа жизни. Если все устремятся в большие города, в новые районы Таллинна, то речь пойдет не только о сокращении рабочих мест или благополучия, но и о сокращении разнообразия в нашей жизни, разнообразия эстонской культуры и образа жизни. Поэтому нам также необходимо думать о том, как обеспечить устойчивость культуры. В настоящее время, если мы посмотрим на то, что происходит с маленькими школами, будь то в сельской местности или в других местах, эти маленькие школы во многом несут в себе местную самобытность и корни культуры, и их сохранение важно для общины. Это как корневая система, которая питает местную культуру.

Что касается переезда в города, то, похоже, и здесь есть предел. Уже сейчас мы видим, что многие люди больше не хотят вести такой образ жизни. Я также вижу среди молодежи, что не все рвутся в Таллинн. Я очень надеюсь, что ситуация изменится, что молодые люди начнут возвращаться в сельскую местность. Мои собственные внуки растут в сельской местности, и я вижу, насколько счастливее и разнообразнее их детство по сравнению с детством тех, кто растет в городе. Думаю, все больше молодых семей понимают, что дети счастливее, когда у них есть возможность расти в естественной среде. Сейчас у многих семей есть возможность не сидеть в офисе с восьми до пяти каждый день.

- В прошлом году много говорилось о том, что некоторые самоуправления находятся на грани банкротства, потому что денег все меньше, а обязательств все больше. Во многих случаях речь идет о самоуправлениях на периферии, где население продолжает сокращаться.

- В этом и заключается проблема, мы должны обратить внимание на то, как расходуются деньги. Если мы хотим, чтобы остальная Эстония превратилась в пустыню, а Таллинн продолжал пухнуть, то нынешняя налоговая система этому способствует. Если, например, построить и содержать дорогой стеклянный офис в Таллинне так же дешево, как в Валга или Тапа, то, конечно, этот офис появится в Таллинне.

В странах с осознанной налоговой политикой, направленной на регулирование перемещения людей, инвестиций и строительства с помощью налоговых льгот, смотрят не на цифры в таблице Excel, а на то, куда едут люди, где появляются возможности, куда следует инвестировать. Мы должны думать об этом, потому что сейчас весь наш налоговый вопрос стал абсолютно бессмысленным.

Страна похожа на шахматную партию, где у всех партий должны быть равные возможности и все фигуры. Сейчас же создается впечатление, что одна партия забрала все фигуры, а другие остались ни с чем. Это не создает баланса и не помогает стране работать лучше как единое целое. Сейчас нам не хватает этой целостности, и это очень заметно.

- Возвращаясь к тому, что вы сказали в начале, о важности того, чтобы люди жили дольше и были здоровы, как общество может внести больший вклад в это?

- Мне скоро исполнится 84 года. Это не значит, что я никогда не болела, здоровье – вещь относительная. В конце концов, мы можем узнать о здоровье людей при помощи опросов, спросив у них, есть ли у них какие-либо препятствия для выполнения того, что они хотят делать, будь то работа или другая деятельность. Здоровье в значительной степени зависит от качества жизни. Скажу честно, я никогда не занималась спортом, мне не нравилось бегать, кататься на лыжах, прыгать. Мне нравилось сидеть, читать за компьютером, я вела довольно неподвижный образ жизни, но это не помешало мне быть здоровой и чувствовать себя хорошо физически.

То, как человек шевелит своими мозгами, тоже очень полезно. Я бы очень рекомендовала жить интересной жизнью, в таком случае жизнь будет более здоровой. Здоровая жизнь – это та, которая прожита в гармонии с другими людьми, в хороших отношениях, в дружбе.

Каждый день, когда мы чувствуем себя несчастными, обиженными, злыми, завистливыми или разочарованными, отнимает у нас несколько часов жизни. Так что когда мы находимся в такой ситуации несколько месяцев, это может отнять у нас много. Сейчас мы видим, что на всю страну опустилась некая тень гнева и ярости, и поверьте, это отнимет у нас годы здоровой жизни.