"Для обладателей отдельных профессий законодательством предусмотрена обязанность хранить профессиональную тайну, поскольку им в силу своей работы становится известно о частной жизни клиентов или партнеров", – говорится в документе и добавляется, что одним из главных вопросов текущего уголовного производства является то, как организовать процедуру, не вторгаясь в частную жизнь людей, имеющих отношение к делу.

"В последние годы правоохранительные органы достаточно настойчиво пытались раздвинуть границы и ограничить право людей на общение и частную консультацию с адвокатом, сузить границы адвокатской тайны, легко обыскивать адвокатские конторы и забирать оттуда огромные объемы материалов клиентов", – объяснил ERR член правления Эстонской адвокатуры, присяжный адвокат Индрек Сирк.

Министерство юстиции указывает в документе, что законы предусматривают обязанность сохранять профессиональную тайну для адвокатов, врачей, нотариусов, судебных исполнителей, примирителей, патентных поверенных, церковных учителей или работников кредитных учреждений, поскольку им становятся известны крайне важные в связи с выполнением трудовых обязанностей обстоятельства частной жизни клиентов или партнеров.

В то же время адвокат может иметь в своем распоряжении данные об уголовном производстве, которые человек доверил своему юридическому консультанту, зная, что они никогда не станут общедоступными, и такие данные являются конфиденциальными согласно Европейской конвенции о правах человека, отметил Сирк.

Действующий порядок не исключает изъятия информации, находящейся в распоряжении адвоката

Между тем в министерстве признают, что хотя действующий закон предусматривает право адвоката не разглашать в ходе допроса информацию, ставшую известной в связи с его профессиональной деятельностью, и требует, чтобы обыск в адвокатском бюро был санкционирован судом, законом не предусмотрено, как при обыске в адвокатском бюро или при осмотре носителей информации адвоката предотвратить попадание в дело данных лиц, не участвующих в деле. Не существует также и специального положения о наблюдении, проверке и надзоре за делами адвоката, которое учитывало бы особый статус адвоката в уголовном судопроизводстве. Кроме того, действующий KrMS также не препятствует следственному учреждению требовать или изымать у адвоката при обыске носители информации, содержащие профессиональную тайну.

Точно так же, как врач не может помочь человеку в меру своих возможностей, если он не знает всех проблем пациента, адвокат не может в меру своих возможностей дать совет человеку, обращающемуся к нему за помощью, если юрист не обладает всей необходимой информацией, пояснил Сирк. Однако если человек боится, что эта информация может дойти от адвоката до следственных органов, он может не раскрыть ее адвокату.

Сирк: данные, которыми владеет адвокат, могут ему не принадлежать

По словам Сирка, одна из проблем, связанных с обыском в адвокатском бюро, заключается в том, что информация, находящаяся в распоряжении адвоката – документы и прочие сведения, которые хранятся в адвокатской конторе – на самом деле не являются личными данными адвоката, в отношении которых он может принимать собственные решения.

"Фактически это информация, принадлежащая клиентам и предоставленная клиентами, обнародование которой может быть санкционировано только самим клиентом", – подчеркнул Сирк.

"И вторая проблема заключается в том, что хранящаяся в адвокатском бюро информация никогда не принадлежит исключительно одному клиенту. У адвоката может быть несколько клиентов, десятки или сотни, если адвокаты работают вместе в одном офисе. Чтобы защитить тайну клиента, в разных странах созданы какие-то гарантии, в том числе посредством Европейской конвенции по правам человека, но в нашем законодательстве эти гарантии не прописаны", – добавил адвокат.

Поэтому адвокатура занимается этим вопросом уже много лет: с 2021 года она вносила предложения в Министерство юстиции и вела переговоры с представителями как судов, так и Государственной прокуратуры, и достигла некоего консенсуса, что сейчас и оформилось в виде намерения о разработке законопроекта.

Адвокату нельзя совершать преступления

Сирк также пояснил, что адвокат может располагать информацией, свидетельствующей о вине человека, но если правонарушение было совершено до обращения к адвокату, последний все-таки не имеет права ее разглашать.

"Если вы идете и говорите о том, что уже совершили преступление, это и есть работа адвоката. Точно так же, когда вы идете к священнику и говорите о чем-то, что уже произошло, и это защищено тайной исповеди. А если человек говорит священнику о своих намерениях что-либо сделать, последний также не должен об этом говорить. Ведь преступление – это когда ты начинаешь реально что-то делать, но можешь воздерживаться от деяния до последнего момента", – пояснил адвокат.

"С другой стороны, если адвокат сам совершает преступление, делает это в сотрудничестве с клиентом, то защита на него не распространяется. Вы не можете использовать адвокатское бюро как прикрытие, где можно хранить все свои темные тайны, а адвокат становится, так сказать, соучастником этого преступления. Но если человек идет за советом к адвокату после совершения преступления, рассказать ему честно, как это было, то это защищено принципами гарантии права на защиту", – сказал Сирк.

"Единственным моментом, когда защита конфиденциальности клиента не работает, – это когда адвокат понимает, что человек собирается совершить тяжкое преступление первой степени, и не может убедить его этого не делать. Преступлением первой степени является убийство, умышленное причинение тяжких телесных повреждений и некоторые другие тяжкие деяния, например террористические преступления, когда адвокат понимает, что он уже не может разъяснить человеку, что есть и законный путь. В таком случае адвокату надо задуматься, стоит ли ему обращаться с просьбой освободить его от обязанности хранить конфиденциальность клиента через суд и информировать органы", – подчеркнул адвокат.

Последние случаи обысков в адвокатских бюро

Сирк также рассказал о том, что обыски в адвокатских бюро в Эстонии организуются в ограниченном числе случаев, когда в совершении преступления подозревается сам адвокат, и других способов сбора доказательств нет.

"На практике проводились обыски в адвокатских конторах, в которых адвокаты попали под подозрение, однако обвинительных приговоров по поводу уголовного наказания адвокатов за последние годы не было, несмотря на то, что обыски в адвокатских бюро проводятся один-два раза в год", – сказал Сирк.

"В основном обыски были связаны с тем, что для самого адвоката его профессиональная деятельность и иная деятельность оказались размыты. Очень часто за этим стоят какие-то коммерческие интересы, когда адвокат либо начинает совершать какие-то коммерческие сделки и в связи с этим попадает под подозрение, либо выходит за рамки своей обычной профессиональной деятельности, которая заключается в консультировании людей и защите их интересов законными способами", – пояснил адвокат.

"Кроме того, в кодексе этики адвокатуры и Законе об адвокатуре установлено, что адвокат использует законные средства для защиты своего клиента. Если он использует для этого незаконные способы и средства, это тоже может быть преступлением, – подчеркнул Сирк. – То есть на самом деле это особенные ситуации, когда самого адвоката можно в чем-то заподозрить".

Министерство юстиции ждет отзывов по намерению о разработке законопроекта до середины февраля, а после их обработки обещает отправить на согласование законопроект, который планирует представить правительству не позднее конца второго квартала. В зависимости от темпов рассмотрения законопроекта в Рийгикогу, планируемый срок вступления закона в силу – конец 2024 года.